Восемнадцатого ноября 1859 года газета «Кливленд лидер» сообщила о «нефтяной лихорадке», охватившей север Пенсильвании, где три месяца назад (28 августа) Эдвин Дрейк, бывший служащий Нью-Хейвенской железной дороги, впервые сумел добыть нефть методом бурения, с помощью деревянной вышки. В затерянный в лесах городок Тайтусвилл[6] на берегу Ойл-крик (Нефтяного ручья), всего десять лет как получивший статус посёлка городского типа и до сих пор промышлявший пиломатериалами (там действовали 17 лесопилок), хлынули желающие быстро разбогатеть. Среди них был и торговец из Кливленда Джордж Хасси, бывший начальник Мориса Кларка. Вернувшись домой, он восторженно рассказывал, какие деньги можно наварить в Тайтусвилле. С одной стороны, профессор Йельского университета Бенджамин Силлиман утверждал, что из местной нефти можно изготавливать множество полезных продуктов, в том числе для освещения домов и улиц. С другой – спекулянты вовсю пользовались неграмотностью местного населения; так, один фермер, чья земля оказалась нефтеносной, наотрез отказался от четвёртой доли дохода с неё и потребовал восьмую.
Первые поставки сырой нефти в Кливленд начались уже через пару месяцев. Англичанин К. Э. Дин, владелец салотопенного завода, производившего свечи, скипидар и каменноугольное масло, купил десять баррелей пенсильванской нефти, и его соотечественник Сэмюэл Эндрюс, химик-самоучка и прирождённый изобретатель, сумел добыть из неё керосин. Для «очистки» (то есть перегонки) нефти он использовал серную кислоту, и это был величайший производственный секрет. Желавшие добыть его кливлендские бизнесмены протоптали дорожку к дому Эндрюса, однако тот сам раскрыл его своему земляку Морису Кларку (они оба были родом из Уилтшира). Рокфеллер тоже знал Эндрюса и его жену – по баптистской церкви с Эри-стрит. Эндрюсы жили небогато, оба работали (жена была швеёй-надомницей). Поразительные свойства керосина, казалось, сулили большую прибыль. Однако Кларк, с которым Эндрюс заговорил об этом, сразу охладил его пыл: они с Джоном едва ли наскребут 250 долларов свободных средств. Весь капитал они сразу пускают в оборот, надо возвращать кредиты банкам, выдавать авансы, платить за страховку и аренду – откуда деньги на новое предприятие? Тогда Эндрюс пошёл к Рокфеллеру, который оказался куда более восприимчивым к его идее (к тому времени Джон уже вложил деньги в акции железнодорожной компании, и мысль о том, чтобы разнообразить бизнес, ничуть не казалась ему нелепой). Когда Кларк, принимавший товар на складе, снова увидел фигуру Эндрюса, он хотел сразу же оборвать ненужный разговор, но тот успел вставить: «Мистер Рокфеллер одобряет». – «Ну, хорошо, – сдался Кларк, – если Джон на это подпишется, то и я тоже». К тому же два его родных брата, Джеймс и Ричард, сделались ярыми «нефтепоклонниками» и давили на него.
Прежде чем на что-то «подписаться», Джон Д. должен был лично убедиться, что игра стоит свеч. Он отправился в Тайтусвилл. Сначала надо было ехать в набитом под завязку поезде (люди сидели даже на крыше), а потом, миль двадцать, в дилижансе. Дорога шла через лес, но пахло не хвоей и прелью, а нефтью. Нефть была везде, пропитывала всё вокруг, словно сочилась из земли. Навстречу дилижансу тянулись с холмов вереницы повозок с крикливыми краснолицыми возчиками: бороды веником, шляпы комом. Они заламывали неимоверные цены за перевозку бочек с нефтью, которые потом стояли штабелями у железной дороги, дожидаясь очереди на отправку. Бочки часто опрокидывались, разбивались, нефть растекалась, заливая густой чёрной жижей разбитые, изрезанные колеями дороги. Лошади увязали в чавкающей, топкой грязи; их нещадно хлестали толстыми кнутами, они падали, обессилев, и разъеденные нефтью, раздувшиеся чёрные туши с оскаленными зубами валялись тут и там. А на реке Аллегейни, в которую впадал Нефтяной ручей, сталкивались плоты и баржи, и нефтяная плёнка колыхалась на поверхности воды, поблёскивая на солнце перламутровыми разводами. Некогда живописная долина была теперь загажена, с вековыми соснами резко контрастировали грубо сколоченные нефтяные вышки и покосившиеся хижины будущих богачей. Рабочие в высоких сапогах заходили в таверны, оставляя на полу чёрные следы; из окон долетал характерный звук, с каким игральными картами шлёпали по столу с пятнами от виски; пьяные, нетвёрдо ступая, шли по улице в обнимку с продажными женщинами; зато нувориши выставляли напоказ шёлковые цилиндры, бриллиантовые галстучные булавки и золотые цепочки от часов.
Рокфеллер и местный нефтедобытчик Франклин Брид ехали верхом через долину; последние полмили до колодца предстояло пройти пешком. Путь преградила глубокая лужа не меньше двух метров в ширину и полтора в глубину. Работники Брида сливали сюда осадки из нефтяных цистерн; смешавшись с грязью, они загустевали, как смола. Через лужу была перекинута доска шириной в шесть дюймов[7]. Брид привычно перешёл по ней на другую сторону, а Рокфеллер в замешательстве остановился, потом всё же двинулся вперёд – и оступился. Однако гость, похоже, не рассердился. «Ну что ж, Брид, я теперь по уши в нефтяном бизнесе», – сказал он с улыбкой. Вот только события в стране заставили придержать коней.
В мае 1860 года Республиканская партия собралась на конвент в Чикаго и выдвинула своим кандидатом в президенты Авраама Линкольна. Его соперником стал демократ Стивен Дуглас из Иллинойса, два года назад одержавший над ним победу во время выборов в сенат. Дуглас отстаивал принцип «народного суверенитета», то есть право населения решать все важнейшие вопросы, включая вопрос о рабстве. Эта позиция оказалась неприемлемой для одиннадцати рабовладельческих штатов, которые выдвинули своих кандидатов – Джона Брекинриджа и Джона Белла. Линкольн культивировал образ «человека из народа», говорил и одевался просто, не старался всё время быть на виду и делал ставку на молодёжь. А ещё по совету одиннадцатилетней Грейс Беделл он отпустил бороду («Всем женщинам нравятся бакенбарды, – написала ему Грейс, – они будут пилить своих мужей, чтобы голосовали за Вас, и тогда Вы станете президентом»). 6 ноября 1860 года он победил на выборах, став первым президентом-республиканцем. Победу ему принесла поддержка Севера и Запада, десять из пятнадцати южных штатов не подали за него ни одного голоса. Джон Д. Рокфеллер, которому исполнился 21 год, впервые участвовавший в выборах, голосовал за Линкольна.
Новый президент должен был вступить в должность в марте, однако южане пригрозили выйти из Союза штатов, если это произойдёт. К февралю 1861 года Флорида, Миссисипи, Алабама, Джорджия, Луизиана и Техас примкнули к Южной Каролине, приняли собственную конституцию и объявили себя суверенным государством – Конфедеративными штатами Америки. Президент Бьюкенен и избранный президент Линкольн отказались их признать; тогда Конфедерация избрала своим временным президентом Джефферсона Дэвиса. Линкольна планировали убить в Балтиморе, по дороге в Вашингтон, но покушение было предотвращено агентами охранного агентства Алана Пинкертона. Инаугурация состоялась. «Мы не враги, а друзья», – взывал Линкольн к южанам. Но 12 апреля конфедераты открыли огонь по войскам Союза, захватив форт Самтер под Чарлстоном, в Южной Каролине. Через три дня Линкольн призвал все штаты присылать вооружённые отряды для защиты Вашингтона и Союза в целом. Он ещё верил, что Союз существует; но Виргиния, Северная Каролина, Теннесси и Арканзас тоже проголосовали за отделение.
В Кливленде зачитывали на перекрёстках воззвания, приглашая записываться в армию; по вечерам проводили факельные шествия. Муж Люси, Пирсон Бриггс, вступил в роту добровольцев «Кливленд Грэйз», которая занималась поддержанием порядка в городе, а в случае необходимости могла быть послана на фронт (что и произошло дважды за эту войну). «Я хотел пойти в армию и внести свой вклад, – рассказывал позже Джон Д. – Но об этом просто не могло быть и речи. Мы только-только начали своё дело, и если бы я не остался, оно бы остановилось, а от этого столько всего зависело».
