Серый, ты птичку мою обслужил?
Нет еще! – я мотаю головой. – Зато данные объективного контроля подготовил. А что? Думаешь, придется…
Шшш! – шипит она на нас. – Слушайте сюда. Если что, я ничего вам не говорила, поняли?
Мы вчетвером сбиваемся в тесный кружок, присев вокруг Сашки на корточки, и наша летунья, сидя на ящике, тихим шепотом рассказывает свой план и дает инструкции. От того, что она говорит, я в шоке, но выхода я не вижу, а сашкин план при всей его отмороженности может сработать. Риск колоссальный, но альтернатива выглядит куда хуже.
Ты уверена? – я все же переспрашиваю. – Ты понимаешь, что с тобой будет?
Пропадать, так с музыкой, - она невесело улыбается. – Где тут у тебя объективный контроль? Сама флэшку отнесу. Приведите пока мою птичку в порядок.
Она машет нам рукой и убегает в штаб, а мы беремся за дело, пока Богдан стоит на шухере, чтобы без палева все подготовить. Предлог у нас отличный – как раз на днях Николаев нам выговаривал, что мы развели бардак, и нигде ничего не найдешь – вот мы типа и убираемся, все раскладываем на места.
А между тем погода портится, поднимается ветер, гонит песок. Пальмы гнутся, и над морем клубятся жирные темные тучи. Где-то там льет ливень, сверкают молнии, и все это вот-вот налетит на нас: «тьма накрыла Ершалаим»…
Но гроза на нашем горизонте появляется раньше, чем ураган. Грохает дверь, и в нашу бытовку врывается Сашка в полной летной экипировке. Лицо каменное, глаза горят, и дуло ее табельного «Витязя» смотрит мне в лоб. Я знаю, что она делает и зачем, помню, что ее пистолет-пулемет на предохранителе, но все равно у меня перехватывает дыхание.
Так, эщкере, - спокойно говорит она, и мы знаем, что она проговаривает это для возможных свидетелей, но все равно у меня мороз по коже. – Вы знаете, что происходит. На генералов надежды никакой. Войну можно остановить, и вы мне нужны. Загрузите боекомплект на «34-синий». Два «Кинжала-Х2», Р-98 на внутренние подвесы, «Белухи» на законцовки, остальное НАРы, сколько влезет, из них половина термобарических. Я вылетаю. Ясно?
Снаружи уже совсем темно, свистит вовсю, хлещет песок, начинают пролетать редкие капли дождя. Щурясь и шатаясь под порывами ветра, мы забиваем внутренние оружейные отсеки «34-синего» кусачими малышками Р-98, ставим на законцовки крыльев контейнеры с «Белухами» - эти новейшие игрушечки от КРЭТ не только сводят с ума всю электронику противника, но и умеют активировать взрыватели КР, вешаем на пилоны длинные иглы гиперзвуковых противокорабельных ракет и толстенькие тушки НАРов – хорошо, что мы все заготовили заранее, до начала бури. Сашка все еще держит нас на прицеле – снимает с нас ответственность за свой вылет.
Удачи, - тихо говорю я ей, подтаскивая ей лесенку. – Пусть все получится.
Спасибо, Сережа, - она сжимает мне плечо. – Не жди меня. Если что, валите все на меня как на мертвую.
Э нет, - я мотаю головой. – Так не пойдет. Возвращайся, я тебе два килограмма фиников должен.
Я тебя прощаю, - она улыбается, надевает шлем и взлетает в кабину как кошка. Моторы запущены, Сашка закрывает фонарь и выруливает на ВПП. Дождь усиливается, порыв ветра пытается скинуть самолет с полосы, но «фурии» хоть бы хны – она стартует с кровожадным ревом, свечкой взмывает вверх, прячет шасси и тут же исчезает в низких тучах под аккомпанемент ветвистой синей молнии и оглушительного громового удара. А к нам уже бежит толпа, и Николаев хватает меня за грудки и начинает трясти как грушу:
Ебать ту Люсю! Ефимов! Пиздец и молния! Кто взлетел? Кто разрешил? Какого хера?!
Хоть Сашка и велела ее не ждать, тут я послушаться ее не могу, хоть стреляйте. Мы все собираемся в штабе, и тут два новых сюрприза. Во-первых, Николаев, быстро перетерев с кем-то по спецсвязи, почему-то не повторяет беглой летунье приказ на возвращение. Во-вторых, она, хоть и не отвечает на вызовы по радио, включает онлайн-трансляцию с бортовых камер и дополненной реальности шлема. Мы видим сашкин полет ее глазами.
Сначала она забирается повыше, включает радар и находит цель. Жирная отметка на картинке дополненной реальности – эсминец класса «Арли Берк», россыпь мелких - корабли сопровождения. Вот он, «ЮСС МакКейн», на котором ждут отмашки из-за Лужи. Первый удар Третьей мировой придется по нам. Да, наши ПВОшники готовы ко всему, но, ей-богу, лучше бы им не пришлось проверять свои навыки в деле. Если Сашка успеет, так и будет. Она должна успеть, должна…
Но вот цель захвачена, и «34-синий» бросается на прорыв ПВО корабельной группировки, стелется над штормовым морем низко-низко, вспарывая пелену дождя. Сквозь водяную завесу мы видим глазами ОЛС, как приближается эсминец – темная хищная тень в зеленых разводах инфракрасного зрения «фурии».
А это что? – Богдан вдруг вскакивает с места. – Смотрите, у него дырка в палубной надстройке. И вот еще, гляньте, кто всплыл – «Флорида»! Я ее знаю!
Он показывает на экран, и я тоже замечаю на картинке дополненной реальности вторую жирную отметку и всплывшую снизу строку идентификации цели. Тот самый подводный монитор, субмарина класса «Огайо», одна из четырех, переоборудованных для стрельбы «Томагавками», вышел в надводное положение для пуска ракет. Раз так, значит, отмашка из-за Лужи получена, и Сашке пора стрелять. Но почему она не стреляет, чего ждет – неужели пуска?
Да, точно, мы видим, как отрабатывают носовые пусковые контейнеры эсминца – выплевывают в штормовое небо первую стаю крылатых ракет, и тут же за дело берутся револьверные ТПК «Флориды». Сашка сближается со стаей встречным курсом, внаглую включает радар, скидывает целеуказание на КП, получает подтверждение того, что цели взяты на сопровождение и их курс установлен, и вдруг трансляция прерывается, экраны заполняются цветным шумом.
Это РЭБ, - комментирует Богдан. – Сейчас включится обратно.
Так и есть – не успевает он договорить, как картинка восстанавливается, но стаи ракет мы больше не видим, только какие-то горящие ошметки, наверно, остатки топлива, мелькают на штормовых волнах. «Белуха» - страшная вещь, особенно с такого близкого расстояния, и мне очень жаль, что мы не увидели, какой фейерверк она устроила, активировав взрыватели «Томагавков». Зато мы видим, как «34-синий» чуть набирает высоту – Сашке плевать на ПВО, она успеет отстреляться в любом случае, пока «Иджис» эсминца очухивается от удара РЭБ, а погода ее прикроет на отходе. «Кинжалы» срываются с пилонов, включают двигатели, уносятся прочь, исчезая в дождевом занавесе. От них не спрятаться, не защититься, не уйти – никто не успевает и охнуть, как одна ракета впивается в палубную надстройку эсминца, вторая – в основание ходовой рубки подлодки. Штормовое небо и море озаряются дымно-оранжевыми клубками взрывов, и оба корабля буквально разрывает пополам.
Казалось бы, можно уходить, экипажам расстрелянных кораблей теперь предстоит борьба за живучесть с малыми шансами на успех, но Сашка не успокаивается. Она закладывает вираж, заходит на «карусель», как вертолет, и закидывает останки эсминца НАРами. Теперь я понял, почему она взяла термобарические заряды – они выжигают изувеченный корабль изнутри, превращают его в огромный плавучий костер. «Погонщики слонов» - те, кто с удовольствием ринулся поджигать новый мировой пожар, получили то, что спланировали для нас - огненный шторм. Горите теперь, твари, горите.
Мы слышим треск и шуршание, а затем чей-то насмерть перепуганный голос. Кто-то с кораблей сопровождения рвется в эфир с душераздирающим воплем:
Mayday, mayday! Night witches! Russian pilots! Whatta hell?! Stop! Stop it! Please! Don’t shoot! Don’t kill us! Don’t shoot!
Снова треск, и слышится Сашкин ответ – хриплый голос, полный еле сдерживаемой ярости:
You shot first, we’ve got a picture. We fixed everything! No more missiles, got it? No more!
«34-синий» на бреющем полете проходит над одним из кораблей сопровождения, малышом вроде корвета, зачем-то проходится по его палубе посадочным прожектором (что за хрень у него на палубе - морской контейнер?!) и взвивается вверх, прошивая облака. Дело сделано, Сашка идет домой – только бы хватило топлива на посадку, а еще впереди грозовой фронт. Но она умница, она сможет, она дотянет, и «34-синий» не подведет.
