========== Часть 1 ==========

Когда он видит её в первый раз, она не кажется ему чем-то особенным. Его взгляд едва скользит по хрупкому корпусу. Она невысокая, темная, тонкая, как проводок. Она не смотрит на него, не шевелится и не реагирует, когда он с величественной неторопливостью восходит на помост. Он не понимает, что в ней такого. Кроме того, что она кибертронка…

Кибертронка, да. Этот факт — вот все, что выделяет её из прочих собравшихся на площади ботов.

Одному Праймусу известно, что создало её и существ ей подобных. В чем их смысл? Для чего они этому миру? В чем их суть?.. Мегатронус не знает ответа и не старается его найти. Пусть перед ним хоть представитель новой расы на Кибертроне, хоть выродок, порожденный на свет глюком в системе Оллспарка… Не имеет значение.

Главное, чтобы она была полезна. Для его дела. Для его мира.

И только, когда он открывает рот, когда произносит вслух первые фразы своей хорошо продуманной речи, она перестает быть похожа на дезактивированную металлическую статую. Она резко вскидывает оптику, и та загорается, вспыхивает под стать сверхновой после каждого его слова.

Конец его речи знаменует единый неистовый вопль… и её молчаливый взгляд, горящий глубоким фиолетовым светом.

Он остается в картотеке его памяти на какое-то время. Взгляд существа… её взгляд… — символ его всесилия, доказательство мощи, хранящейся в его корпусе, его искре, его голосе. Даже оно… она… покорилась ему, внимала ему, готовая отдаться на его волю. Значит, перед ним не существует преград. Ничто и никто не способно его удержать, запутать, смутить и остановить на пути к истинному величию. Тому, что в конце концов приведет его к страстно желаемой власти, а Кибертрон — к новой Золотой эре, которой не будет конца.

Однако вскоре этот взгляд блекнет, теряется в череде событий, сгорает в горниле войны — вместе со всеми надеждами, мечтами и планами.

Когда он видит её вновь, она предстает перед ним совершенно иной. Она все ещё хрупкая и мелкая, но больше не прячется, не опускает оптику. Она смотрит на него со спокойной уверенностью и вежливым смирением. Она не сомневается в его власти, но и о своем достоинстве не дает забыть.

Тогда Мегатрон впервые спрашивает её имя.

— Эйрахнида, — шепчет она, и голос льется шепотом темных звезд из её вокалайзера. — Готова в любой миг услужить вам, мой лорд.

О, в последнем он не сомневается. До него доходили слухи… Вскрытые изодранные корпуса, оторванные в активе серво, глухие вопли, дрожащие признания… Эйрахнида — редкий талант. Как сильно нужно надавить, чтобы не убить, но узнать правду? Сколько нужно вольт, силы пламени паяльника или плохо процеженного энергона, чтобы уговорить сотрудничать?

Кем надо быть, чтобы с такой точностью выискивать жертв, которые точно знают что-то полезное? С такой манерной безжалостностью расправляться с ними, медленно и с явным удовольствием? У Эйрахниды ещё не было промахов. Почти…

— Так уж в любой, Эйрахнида? — ухмыляется Владыка десептиконов, приподняв надоптиковые дуги. — Помниться, ты задолжала мне один такой миг. Как звали ту автоботку? Арис? Айси?

— Арси, — шипит десептиконка, и её глаза загораются — ровно также, как в тот давний раз. — Этот промах я надеюсь устранить как можно скорее, милорд.

Именно тогда он впервые чувствует это. Анализируя, возвращаясь назад во времени, прослеживая цепочку воспоминаний и ощущений, что приведет его к исходной точке отсчета, он понимает, что с этого все началось. Её поза, её взгляд, её голос… В этот момент все складывается таким удачным образом — его настрой, настроение, свет в помещении — что он невольно разглядывает её дольше, чем прочих слуг.

Она вся состоит из острых граней, отражающих поверхностей, которые искажают действительность под невообразимым углом. Широкая оптика вырезана четко и выверенно, фиолетовый цвет ярко фосфоресцирует в полумраке. Движение её тонких серво, отблеск люминесцентного света на кончиках острых коготков, края едва оголенных в приступе злобы клыков… Этот образ вновь поражает его процессор, но на этот раз куда глубже.

Он забирается в долгосрочную память, укореняется там, вгрызается и остается. Уже навсегда, хотя он об этом ещё не знает.

Эйрахнида охотно пребывает в его личном окружении некоторый цикл. Она показывает себя как неплохой боец и несравненный мастер допроса. Она вежливая, послушная… и дерзкая. Её жажда неутолима, как она ни пытается это скрыть. Алчность — вот, что питает её изнутри. Она алчно желает всего: почестей, славы, наслаждения, власти. Она жадная и неукротимая, но спокойствие и трезвость ума ей тоже присущи. Её тщеславие тихое и покорное, что не дает спутать её со взбалмошным Старскримом. Её смирение слегка… капризное, что в корне отличает её от Саундвейва. От её поступков веет угрозой, они наводят на многих ужас.

Мегатрон чувствует подспудную тревогу. Бывший гладиатор понимает, что где-то просчитался. Не досмотрел. Упустил. Что-то уходит от него, утекает, как сухая ржавчина сквозь пальцы. Противник не силен, но скрытен. Его тяжело просчитать, и это будит в глубине искры гнев пополам с… чувством. Неясным, почти нечитаемым. Возможно, именно оно является катализатором его тревоги?

Весть об её исчезновении его почти не удивляет, хотя и приводит в раздражение. Война затягивается. Дальнейшие перспективы неясны.

Но не поэтому она уходит, он знает. Это ещё одна её сторона, сторона её алчности — она не любит делиться. Её подчинение — лишь инструмент, чтобы утолить бесконечную жажду. Она получает слишком мало, она задыхается и изнемогает от голода.

Проблема в том, что сколько бы он не давал, ей всегда будет мало. Нет стопора, нет причины, нет решения. Её скручивает от бесконечного всепоглощающего иссушения, и нет вещи, способной это изменить. Точнее, не было.

В третий раз их встреча происходит спустя столетия. Он мало слышал о ней — больше о её жертвах. Лорд Мегатрон встречает её другим. Война окончательно стала смыслом жизни. От прошлого остались крошечные обрывки. От него самого — бурлящая ярость, сумбурный сгусток обрывочных нейронных воспоминаний и нескончаемая черная пустота, которую невозможно заполнить. Нет «до», нет «после». Лишь озлобленное темное «сейчас».

Эйрахнида будто не изменилась. Жгучая опасность сквозит в ней, отражается на её блестящей броне, горит фиолетовым в оптике. Скрытое напряжение вновь поселяется на его новой базе. Атмосфера «Немезиды» словно пронзается ещё одной черной тонкой жесткой иглой. Мегатрон готовится ко всему. На появление беспринципной старой знакомой многие из его теперешних слуг реагируют бурно. Особенно усердствует Старскрим, чье поведение все чаще вызывает у Темного лорда желание пробить ему фейсплейт.

Однако бывший гладиатор спокоен и ждет. Вновь просчитывает возможные пути и оценивает ощущение. Непонятное чувство пробуждается спустя века, игнорируя давно закоротивший, казалось бы, лишенный любых чувств и эмоции процессор. Отравленная искра пульсирует неровно, порой до странности болезненно. Но Мегатрон уверен в себе, как всегда. Ничто не может его поразить. Больше ничто.

А потом на базе появляется Он. Человек.

Мелкий людишка. Заложник, пленник, которого ждали лишь пытки и мучительная смерть… Он втерся в доверие, «околдовал» своим языком, заставил поверить в свою важность и значимость. Сколько раз Мегатрон порывался прихлопнуть его, как скраплета. Сколько раз грозился выбросить его за борт без всякого сожаления.

Людишка тут же падал на колени или спину и растопыривал во все стороны лапки, пресмешно зажмуриваясь. Молчаливо и раболепно. Он всегда знал, что сказать или сделать, чтобы успокоить его гнев. Он легко выдавал сведения о своих бывших союзниках. Он был беспрецедентно честен и открыт.

Он был предателем высшей пробы, откровенно заботящимся лишь о себе, но остающимся при этом невообразимо полезным.

Он сблизился с Нокаутом, вывел из себя Старскрима, смирился с безразличием Саундвейва.