В ангаре, где живут наши птички, как на пляже: светло и жарко, только почему-то тихо. Вхожу и чувствую себя как в пароварке. Как наши технари тут работают? И где они все?

Доктор! Женек! Серый! Вы где?

Сразу же где-то что-то упало, что-то загремело и зашипело, невидимый Серый затейливо матюгнулся, Женек с высоты вполголоса осведомился, в какую часть женского организма провалился «сраный шестигранник», а Доктор откуда-то снизу с тихой яростью поинтересовался, не эта ли железяка упала ему за шиворот, и не подкрутить ли этим шестигранником кому-нибудь руки, а может быть, сразу мозги, чтоб думал, когда ему приспичит что-нибудь уронить.

Народ, ау! – кричу во все горло. – Эй, на барже! Хорош ругаться, обедать пора! Мы с Ханкишиевым шурпу сварили!

Тут же из-за заднего оперения, из кабины и из-под правого крыла «42-красного» показались три головы: одна в кепке задом наперед - Серого, вторая в панаме – Женька, и третья в арафатке, завязанной как бандана – Доктора.

Где обедать?

Что на барже?

Шурпа?

У Женька под правым глазом буйным фиолетовым цветом сияет впечатляющий бланш – результат рандори с Доктором в прошлое воскресенье. И чего, спрашивается, нашему го-дану по айкидо и окинавскому карате не спалось, какая нелегкая принесла его к нам на утреннюю тренировку? Но пришел, постоял, посмотрел, увлекся – и допустил роковую ошибку, напросился на свободную схватку в полный контакт. Ни мое хихиканье, ни насмешливо поднятая бровь Доктора его не остановили. Я вручила Женьку свой бокэн, уселась под деревом и, глядя, как они расходятся на ма-ай, горько пожалела, что у меня с собой нет ни семечек, ни попкорна. А тут пришли поглазеть еще и Серый с Ханкишиевым, и пара местных летунов в компании молоденькой симпатичной капитанши-завскладом, и мне стало совсем смешно.

На посторонний взгляд из этих двоих Женек, конечно, выглядел предпочтительнее, особенно сейчас, когда один в штанах от кейкоги, а второй в шортах для кроссфита и оба голые по пояс: высокий, крепкий такой, накачанный, но при этом очень подвижный – типичный боец ММА. Поиграл мышцами, разогреваясь, оценивающе оглядел соперника: Доктор, легкий и стройный, смотрелся далеко не так внушительно, по крайней мере, пока оба стояли неподвижно, один – в напряженной сэйган, второй – в нарочито расслабленной вакигамаэ, коварство которой я уже не раз испытывала на себе.

Я скомандовала им «Хадзимэ!», и Женек тут же атаковал красивым крученым маки ути мэн – и попался. Доктор зацепил его клинок киссаки своего бокэна, выдавил его вниз и развил контратаку, но не классическим в хакка-но тачи уколом в бедро, а более сложным, но и более опасным секущим ударом по ноге сбоку чуть выше колена. Он тут же довернул бокэн лезвием вверх (сколько же веников он сломал, чтоб настолько легко разворачивать набравший скорость клинок?!) и с резким вскриком «То-о!» нанес решающий молниеносный цки в горло - безусловная победа в этой стремительной схватке. Остановив киссаки с запредельной точностью в сантиметре от подбородка Женька, Доктор шагнул назад и изобразил канонический йоко-тибури, стряхивая с клинка воображаемую кровь противника.

Женек почесал ушибленную ногу, отскочил на ма-ай и сразу же атаковал своим коронным кэса гири, но его клинок встретил пустоту: Доктор ушел от удара с виду неспешным, но по факту очень быстрым тэнкан. Вдруг он отшвырнул бокэн в сторону - дал Женьку фору, но тут же резко сократил дистанцию и показал свое сверхзвуковое тачи дори во всей красе: обманный удар тэгатаной в ухо – поворот и захват запястья вооруженной руки – молниеносный коте гаеси без единого шанса на контратаку, и рукоять бокэна оказалась в его ладони, а бедный Женек еле успел сгруппироваться для маэ укеми, но не докрутил и жестко приземлился спиной на травку. Вскочил, встряхнулся, вспомнил об ударной технике, попытался достать Доктора, отбросившего и второй бокэн в сторону, ногой в корпус довольно шустрым маваши гери, но опять не попал – тот уклонился в ирими тэнкан с одновременным сёмэн-атэ прямо под глаз, поймал за шею потерявшегося противника и швырнул его на землю весьма жестким ирими-нагэ. Точнее, не сколько жестким, сколько быстрым – я-то видела, что мой сэнсей пожалел недотепу.

Ямэ! – бросил Доктор и нахмурился. – Это избиение, а не поединок. Что ты там возишься? Если бьешь гери, не красуйся, а будь готов к контратаке или бей быстро!

И вдруг, мгновенно встав в стойку, выдал такую скоростную, хлесткую, техничную связку йоко гери кеаге – тоби маваши гери, что вспоротый его босой ногой воздух аж свистнул, как в старых китайских боевиках. Даже я не удержалась и охнула от удивления. Что там Женек – такую резкость и сам Брюс Ли не развил бы. В реальном бою такие «ножницы» размазали бы и сумоиста.

Вот так, - пояснил Доктор, глядя на нас сверху вниз, и засунул руки за пояс своих штанов, которые тут же сползли, показав его худой мускулистый живот. – Стоит нам продолжать?

Женек, охая, принял вертикальное положение, отвесил победителю неуклюжий поклон и потер шею. Теперь по части произведенного на зрителей впечатления они полностью поменялись ролями. У Женька сбито дыхание, спина исцарапана, что-то не в порядке с рукой и под глазом выросла слива – а Доктор даже дотронуться до себя не позволил, но при этом совсем не вспотел и не запыхался, только волосы надо лбом взъерошены чуть более, чем обычно. Подтянул штаны, вернул Женьку поклон и улыбнулся: мол, не виноватый я, мой тори сам напросился.

Вот это да! Я даже в кино такого не видела! – капитанша-завскладом вытащила из авоськи крупное яблоко, вскочила со своего пенька и подрулила к Доктору, свободной рукой теребя собачку «молнии» на слишком тесной форменной блузке. – Хотите яблочко, Дмитрий Васильевич? Из местного садика, можно сказать, сама вырастила!

Не откажусь, - Кузнецов сверкнул своей фирменной улыбкой во все тридцать два, вытер ладонь об штанину, взял протянутое ему яблоко и вгрызся в его румяный бок с удовольствием, которое мне показалось преувеличенным. – Говорите, сами выращиваете? Позвольте поинтересоваться, как вас зовут, очаровательный садовод?

Елена Андреевна, - капитанша стрельнула в него зелеными глазищами, опустила длинные и угольно-черные, наверняка нарощенные ресницы и принялась накручивать на палец кучерявую рыжую прядь волос. – Можно просто Лена…

Какой интересный случай, - заявил Доктор в ответ. – Исторический факт: Елена Прекрасная получила яблоко в подарок, а здесь наоборот – дарит сама. Благодарю!

Ой, Дмитрий Васильевич, - Леночка вспыхнула как маков цвет до самых корней волос. – Что вы, не за что! Мне надо было тоже что-нибудь на яблочке написать. Например, «Непобедимому».

Ох, как же мне не понравилось, как она на него смотрела – призывно хлопала ресницами, блядски облизывала губы и стреляла глазками, прямо-таки раздевала его взглядом, тем более, что темно-синее хэбэ изрядно затасканных штанов обрисовывало крепкие мышцы его ног, но оставляло достаточно простора для ленкиных интимных фантазий. Первая моя начальница Фаина Марковна, помнится, чуть ли не на каждом приеме, на котором я ее сопровождала, потешалась над такими девицами: «Глянь, Санек, видала целку-невидимку? Строит из себя недотрогу, а сама готова стащить с парня штаны прямо здесь и сейчас! Вот никогда так себя не веди! Поняла меня, чудо ты деревенское?»

Ну, деревенское или нет, но в предупреждениях Фаины Марковны я не нуждалась совершенно - поведение таких девиц я никогда не понимала, по крайней мере головой. Правда, тогда мои телепатические способности мирно спали. Зато сейчас все мысли, бурлящие в леночкиной рыжей головушке, оказались у меня как цели на радаре: «вот же красавчик! – двигается как тигр! – неужели правда генерал? совсем молодой же! - ого, какие у него руки… – а как дерется! – наверно, целуется не хуже! - ямочка на щечке, ммм… - на абордаж!» - и буйный поток картинок, касающийся того, как бы это началось и чем закончилось. Снова накатило головокружение, к горлу подкатила тошнота, я поперхнулась и полезла в карман разгрузки за ириской. Запас конфет мне теперь приходилось постоянно таскать с собой – мало ли, когда на меня в очередной раз накатит «переход на новый уровень». Видимо, блядища Леночка спровоцировала очередной шаг вперед: раньше других людей я читать не могла, а сейчас – пожалуйста. Прочитать Кузнецова, впрочем, я и сейчас не смогла.