Пролог

– Братик? Братик, я не могу заснуть.

Пол был настолько холодным, словно на него натекла вода с улицы. Дождь лил с самых похорон или даже раньше, он плохо помнил. Голова очень болела, и глаза, а стоило только подумать о том, что папы не стало, как слёзы снова текли ручьём.

– Я не могу заснуть, – повторил он уже жалобней, решив, что брат не услышал. – Ты не…

– Я не буду сидеть с тобой.

– Но…

– Я всё сказал!

Брат вдруг ударил кулаком по столу, и от удара затряслись тарелки на кухонной полке. Эдуардо привычно отшатнулся назад, когда тот поднялся и выпрямился – в своей форме Карлос казался настолько внушительным и страшным, что хотелось убежать и спрятаться под кроватью. Когда папа надевал форму, Эд никогда не пугался, нет, папа был большим, сильным, но совсем нестрашным… Только папы больше нет.

– Сейчас же иди в свою комнату и ложись спать!

От его тяжёлых ботинок как будто сотрясался весь дом. Эдуардо вжался в дверной косяк и даже встал на цыпочки – босые ноги замёрзли на холодном полу – надеясь хвостом проскользнуть вслед за братом на задание… да куда угодно! Лишь бы Карлос не оставил его вновь одного в этих пустых хороминах.

– Куда собрался? – мальчик вроде ступал почти неслышно, но Карл, развернувшись, схватил его за ухо.

– Ай, больно! Больно, пусти!

– Прекрати врать, и марш в постель, – его отпустили, и Эд привалился к стене, зажимая рукой пылающее ухо. На глазах невольно навернулись слёзы, но он изо всех сил сдерживал рыдания, иначе брат будет ругаться ещё больше. Хотя пусть ругается, только пусть не уходит. – Я не собираюсь сидеть с тобой полночи, кто-то же должен работать в нашей семье… и твоей милостью это я.

Эдуардо, только собиравшийся возразить, замер, набрав воздуха в грудь. На какое-то мгновение у него ещё теплилась надежда, но взгляд Карлоса, надевавшего фуражку, означало, что он всё понял правильно. От обиды желание расплакаться тут же исчезло, и мальчик сжал кулаки:

– Ты же знаешь, что я не виноват! Я даже не…

– Отец поехал туда потому, что ты просился, – каждое слово брата вдруг барабанным боем стало отдаваться в голове Эда. – Отец поехал туда, и его застрелили. У тебя остались ещё вопросы, или ты, наконец, пойдёшь спать, Эдвард?

– Меня зовут Эдуардо! – в отчаянии он сорвался на крик. – Папа называл меня Эдуардо!

– Папы больше нет, – жёстко ответил Карлос, остановившись в дверях. – И если ты хочешь и дальше быть членом этой семьи, тебе придётся следовать моим правилам, Эдвард. Так что прекрати ныть и ложись, у меня ночное дежурство, мне некогда с тобой возиться.

Эд на какую-то секунду замер, задохнувшись от возмущения, и Карлос, воспользовавшись заминкой, захлопнул дверь. Лишь когда ключ, проворачиваясь в замке, щёлкнул, мальчик ожил, бросившись за братом, но было уже поздно – дверь не поддалась, и тяжёлые шаги послышались с лестницы.

– Карлос? Карлос, братик, не оставляй меня! Не оставляй, он же снова появится! – Эд, что было сил, заколотил кулаками по двери, но что он мог сделать? Старое дерево гулко отдавалось на каждый удар, так что руки почти сразу же заболели; мальчик прижался спиной к двери, надеясь слиться с нею или просочиться наружу. – Карлос? Ведь ты же не ушёл, правда?

В опустевшем доме хорошо стало слышно, как шумел за окном ливень. Эдуардо почти не дышал, напряжённо вслушиваясь: может, Карлос вернётся? Он не мог уйти, он же знал, как Эд боялся оставаться один после того, что произошло! Грозовой раскат прогремел где-то наверху, высоко в небе, заставив мальчика подпрыгнуть от испуга; Эдуардо метнул растерянный взгляд в окно и весь похолодел. Струи дождя били в стекло, залив его так, что почти ничего не было видно, но что-то чёрное, мерзкое, на мгновение мелькнуло и тут, же исчезло.

– Карл… – одними губами снова позвал брата Эд, и в следующую секунду вместо глухого рокота грома послышалось громкое конское ржание.

Все его чувства словно отключились, даже сердце перестало биться, и в резко наступившей жутковатой тишине Эдуардо снова увидел в окне расплывчатый чёрный силуэт страшного коня. Зверь фыркнул, несколько раз переступил на месте – стук его копыт гремел страшнее, чем грозовой раскат – и вдруг приблизился настолько, что в оконном стекле стало черным черно. Огромный, налитый кровью глаз бешено завращался, ища кого-то, и Эдуардо даже дышать, перестал, надеясь, что его не заметят,… и не выдержал. Демонический конь встал на дыбы, и под его ржание – мальчишке оно показалось страшным хохотом – Эд метнулся к другому, ещё свободному окну.

– Карлос! Карлос! – искажённая потоками воды фигура брата садилась в машину, и проблески маячков яркими пятнами расплывались по стеклу. Эдуардо забарабанил по стеклу, надеясь, что брат услышит и вернётся, но Карлос даже головы не повернул, и через несколько мгновений автомобиль умчался. – Братик?

Не помня себя, он вскрикнул, когда чёрная пелена появилась и перед этим окном. Зазвенели металлические цепи-поводья, конь всхрапнул и, кажется, ударил копытом, словно приглашая, Эдуардо уже не видел этого. Быстрее ветра он промчался по гостиной в свою комнату и юркнул под кровать. Снаружи раздался страшный вой – Эд напрасно убеждал себя, что лошади не могут выть, что это вовсе и не лошадь там, за окном, а призрак, дьявол… Карлос не верил в призраков, но Эдуардо видел – и сейчас, и тогда, когда на празднике в мексиканском квартале пьяные парни напали на них с отцом. Он зажмурился, надеясь прогнать видение: грохнувший почти над самым его ухом выстрел, застывшее лицо папы, медленно оседавшего на землю, и мелькнувшая за его спиной чёрная тень лошади с человеческими черепами у седла.

– Это просто сон, сон! – повторял Эд сам себе, зажав уши, чтобы не слышать призывного ржания. – Карлос его не видит, папа не видел, и я тоже… тоже не должен видеть!

Страх накатывал волнами, и хотя Эдуардо больше не слышал, как этот жуткий зверь вился вокруг дома, ему вдруг резко стало холодно и мерзко, словно чудовище обдало его своим дыханием. Мальчик забился под кровать, к самой стене, подальше от призрака; слова молитв, которым перед смертью успела научить мама, вылетели из его головы, и Эд лишь вздрагивал каждый раз, когда покрывало с кровати шуршало по полу.

– Призраков не существует, – беззвучно повторял он, обхватив руками колени и раскачиваясь. – Призраков не существует! – если Карлос не верил в призраков и потому не видел их, то и у него получится. Надо только убедить себя, что это не привидение бьёт копытом за стеной и пытается пробраться в дом. – Призраков не… – ещё один бешеный вой, сорвавшийся на визг, и Эдуардо закричал: – Уйди, уйди, пожалуйста! Оставь меня в покое! Я ничего не знаю, – мальчик задохнулся от ужаса, и слёзы брызнули у него из глаз. – Я не знаю, что тебе нужно… Карлос, – позвал Эд совсем отчаянно, забыв, что брат уже ушёл на дежурство, не поцеловав его на ночь. – Карлос! Папа… мне страшно!