— Что это? — прикрикнула она, от чего звук прекратился.

— Крыса, наверное, не переживайте, — спокойно ответил Грегори. — Но если Вы боитесь, то я могу лечь на кровать.

— Это Вы специально сказали так, чтобы начать ко мне приставать?

— Нет, конечно! Спокойной ночи, надеюсь, на этот раз крыса не захочет залезть туда, куда не следовало бы.

— А-а-а! Вы это нарочно говорите! Ладно, ложитесь рядом, но если вдруг я увижу хоть малейшие поползновения в мою сторону — выгоню!

Грегори практически со скоростью света переместился на кровать и сразу же обнял Розу за талию, прижимая ее спиной к себе.

— Что это такое? — возмутилась она.

-Это чтобы крысы не уволокли, а то нынче они стали очень наглыми.

— Должно быть, с Вас пример берут!

— Ну, я, по крайней мере, не кусаюсь. Хотя…

— Все! Свою личную жизнь оставьте при себе! Уже поздно: я спать хочу!

— Вот так всегда: заботишься о человеке, оберегаешь, а он не ценит…

После того, как в комнате повисла тишина, Роза начала чувствовать мерное дыхание Грегори возле шеи.

— Боже, он даже знает, как надо дышать, чтобы быть желанным! — подумала она про себя и невольно улыбнулась. Однако спустя минут пять все желание и страсть, появившиеся у Розы, мгновенно пропали после того, как прямо над ухом раздался храп.

— Эй! — прикрикнула она, отчего Свирт дернулся и проснулся.

— Что? Что случилось? — непонимающе и сонно спросил он.

— Как что? У меня только что ухо заложило от храпа!

— Так не храпите и ложитесь спать!

— Остроумие?

— Нет! Всего лишь Грегори! Спать ложитесь, я устал сегодня. Не будьте эгоисткой: в отличие от Вас я работаю. Простите, конечно, но у меня нет желания совращать такую очаровательную особу как Вы: настолько я устал. Женщинам, конечно, нравится образ беззаботного сердцееда, но эта маска сегодня не для Вас. Я отвернусь, если позволите, чтобы не так сильно мешать Вашему сну, Леди.

Подумав несколько секунд, Роза легла обратно, и, несмотря на то, что через пять минут храп возобновился, она заснула. Как оказалось, влечение к мужчине, лежащему за спиной, намного больше отвлекало ее, чем банальный шум. На следующее утро Роза проснулась одна, видимо, Мистер Свирт ушел на работу, так и не разбудив ее. Встав с постели, она обнаружила на столе записку, в которой красивым подчерком было написано:

«Уважаемая Мисс Вартиган! Благодарю Вас за прекрасно проведенную ночь! Все было великолепно, ведь я выспался. Надеюсь, что мое исчезновение не будет воспринято Вами как оскорбление, потому что Вам повезло: мы еще увидимся. Сходите на кухню и попейте чая, а если Вы понравитесь Миссис Макларген, то, возможно, она даже приготовит для Вас что-нибудь вкусное. До скорой встречи, всегда Ваш Г».

Сразу было понятно: Мистеру Свирту не впервой было писать письма для еще спящих девушек. Найдя чернильницу, Роза написала на обратной стороне записки свое послание:

«Спасибо за незабываемую ночь, Г. Я всегда мечтала быть глухой на одно ухо из-за мужского храпа, а Вы вот так элегантно исполнили мое самое сокровенное желание. Жду Вас послезавтра до полудня в моем особняке. До скорой встречи, всегда Ваша П.»

Оставив на столе немного денег, Роза зашла к Миссис Макларген, а после распития одного лишь чая отправилась домой, где наелась вдоволь и легла спать. Как ни странно, она была настолько довольна последней поездкой в Лондон, что засыпала в своей постели с улыбкой на лице, находясь в некотором возбуждении. Проснувшись через несколько часов, Роза сразу же начала искать причину своего странного состояния, но допустить в свою голову мысль о симпатии или влюбленности не могла ни в коем случае.

— Где ты была вчера весь день? Да и ночь, наверное, тоже? — поинтересовалась Сьюзен за обедом.

— Была в Лондоне, у давнишней знакомой нашей семьи, — ответила Роза, ничуть не смутившись.

— Не припомню, чтобы ты хоть раз до этого момента ее посещала.

— А ты многое не помнишь с недавних пор: несчастный случай вроде бы.

На лице Сьюзен отразилось недовольство, однако ею по этому поводу больше не было сказано ни слова. Миссис Вартиган знала, где была ее младшая дочь, однако, сидя за столом, она даже не подала вида, что ей что-нибудь известно.

— Кстати, я хотела сказать, что завтра к нам домой придет мой друг. Надеюсь, что никто не будет против? — спокойно произнесла Роза, смотря на всех сидящих рядом.

— Он, должно быть, в Лондоне живет, не так ли? — недовольно спросила Сьюзен, но потом мягко добавила: — Красивый город, надеюсь, твой друг будет не хуже, нам всем очень хочется с ним познакомиться. А как его имя?

— Грегори. Грегори Свирт, если быть точнее. Он, кстати, преуспевающий художник. И если кто-нибудь из вас захочет иметь портрет — стоит лишь попросить об этом.

— Никогда не слышала это имя, — грустно произнесла Сьюзен и уставилась в свою тарелку. Казалось, весь ее вид говорил о разочарованности, Розе даже на секунду показалось, что на глазах ее сестры выступили слезы.

— Нам не терпится с ним познакомиться, — воодушевленно произнесла Миссис Вартиган и, встав из-за стола, направилась в свою комнату. А через несколько минут все остальные члены семьи последовали ее примеру.

Все следующее утро Роза была как на иголках: ожидание прихода заветного гостя томило и в то же время возбуждало ее с невероятной силой. Однако Грегори, судя по всему, ждали все, так как после выкрика дворецкого о появлении Мистера Свирта, через минуту все семейство Вартиган, кроме отсутствующего на данный момент отца, уже было в холле.

— Какой приятный сюрприз! К сожалению, в последнее время нас редко кто-то посещает, — произнесла Миссис Вартиган без тени неприязни, недовольства или высокомерия.

— Добрый день, Леди, вы, наверное, сестра Розы? — произнес Грегори вполне серьезно, смотря на Эллис.

— Не льстите мне, Мистер Свирт, она моя младшая дочь, не по крови, конечно, но по душе однозначно. Я Эллис, а это моя старшая дочь Сьюзен, — быстро и радостно произнесла Миссис Вартиган, обнимая своих обеих падчериц. — О, Вы вовремя пришли, скоро в столовую нам подадут чай, кстати, очень вкусный. Нам недавно этот сорт специально доставили из-за границы по личной просьбе моего мужа, который бесспорно всегда имел безупречный вкус или, я бы даже сказала, талант в выборе этого великого напитка.

Не веря своим ушам, Сьюзен вопросительно посмотрела на свою сестру, которая тоже была в недоумении от неизвестно откуда взявшейся разговорчивости Эллис. Сев за стол, Роза сразу же начала рассказывать придуманные истории из якобы ее и Свирта совместного прошлого, сочиненные заранее. Однако самое большое впечатление они произвели как раз-таки на Грегори, который хитро улыбался и подтверждал каждое слово, добавляя порой что-нибудь свое.

— А что значит «П»? — неожиданно спросил он шепотом, наклонившись к Розе, однако, увидев непонимание на ее лице, добавил: — Помните? На записке Вы написали «Ваша П.» Так что это значит?

— Ах, это, — поняв, о чем идет речь, произнесла Роза. — Это значит «Ваша Повелительница», так просто в голову пришло…

Судя по всему, эта фраза была последней каплей, после чего Грегори рассмеялся, периодически выдавливая из себя извинения.

— Вам нехорошо, Мистер Свирт? — спросила Роза, выделяя каждую букву и пристально на него смотря. Она хотела, чтобы Грегори перестал вести себя так вызывающе, однако его смех был столь заразительным, что вскоре все семейство Вартиган начало хохотать вслед за ним.

— Так как, говорите, Вы познакомились с моей сестрой? — неожиданно спросила Сьюзен, когда «истерия» прошла. Роза успела только открыть рот, как Грегори начал выдавать свою версию ситуации:

— В общем, дело было в Лондоне, как это часто бывает, дождливым весенним днем. Как сейчас помню: дождь, который время от времени то усиливался, то исчезал вовсе, делал мое настроение таким же переменчивым. Сначала мне захотелось чего-то веселого, поэтому, прошу прощения, я направился в паб за углом, где всегда было шумно, тепло и пахло табаком. Однако в тот момент, когда я уже практически зашел туда, мне захотелось развернуться и бежать прочь из этого места, из этого города, а может, и из этой страны. Домой меня не тянуло: там, увы, никто не дожидался моего прихода, никто не молился о моем здоровье, никто не хотел хранить мои тайны и слышать о моих проблемах. Однако куда мне было еще пойти? В общем, когда я зашел в свою комнату, то увидел Розу, которая с невозмутимым видом сидела в кресле. «Боже, спасибо тебе за это чудное творение, хотя бы сегодня я не буду таким одиноким» — произнес я тогда про себя. Тут, кстати, из шкафа неожиданно вывалилась моя тетрадь, которая до моего ухода на работу была неподвижна, однако ни одна морщинка на лице Розы не выдала ее причастности к такому нелепому происшествию. Потом мы познакомились, посмеялись, пообщались, и я отвлекся от своих проблем, которые, казалось, погребли меня под собой заживо. Как я узнал позже, у Розы ко мне было важное дело, однако это не столь важная информация, потому что чувства всегда важнее работы. А чувствовал я тогда не что иное, как благодарность и некую неожиданно появившуюся привязанность, которую ощущаю и по сей день.