– Что-то тебе не стало лучше, приятель, – Миллер подъехал ближе, чтобы похлопать его по плечу, но под тяжёлым взглядом убрал руку. – Мы думали, ты отоспишься и перестанешь брюзжать.

– Ты до сих пор на это надеешься? Серьёзно? Я уже давно перестала. По-моему, «Эдуардо» и «нытьё» уже давно пора сделать синонимами…

Усмехалась Гриффин недолго: изменившийся в лице Эдуардо шагнул к ней, намереваясь смахнуть все карты с дивана на пол, и уже протянул было руку, как вдруг отшатнулся назад. Присмотревшись, Кайли с удивлением отметила, что его лицо, только что пылавшее от злости, слегка побледнело.

– Эдуардо, только не говори мне, что всё связанное со смертью вызывает у тебя панический ужас. Далеко не все вещи, где написано «Смерть», означают именно это, – она убрала с самого верха злополучную карту. – В Таро «Смерть» означает перемены к лучшему, внутреннее перерождение, полное отдаление от существующего положения дел.

– Да уж, полное отдаление… Если так будет продолжаться и дальше, у меня будет перерождение в зомби, а это перемены далеко не к лучшему, – выговорившись, Ривера сделал глубокий вдох и плюхнулся на диван. Лизун, вылетевший с софы в последний момент, с визгом врезался в стену, и Эдуардо, проводив его взглядом, злорадно добавил: – И вот тогда вы попляшете.

– Да что с тобой происходит, приятель? – на какой-то момент всем в комнате показалось, что из голоса Гарретта исчезли шутливые нотки. – Ведь ты же дрых часа три, если не больше!

– Если бы! – раздосадованный парень хлопнул себя по колену. Жанин, воспользовавшись ситуацией, практически впихнула стакан лимонада ему в руку. Ривера опрокинул его в себя одним махом и лишь после этого стал смотреть на всё происходящее немного более спокойно. – Скорей, пытался выбраться из кошмара.

Но когда искренне посочувствовавшая Жанин спросила, что же ему снилось, Эдуардо не смог ответить. Ничего снилось… или же всё-таки он что-то видел? Парень никак не мог этого понять. Каждую ночь он засыпал и, кажется, видел какие-то разноцветные сны, но под утро открывал глаза настолько разбитым, усталым и расклеившимся, что впору снова было ложиться спать. Хотя что толку? Вот он и прилёг подремать днём, а результат тот же самый.

– У кого-то просто слишком бурно проходят ночи… ай!

– А кто-то лезет не в своё дело, – Жанин жестом Спенглера поправила очки на переносице. – Это от переутомления, Эдуардо.

– От какого переутомления? Сегодня был наш первый выезд за несколько недель, и то Эдуардо не особенно перетрудился. Скорее уж, от безделья.

– Возможно, вы оба неправы, и ты, Кайли, и ты, Жанин, – услышав голос Спенглера, Ривера понял, что сейчас у его состояния будут искать паранормальные причины. И действительно, в руке появившийся Игон сжимал счётчик, слава Богу, пока что молчавший. – Очень интересно. Я был уверен, что психокинетическая энергия будет зашкаливать, это бы позволило объяснить, почему…

Дальше учёный невнятно забубнил, совершая над Эдуардо странные пассы счётчиком, и неизвестно, сколько ещё бы это продолжалось, не оглянись на них Роланд:

– Эээ… Игон, если ты взял этот счётчик с левой стопки книг на столе, то он сломан. Я оставил его там для починки.

– В самом деле, – Спенглер внимательно посмотрел на устройство в своей руке и вздохнул. – Видимо, я просто не заметил… Как бы то ни было, Эдуардо, лучше провести комплексное исследование, я не исключаю того, что призраки могли оказать какое-то влияние на твои сны.

– Нет, нет, не надо! – парень замахал руками, и по его отчаянному лицу Жанин поняла, что придётся вмешаться:

– Игон, я понимаю, ты уверен, что весь наш мир имеет эктоплазменную природу, но в данном случае причины вполне банальны. Может, если ты дашь ребятам немного отдохнуть, они быстро придут в форму. Эдуардо, а тебе я могу дать моё снотворное, помогает заснуть при любых обстоятельствах… оно меня столько раз выручало.

Эдуардо перевёл взгляд на Спенглера. Учёный, кажется, всерьёз задумался над словами секретарши насчёт отдыха, и… это было бы очень неплохо! Остальные тоже оживились, почувствовав незапланированный выходной, и Ривера едва сдержал ликующий вопль, когда их босс, почесав затылок, неуверенно выдохнул:

– Ну… в общем-то, раз работы у нас сегодня не предвидится, не вижу проблем с этим.

– Класс! – Гарретт подпрыгнул на своём кресле и с невероятной для него скоростью помчался из комнаты. – Я в спортзал!

– А я —в библиотеку! – почти синхронно воскликнули Роланд с Кайли, и Ривера поморщился, когда они рванули к лестнице.

– Пожалуй, и я пойду, – сказал он совсем безрадостно. – Жанин, где это твоё хвалёное снотворное?

Шумный Нью-Йорк немного успокаивался только глубокой ночью, когда бесчисленные неоновые вывески редели, а на улицах почти не оставалось машин. А сегодня он притих намного раньше обычного – наверное, потому что в безлунную ночь никому не хотелось оказаться не дома. И, пожалуй, что по этой же причине и рекламная вывеска «Охотники за привидениями» была выключена впервые за последние полтора года.

Когда непривычное, жуткое затишье, наконец, стало совершенно невыносимым, город овеяло холодом. Те, кто бодрствовал в этот момент, потом утверждали, что ветер не завыл привычно по-волчьи, а наоборот, принёс с собой дикое конское ржание… но бродяги поговорили об этом и забыли, так и не успев никому рассказать.

Чёрно-серебристая тень, гонимая ветром, скользила по улицам, и всюду, где она пролетала, люди в своих домах ёжились от холода и необъяснимого страха. Электрический свет фонарей дрожал и угасал, оказываясь на пути тени, а потом больше не вспыхивал вновь. На несколько мгновений исчезла и подсветка высочайшего здания города, но Эмпайр-стейт-билдинг выстоял перед неведомой угрозой и, кажется, даже не пострадал… лишь только на самой его вершине, на шпиле, сгустилась та неведомая пелена, что недавно изучала город.

Порыв… уже не ветра, а наступающего шторма разметал появившуюся иссиня-чёрную гриву, и материализовавшаяся следом конская голова фыркнула. Небольшие, горевшие изнутри глаза пристально осмотрели город, видный как на ладони, но нужного места, отмеченного перечёркнутым призраком, не было…

Над спящим Нью-Йорком прогремел неожиданный для этого времени года грозовой раскат, в котором с трудом угадывалось разъярённое конское ржание. Призрак сорвался со шпиля и понёсся на север, как вдруг, словно что-то почуяв, камнем упал вниз.

Умиротворённая Бракнер-бульвар тихо спала, не слыша усиливающийся цокот копыт. Из полумрака вынырнул силуэт громадного чёрного коня, ещё неясный и размывчатый, но не прошло и нескольких секунд, как призрак, наконец, показал себя. Подковы на огромных копытах высекали искры из асфальта, пустые стремена мерно покачивались при каждом шаге демона, и скалились человеческие черепа, прикрепленные к седлу; закусив костяные удила, конь встал на дыбы и дьявольски заржал. В этот миг весь свет на Бракнер-бульвар потух, оставив вместо себя ужасающее чувство пустоты.