Часть

I.

Новая жизнь.

Глава

1.

Народный Проспект города Владимирограда богато украшался к очередной торжественной дате. Бригады рабочеобязанных растягивали вдоль улицы на старых фонарных столбах плакаты с напутствиями и лозунгами от Партии для выпускников трудовых интернатов. На некоторых домах повесили огромные портреты Правителя и членов Верховного Совета, чтобы будущие рабочие «проникались духом патриотизма и народной общности», – всё согласно Общему Гражданскому Уставу. На Имперской Площади перед дворцом Правителя нанесли разметку, транспортные грузовики отдела снабжения Гвардии подвозили секционные сетчатые заборы. Каждому трудовому интернату и Партийной Гимназии – свой клочок брусчатки.

Денёк выдался на удивление солнечным для этого мрачного и дождливого города. Лишь электростанции и заводы в кварталах рабочеобязанных коптили небо клубами угольного смога. Чёрные броневики с гербами патрульной службы Гвардии объезжали улицы, а пешие отряды бойцов в бронедоспехах неспешно обходили тротуары. Весь город готовился к главному для каждого выпускника празднику.

На сцену актового зала Кадровой Гимназии Партийного Резерва поднялся комиссар первого ранга комитета Политпросвещения. Он встал за трибуну, выпускники приветствовали своего командира бойкими аплодисментами.

– Спасибо, спасибо! Прошу садиться, – он поправил Партийный значок на лацкане белого кителя, прокашлялся в кулак и положил руки на трибуну. – Дорогие выпускники! Сердечно вас поздравляю с окончанием общего курса подготовки. Вы – молодое поколение, будущие Партийные служащие, готовые встать на смену ветеранам нашего славного аппарата власти. Каждый из вас проявил себя как целеустремлённый учащийся, верный Верховному Правителю и всей Северной Империи. Впереди вас ждут вступительные экзамены в Кадровые ВУЗы. Очень надеюсь, что вы уже приняли решение с какой службой вы в дальнейшем свяжете свою жизнь. Будет это Высшая Академия Управления или Промышленное Кадровое Училище. В любом случае, решать только вам. Кто-то пойдёт в медицину, другой займётся хозяйственными вопросами в дальних областях нашей страны. Перед вами открыты все пути. Сделайте достойный выбор. И продолжайте верно служить Партии, Верховному Совету и Верховному Правителю. Слава Империи! – он поднял правый кулак.

– Слава Империи! – хором ответили выпускники, актовый зал взорвался аплодисментами и осветился радостными улыбками.

Два друга сидели на задних рядах. Один из них полез во внутренний карман кителя и достал маленькую флягу в кожаном чехле. – Стас. Смотри что у меня с собой, – осторожным шёпотом сказал юноша.

– Твой отец опять куда-то ездил? – поинтересовался Стас, взяв флягу и открыв пробку. Он улыбнулся, почуяв знакомый сладковатый запах, и сделал пробный глоток. – Дай угадаю, Костян. Снова ездил в Азиатский Союз.

– Та самая рисовая водка, – Костя перехватил у Стаса флягу, немного отпил и спрятал под китель. Он посмотрел на друга и продолжил: – Но он не был на Востоке в этом месяце.

Тем временем на сцену вызывали отличников учёбы для вручения Партийных значков отличия. Стас посмотрел на Костю и удивлённо нахмурился. – А откуда у него дефицитка? Если он не ездил никуда. Кто-то ещё из ваших знакомых провозит запрещёнку через границу?

– Отец особо не рассказывал. Просто сказал, что ездил куда-то на север. Инженеры из Азиатского Союза тоже там были, помогали с ремонтом местного НПЗ. Отец попросил – они привезли ему. А почему бы и нет? Выписанных инженеров не проверяют на границе.

Стас тихо спросил: – А с самими границами как дела? Отец говорил что-нибудь про это?

– Да как обычно. Местные всё больше возмущаются. И всё больше людей уезжает в Азиатский Союз. Якобы, работы нет и живётся хреново. И Партия не помогает ничем. Оплаты по трудочасам не хватает, жрать нечего. Вот и валят за бугор. И чего этим рабочеобязанным не хватает? Понять не могу. Азиаты понастроили им в Сибири заводов, а они недовольны. Скажу больше тебе, братан. Погранцов недостаточно, чтобы их сдерживать. Некоторые особо смелые напролом пытались пересечь границу, – Костя удивлённо прищурился и спросил: – А чего ты так интересуешься дальними областями? Всё думаешь куда поступать? Давай, колись, – он улыбнулся другу и по-своячески толкнул его локтем.

Стас задумчиво отвернулся и тихо ответил: – Я действительно не знаю. Учиться на дипломата, как твой папа, сложно, я азиатский язык не выучу точно. Отец всё уговаривает меня идти в Партийную Академию. Говорит, потом даст должность и кабинет при Совете. Лишь бы поближе к себе меня подтянуть. А мне эта бумажная работа… – он поморщился и с недовольным выдохом ответил: – Ты сам знаешь.

– Тогда иди на завод. Или инспектором на электростанцию, – Костя язвительно посмеялся. – Там бумажек будет поменьше, а грязи и проблем – побольше.

Стас улыбнулся и тихо ответил: – Вот ты сволочь. Я тоже тобой очень дорожу. У нас все в семье только по кабинетам сидят. А тут я такой на завод пойду. Как мне потом своему отцу в глаза смотреть? – парни тихо посмеялись.

– Морозов Станислав, – огласил с трибуны комиссар. Стас поправил белый берет, пригладил подол кителя и поднялся за наградой. Комиссар торжественно сказал: – За успехи в учёбе, за участие в спортивных соревнованиях, и за верность Партии, награждается Знаком Отличия, – он закрепил на лацкане кителя Стаса Партийный значок. Белый медведь с синими полосами поблёскивал золотой окантовкой, отражая свет из высоких окон. Начальник Гимназии пожал Стасу руку и с улыбкой посмотрел на него. – Передавай привет отцу.

– Обязательно, товарищ комиссар.

– Я тебе больше не командир, дружок. Просто, Геннадий Семёнович, – он похлопал Стаса по плечу и тот вернулся на своё место в зале.

Костя улыбнулся и сказал: – Твой отец из костюма выпрыгнет от радости.

– Ага. Или будет думать, как бы ему поскорее затащить меня к себе в Совет. А я не хочу, братан.

– Не думай об этом. До экзаменов и зачислений ещё полно времени. А сейчас… – Костя протянул ему фляжку. – Попробуй расслабиться.

– Степанов Константин, – огласил комиссар с трибуны. Костя пошёл за наградой, гордо, но скромно улыбаясь.

Стас безрадостно осматривал зал и потягивал из фляги, погружаясь в раздумья: – Гимназия закончилась. А что потом? Куда идти? И так, чтобы не ошибиться. И, чтобы потом самому не жалеть. Отец будет голову мне е*ать, если я ему откажу. Или стоит поступить по общему политпрофилю, как мама? Три курса учёбы, пять лет в отделе Политпросвещения, а потом снова думай и выбирай. Но потом можно будет пробовать идти в разные ведомства… Нет, только время с нервами потрачу. Чеканить из года в год одно и тоже. Вести эти идиотские занятия Политпросвещения. Что для Партийных, что для рабочих. Пороть чушь людям по ушам. Как Верховный со своими обещаниями. С ума можно сойти…

– За успехи в учёбе, за участие в спортивных соревнованиях, и за верность Партии, награждается Знаком Отличия, – комиссар повесил значок, пожал Косте руку, и под аплодисменты он вернулся на место.

– Дай-ка и мне хлебнуть, – Стас вернул фляжку, Костя отпил пару глотков и посмотрел на друга. – Ты будешь ещё?

– Пока не хочу.

Костя спрятал фляжку под китель и откинул левый рукав. – Ты смотри. Медведь уже в списке, – коммуникатор под кожей засветился мягким голубоватым светом во всю руку, от локтя до костяшек пальцев. Костя зашёл в «Личное дело», затем в «Достижения и награды». На запястье красовался тот самый медведь.

Стас бросил на друга усталый взгляд и тихо спросил: – Ты сам-то рад этому? Очередная бесполезная блестяшка.

Костя протяжно выдохнул и ответил: – Заметил интересное? Смотри, Воробьёва пошла за своей цацкой. Отличница в чистом виде. Если получит за работу на занятиях не десять баллов, а, скажем, девять, то всё. Её истерику услышит весь наш корпус. Возможно, и проходящие мимо на улице. Она всё делала, лишь бы получить этого медведя. Порой казалось, что учёба – это всё, чего она хочет от жизни. Скажи мне, Стасон. Для чего ей это надо?