– Тем больше у вас причин прийти вечером, Том.

– Ох, если б вы только понимали!

Он погрозил ей пальцем, обычно этот шутливый жест помогал, но на этот раз ничего не вышло.

– Мне плевать на шапочных знакомых, Том. Если вы хотите, чтобы вас всегда принимали у меня в доме, вы должны прийти на вечер, если я вас прошу. Я действительно этого хочу.

– Ну, так и быть, приду. Я выразил протест. Это меня оправдывает. А шкура у меня толстая. Надо ли привести Троттерса?

– Разумеется. Троттере тоже мой друг. Надеюсь, что он покажет свои фокусы и развлечет всех.

– А после про вас скажут, что вы не нашли ничего лучшего, как пригласить Тома Трайпа и его вульгарного пса в порядочное общество.

– Они будут правы, Том. Я не нашла никого лучше. Надеюсь, мне скажут это в лицо.

Но когда наступил этот вечер, Тесс обнаружила, что англичан не может шокировать ни один американец. От американца и не ждут, чтобы он умел себя вести, и Тома Трайпа с его собакой, показывающей фокусы, приняли и одобрили со всей искренностью – и так же быстро забыли на следующее утро.

Особенно рад был видеть Тома Трайпа эмиссар – в данной обстановке. Один из его вопросов Трайпу был – действительно ли тот отвечает за дворцовую стражу.

– Некоторым образом, сэр. Я отвечаю за то, чтобы они знали свои обязанности.

– Это хорошо. Иные пытались бы избежать подобной ответственности. Так вы присматриваете за стражей во всех дворцах? И у принцессы Ясмини тоже? Ну-ну, могу себе представить. Говорят, эта юная госпожа… А, Трайп?

– Не могу ничего сказать, сэр. Мои обязанности не касаются внутренних покоев дворца.

– Ну-ну, Трайп! Не изображайте невинность. Говорят, она много хлопот доставляет, а вы ее поощряете!

– Некоторые сами не знают, что болтают, сэр.

– Если она попадет в беду, я думаю, она обратится за помощью к вам?

– Я хотел бы так думать, сэр. Я сделал бы для нее то же, что для собственной дочери.

– Так, так. А если бы она передала вам письмо для меня, вы бы его доставили?

– Да, сэр.

– Так, чтобы не знал магараджа?

– Так, чтобы не знал его высочество.

– Вы бы так поступили с чистой совестью?

– Солдат не имеет ничего общего с совестью, сэр, – Том Трайп задрал голову и надул щеки. – Совесть заставляет человека бояться поступить правильно, а то как бы кузина его сестры не рассказала соседям.

– Ха-ха! Ну и глубокая философия! Бьюсь об заклад, что вы десятки раз носили ее письма – ну-ка, признавайтесь!

Том Трайп снова надул щеки:

– Людей ведь вешают не за убийство, сэр.

– А за что?

– За то, что болтают до и после него.

– Отлично! Если бы хоть кто-нибудь это помнил! Вам приходило в голову, как можно было бы сохранить тайну?

– Сэр?

– Однажды может появиться письмо для принцессы Ясмини, и вы должны, как ее друг, проследить, чтобы оно до нее дошло.

– Я возьмусь доставить ей ваше письмо, сэр, если вы об этом.

Сэр Роланд Сэмсон, кавалер ордена «Звезда Индии», выглядел изрядно шокированным.

– Я-то имел в виду… э-э-э… – Он посмотрел на Трайпа сквозь монокль, как будто Том был насекомым, наколотым на булавку. – Вы сознаетесь, что заняты интригами в пользу принцессы и, без сомнения, носите письма как от нее, так и к ней, и об этом не болтаете?

– Уж если бы я передавал письма, они были бы тайными, а иначе их бы посылали почтой.

Я рисковал бы службой всякий раз, когда делал бы это. Неужели я пошел бы на еще больший риск и стал бы об этом болтать? Как только магараджа услышал бы шепот…

– Что ж – постараюсь не подать ни намека его высочеству. Как вы утверждаете, это может стоить вам места… И… ммм… – снова взгляд сквозь монокль, – буквы «п. б.» в левом верхнем углу конверта будут обозначать, что она получила письмо, ясно?

Том Трайп явно вознегодовал. От него не укрылись ни угроза, ни предложение использовать его услуги. Сэмсон, который среди прочих истин верил, что следует требовать от подчиненных, чтобы они знали свое место, решил сейчас же закрепить предложение.

– Вы найдете это выгодным. Вам, без сомнения, заплатят, когда ситуация созреет.

Тесс, беседующая с группой гостей на некотором расстоянии, заметила напряжение борьбы в глазах Тома и улыбнулась две секунды спустя, когда эмиссар опустил свой монокль. Она тотчас убедилась в двух вещах: что Том Трайп при первой же возможности расскажет ей обо всем произошедшем и что Сэмсон бойко солжет, если его спросить. Она пообещала себе, что спросит.

– Никакие деньги не купят молчания моего пса, сэр. Если у вас есть письмо для принцессы, отошлите его, а я прослежу, чтобы она его получила. Если она сочтет нужным на него ответить, я прослежу, чтобы ее письмо дошло до вас. А что до намеков магарадже о том, что я оказываю небольшие услуги принцессе, – джентльмен есть джентльмен и в инструкциях не нуждается – ничего вам не посоветую. Если завтра меня выставят со службы, я останусь человеком на двух ногах, и меня так и следует воспринимать.

Когда Сэмсон увидел, что Тесс за ним наблюдает, он заметно растерялся, но через секунду оправился. Как знаток человеческой натуры, он решил, что надо воспользоваться гордостью Тома Трайпа.

– Вы тот самый человек, которому я могу доверять, – сказал он. – Я рад, что мы побеседовали. Если когда-нибудь вам передадут маленький белый конверт с пометкой «п. б.» в левом верхнем углу, проследите, чтобы принцесса его получила, и не говорите ничего никому.

– Доверяешь мне, а? – спросил себя Том Трайп, когда Сэмсон отошел. – Да ты собственной мамаше не доверяешь! Уж я бы тебе не доверял! – Он сплюнул на цветы, ибо Том не мог претендовать на хорошие манеры для вечеринки в саду. – А если она тебе доверяет, так я съем на завтрак холодными свои шпоры и саблю!

Затем, чтобы доказать себе, что в мире есть кто-то, кто доверяет ему полностью, Том походкой мастера верховой езды направился туда, где стояла Тесс, беседующая с раджпутским князем, – он опоздал и собирался уехать рано. Этот принц совсем сбил ее с толку: он раза два-три упомянул, что торопится, один раз зайдя так далеко, что попрощался, а после так и не уехал. Как будто бы он ждал от Тесс, что она поймет что-то такое, чего не понимала раньше, и она готова была намекнуть, что он ждет напрасно. Тесс чувствовала, что он принимает ее за дурочку, и эта мысль все сильнее беспокоила ее. Но появление Тома, у которого после разговора с Сэмсоном по какой-то причине сузились глаза, кажется, подняло настроение принца.

– Если бы только мой муж был здесь, – громко сказала Тесс, – но, знаете ли, в последнюю минуту взрывные работы…

Принц – он был совсем молоденький, года двадцать два, – пробормотал что-то вежливое и с загоревшимися глазами наблюдал, как Том достал из кармана какое-то письмо и вручил его Тесс:

– Кто-то, должно быть, обронил это, мэм.

Конверт был надушен и надписан по-персидски. Тесс видела, как принц пожирает его глазами, видела, как он обменивается взглядами с Томом, и поняла, что Том невольно представил ей другого актера невидимой драмы, которая тут разыгрывалась. Ясно, следующий ход был за ней.

– Может быть, оно ваше? – спросила она.

Принц Ютирупа Сингх с поклоном принял письмо. Тут к ним подошел Сэмсон. Глядя через монокль с неукротимой яростью, но улыбаясь, Ютирупа, кажется, получал удовольствие от того, что вертел конверт в руках, а эмиссар мог видеть только оборотную сторону письма.

Принц был необыкновенно хорош собой. Благодаря игре в поло и охоте на кабанов с копьем он сохранял стройность, а общение с британскими офицерами придавало ему внешнюю открытость. Он обладал естественным восточным даром подавлять волнение, чему помогало позаимствованное у Запада искусство сдержанного поведения.

– Я вечно останусь вам благодарным, – он улыбнулся Тесс, но обращался к эмиссару. – Если бы я потерял это письмо и кто-то другой его подобрал, это было бы ужасно.

– Но ведь не я его нашла, – возразила Тесс.