— Вообще-то, да, — повторив за Йоэлем и откинувшись назад, Йоонас похлопал по ногам. — И сейчас самое время для первого сеанса.

Йоэлю было не до смеха, и поэтому вместо того, чтобы выдавить хоть какое-то подобие улыбки, он лишь скептически изогнул бровь.

Йоонас не оставил это без внимания.

— Да брось, чувак. Я понимаю, что это кажется глупой затеей, но мы одни… И твой лучший друг Йоонас готов выслушать, что у тебя на душе. — Хокка поморщился и, будучи в своем мрачном репертуаре, уже был готов выпалить «у меня нет души», как вдруг Порко стукнул уже не по своим ногам, а по плечу Йоэля. — Я серьезно. Ложись.

И он лег. Предварительно протерев красные от недосыпа глаза, чтобы всем видом продемонстрировать, насколько нудной ему кажется данная задумка.

— И… — протянул Йоонас.

— И?

— Теперь рассказывай, что тебя беспокоит.

Почему-то Хокка не почувствовал робости. Раньше он бы как минимум постыдился своих излишних эмоций и чувств; того, как близко к сердцу принимает абсолютно все, и в следствие сетует на жизнь по пустякам. Он бы стыдился того, что печалится вообще из-за чего-то, когда за плечами у него все, о чем он мог когда-либо мечтать: деньги, популярность, верные друзья и любящая семья. Но этого оказалось слишком мало, о чем он охотно вещал Йоонасу.

— Я хотел, чтобы наши фанаты видели, как они нам важны. Я делал для этого так много, что увлекся, и позволил сесть себе на шею. Что же, теперь доля из них дает советы, какой контент выставлять на своем аккаунте, другая — обижается за то, что я не успеваю всем отвечать; а третья — как только не называла…

Йоонас быстро кивал в притворном внимании. Казалось, для него все это было одной сплошной игрой, по совместительству — способом заставить друга выговориться. И это сработало. Хокка снова увлекся, и не заметил, что Йоонас не особо вник в его положение. Он продолжал хаотично размахивать руками, изливая тому душу. Лицо налилось кровью от злости, когда он вновь вспоминал негативные эпизоды жизни; голос охрип от такой высокой тональности, а дыхание сбилось. Наконец он заглох — подумал Йоонас.

— Тебе стало чуть легче?

Йоэль задумался ненадолго.

— Самую малость.

— Мне кажется, ты слишком заморачиваешься. У всех есть недоброжелатели и даже ненавистники. Ты ведь не конфета, чтобы всем нравиться.

— Думаешь, я этого не понимаю?

— Тогда зачем так волноваться о чужом мнении?

— Потому что это наши фанаты — люди, благодаря которым мы сейчас там, где есть.

Порко был согласен с ним. Сердце обливалось кровью каждый раз, когда беседа касалась фанатов. С одной стороны, Йоонас сам очень зависел от их мнения, как и все ребята; им было важно слышать позитивные рецензии на свое творчество. С другой же стороны, он не зацикливаться на этом и кропотливой работой над собой добился того, чтобы стать более независимым от общественной точки зрения.

— Йоэль, послушай, — прикрыл глаза, словно это облегчит мыслительный процесс, и натужно задумался. На переносице образовалась складочка, которая разгладилась почти сразу же, когда он открыл глаза. Мышцы лица расслабились — он нашел подходящие слова. — Наши настоящие фанаты — те, которых ты подразумеваешь, — поддерживают нас. Они бы ни за что не стали оскорблять нас за мелочи. Все мы люди, и отвечать тысячам незнакомых людей ежедневно, ежесекундно мы не способны. И они это понимают.

— Как видишь, не все.

— Те, кто не понимают, — не фанаты. Они не заслуживают твоих переживаний, и уж тем более того, чтобы ты постоянно сидел как на раскаленных углях.

Йоэль не был согласен. Некое разъедающее его изнутри чувство подсказывало, что он в долгу перед каждым поклонником. А значит, должен угодить каждому. И какую же досаду он испытывал, когда видел, что весь негатив, в основном, выплескивают на него.

Йоэль ничего не ответил, поднял корпус и объявил сеанс завершенным. Сердце Йоонаса защемило от осознания факта, что он не помог другу. Впрочем, он не сильно старался, думая, что минимальных усилий окажется достаточно.

«Ничего, у меня в рукаве припасено несколько козырей».

— Ладно, так дело не пойдет. Хочешь выпить?

Ответ не заставил себя долго ждать. «Нет». Йоэль был явно не в том настроении, чтобы распивать алкоголь с другом. Он хотел побыть один и продолжить работу с песней из нового альбома, над которой он неплохо поломал голову до этого. Однако для Йоонаса отрицательный ответ — не ответ вовсе.

— Ну же, Йоэль, давай будем реалистами. В таком состоянии сотворить что-то толковое ты навряд ли сможешь. Да и зачем? Гениальные мысли приходят, когда ты пьян.

— Я не хочу пить.

— Врешь. Хоть с собой будь честен. Ты всегда хочешь выпить, так что же тебя останавливает?

Хокка театрально поднес руку к подбородку, изобразив задумчивое состояние, а после на серьезных щах отчеканил:

— Незаконченная песня? Чувак, я же сказал, не хочу. Не с тобой, по крайней мере.

Наигранно вздохнув, Йоонас положил руку на сердце. Его ни чуточку не задели слова друга: он знал, что Йоэль имел в виду другое, нежели то, что ему неприятна компания Порко. И тем не менее для Йоонаса это оказалось прекрасной возможностью для манипуляций.

— В самое сердце! Ну все, Хокка, теперь ты обязан извиниться передо мной! Поэтому мы идем в бар и ты покупаешь мне выпивку.

Сию секунду Йоэль задумался о том, в который раз за день устало вздыхает. Всплывшая в уме круглая цифра не упасла его от очередного вздоха, и Хокка закатил глаза.

Он понял, что Йоонас не отвяжется, — не в его натуре. Легче уже было согласиться, что он и сделал.

— Надеюсь, мне не придется вызывать тебе такси.

— Обо мне не переживай, — упрекнул его Порко. — Лучше подумай о том, как будешь извиняться. Я люблю дорогой алкоголь, Хокка.

***

Музыка, выпивка, девушки.

Йоонас отдавался всеобщему веселью, предвкушая алкоголь за счет Йоэля, а заодно наслаждался женским вниманием, пока они с Хоккой пробирались через толпу к барной стойке. Все девушки, как одна, красотки и модели, сперва стеснительно строящие глазки издалека, а после, когда парни все же добрались цели, настырно выпрашивающие номерок или хотя бы уединение на ночь.

Йоэлю это не нравилось. И дело даже не в том, что он завидовал Йоонасу, который играл роль Казанова, — сейчас ему просто было не до этого.

Конечно же, многие узнали в них участников Евровидения, и Йоэля не обделили вниманием, но Хокка не был заинтересован в интригах на одну ночь, а в серьезных отношениях — подавно. Более того, ему казалась раздражительной настойчивость некоторых особ, а еще более раздражительной — реакция Йоонаса.

Порко растягивал рот в улыбке при виде любой большегрудой красавицы, будто вовсе не прочь поразвлечься. Но на деле облаченный в образ вечно дружелюбного и общительного парниши Йоонас пытался соответствовать ему. Порко были безразличны слетевшиеся, на него, как пчелы на мед, девушки.

Расположившись у стойки, Йоонас задержал взгляд на обширном ассортименте напитков и уповал, не зная, на чем остановиться.

Будем откровенны, выпивка в Финляндии сама по себе не дешевая, так что Порко мог бы спокойно заказать самое дешевое пиво, и его слова про дорогой алкоголь все равно имели бы место быть.

— Что думаешь по поводу текилы? Или виски? — меж вопросов зыркал на Йоэля в ожидании хоть какого-то ответа, но тот лишь оперся о стойку, подпер одной рукой голову, а второй — скучающе стучал по ее покрышке. — Или классику — пиво?

— Выбери уже что-нибудь, — изнеможенно прохрипел Хокка, даже не повернувшись в сторону друга.

Мысль о том, что ему придется платить за Йоонаса, не доставляла особого удовольствия. Не то чтобы он нищеброд или скряга, готовый удавиться за несчастные десять евро, но, учитывая его текущее состояние, это определенно не поднимало настроение.

Наконец Порко оживленно открыл рот, как задыхающаяся на суше рыба, и принялся тараторить:

— Мартини, мартини, мартини… Йоэль, клубничный мартини!