– Мне приятно, что ты рядом, Марина, – медленно произносит Генварский, без тени иронии в голосе. – Я иного ожидал от этого вечера, но сейчас… сейчас я рад, что все именно так. За тебя!

Он приподнимает бокал и, не отрывая от меня взгляда, делает небольшой глоток.

– И за тебя!

– У нас с тобой, оказывается, немало общего, Марин. Я ведь тоже учился в художественной школе и буквально до последнего класса не знал, куда пойду. Вот у тебя были сомнения?

– Ни одного. Я всегда хотела рисовать. Я просто не могу без этого. Всегда ношу с собой блокнот, делаю зарисовки, когда есть время, когда возникает ощущение, что иначе как рисунком я не могу выразить, что чувствую, что никакие слова, никакие жесты не в состоянии передать того, что передаст… ой, прости, пожалуйста.

Я поспешно опустила руки, спрятала их на коленях. Сама не заметила, как начала жестикулировать, слишком эмоционально для этого места, а для первого свидания тем более.

– Прости, пожалуйста, я что-то разошлась.

– У меня такая же привычка, – словно не услышав мои последние слова, ответил Максим. – Сейчас я рисую только для себя, но и у меня есть такой блокнот. Знаешь, всерьез думал стать художником, но в последний момент выбрал архитектуру.

– Почему так?

Он замолчал, нам принесли горячее, а переспрашивать было как-то неловко. Но сейчас с ним очень уютно, как-то по-доброму.

– Я почти сразу после окончания вуза уехал отсюда, работал над проектами во многих городах мира, да и сейчас продолжаю. В родной город вернулся всего три года как. А ты? Бывала где-то?

Сочная рыба во рту просто тает. На мгновения отвлеклась на вкус еды. И правда потрясающе здесь кормят. Не просто модное место.

– Не особо. По большому счету только здесь и жила. Разве что ближе к центру переехала, так мы жили на окраине. А что ты в основном проектируешь?

– Зависит от заказа и от города. И потом я же работаю не один. У меня неплохая команда. Не возражаешь? – Он расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. Я помотала головой: нет, конечно. – Так вот, мой последний проект – в Берлине, новая галерея искусств в центре города. Тебе правда это интересно?

– Конечно! – ни капли не кривлю душой. – У нас было несколько общих уроков по основам архитектурно-художественного проектирования, но я тогда болела. А что ты рисуешь?

На самом деле мне все интересно, что ты говоришь.

– Показать?

– Я очень хочу увидеть.

Он так обаятельно улыбается, и эта ямочка не щеке… Я не заметила, что закончилось горячее, что уже почти умяла малиновое суфле, которое заказала себе на десерт. Как это? Уже час прошел? А ощущение, словно минут десять прошло, что только-только сели за стол и начали разговаривать, узнавать друг друга.

– Еще будешь что-нибудь?

Рядом с нами как из воздуха появился предупредительный официант, снова раскрыл меню…

– Нет, спасибо. Я больше ничего не хочу, но если ты…

– Давай уйдем отсюда.

Не обращая внимания на парня, стоящего рядом, не слушая меня, он просто протянул руку и нежно коснулся моих волос. Я вздрогнула и подалась вперед. Навстречу его ладони.

– Счет принесите!

На улице давно уже стемнело, но фонари горят очень ярко – центр города, здесь всегда бурлит жизнь, сверкают неоновые вывески. А еще много людей, спешащих куда-то по своим делам. Я кутаюсь в мягкую накидку и не имею ни малейшего представления, что будет дальше. Куда мы поедем? Он отвезет меня домой? Все закончилось? Или нет?

– Замерзла? Я отпустил водителя, потому что думал… уже неважно, что думал.

Нервно проходится ладонью по своей шевелюре. Похоже, он тоже не знает, что делать.

– Мне не холодно, – обманываю его, но эта ложь обоснованная: я просто не хочу с ним расставаться. Как-то очень быстро все прошло. Или это только мне так кажется, а он уже хочет от меня избавиться?

– Тогда пойдем! Покажу тебе одно место. – Он решительно берет меня за руку и тянет вперед. – Тут недалеко.

– А что за место? – спрашиваю просто потому, что любопытная, ну и чтобы не молчать.

– Ты спрашивала о том, где я живу. Тебе точно не холодно?

Уже нет. Его рука согревает, и я представляю, как мы смотримся со стороны. Наверное, неплохо. Стоп! Он меня ведет к себе домой?

– Я хочу тебе показать дом, где родился, – словно отвечает моим мыслям Максим. – Это дом, где живут мои родители, где я останавливался, пока дела не вынудили меня бывать здесь чаще и не снять квартиру. Особенный для меня дом.

Всего несколько минут от ресторана – и совсем другая атмосфера. Мы останавливаемся напротив большого серого здания с огромными колоннами.

– Сталинский дом, я читала об этом периоде советской архитектуры.

– Здесь слишком много воспоминаний, Марина, – задумчиво произносит Генварский. – Если бы ты добралась до прописки в моем паспорте, то увидела бы этот адрес.

Он не отрываясь смотрит на дом и крепко сжимает мою ладонь.

– А я давно не была в доме, в котором родилась, но меня туда и не тянет, – неожиданно для самой себя выдаю вслух свои мысли. – После того как папа умер в прошлом году, квартиру продали, нужно было по кредитам расплачиваться, и квартира эта не только нам принадлежала, но еще и папиному брату.

Я замолчала. Мне казалось, Максим не слышал, что я говорю, он явно погрузился в свои размышления, не стоит ему мешать.

– А мама? – вдруг спрашивает он. – Ты с ней живешь?

– Мы с сестрой снимаем. А мама умерла несколько лет назад, еще до папы. Квартиру продали, но вместо нее купили поменьше и далеко отсюда, я там прописана, у дяди, а живу в центре с сестрой.

Он рассеянно кивает, никак не реагируя на мои слова о По. Чуть хмурится, мы стоим рядом с уличным фонарем, я отчетливо вижу его лицо, как застыла морщинка между бровями. Подняла руку и провела пальцем по лбу – мне захотелось расправить, разгладить его напряжение.

– Тяжело терять любимых людей. Жизнь несправедлива.

– Наверное. – Пожимаю плечами. – Я никогда не думала об этом.

– Не думала?

– Жизнь не обязана быть такой, как я хотела бы. И какой смысл на нее обижаться?

Максим удивленно посмотрел на меня.

– Какие мудрые слова. Неожиданно. А где же юношеский максимализм?

– Не знаю, мне кажется, он забыл про меня. Я просто люблю жизнь и ничего от нее не требую. Родителей все равно не вернешь, хотя, мне кажется, они и так всегда со мной.

– И нет внутри пустоты? – тихо спросил он.

– Нет. Мне некогда об этом думать. Я хочу просто жить и радоваться тому, что живу.

– Любопытно, – он усмехнулся. Похоже, просто не поверил мне. – Ладно, мы еще поговорим с тобой об этом. Спасибо, что пришла сюда вместе со мной.

– Пожалуйста! Мне совсем не сложно.

Он молча кивнул, а я сильнее закуталась в накидку: сильный порыв ветра пронизывал до костей.

– Иди-ка сюда. – Он быстро снял с себя пиджак и накинул его на мои плечи. – Спасибо.

Не говоря больше ни слова, он притянул меня к себе. Так мы и стояли обнявшись. Я не очень понимала, почему он привел меня сюда, эти его странные вопросы. Просто чувствовала, что сейчас нас что-то объединило, что я ему нужна. И что он сказал мне нечто важное, со временем я пойму, что именно. Но не сейчас. Сейчас я просто ловила губами его теплое дыхание.

– Ты обещал показать свои рисунки, – напоминаю я ему, когда мы уже едем в такси. – Я очень хочу на них посмотреть.

– Что ты хочешь в них увидеть? – К Максиму снова вернулся его насмешливый тон. Сейчас он похож на того мужчину, который настойчиво шел со мной под дождем в день, когда мы познакомились.

– Тебя! Настоящего тебя.

Генварский покачал головой, словно не верил тому, что сейчас услышал. Может, это слишком смело, мы ведь несколько дней как познакомились, он ничего не обещал даже, но я абсолютно уверена, что одним свиданием мы не ограничимся.