Вышли люди в летах:

— Как вас звать, уважаемые?

— Нора и Амдор, Ваше Высочество, — тоже головы не поднимали. Говорила женщина.

— Третий или четвертый ребенок? Как его звали?

— Бурх, был четвертым ребенком, Ваше Высочество…

И тут Артур неожиданно повел носом:

— Нэй, брат мой, подойди ко мне!

Нэй подошел.

— Тебе не кажется, что сонкой пахнет?

Нэй принюхался. Любопытно, но и в самом деле сонка чувствовалось. Может быть, и не заметили, но после столь дивного зелья из мочи орча и сонки до сих пор в носу ее запах держался.

Ну, может, это и остаточный запах их носов был, но удивительное дело — упоминание о сонке сработало как наживка.

В толпе послышался шум, она задвигалась. И кто-то, явно стоявший ближе к первым рядам, интересно же все-таки, что такое это королевское дознание, попытался уйти назад. Но толпа стояла плотно, всем любопытно, и пытающийся убежать так и не набрал нужной скорости, когда Нэй как нож сквозь масло прошел первые ряды и настиг того, кто так и не убежал.

Ударом ноги сбил того с ног, и эту самую ногу на спину поставил, уткнул беглеца в грязь:

— Как твое имя?

— И-и-и-л-х-х-х…

— Не слышу!

— Мирх, — выговорил лежащий.

А ведь и в самом деле сонкой пахло, а не в носах остаток. А от Мирха вообще несло за версту. Но, если считать, что сонку многие не знали, и слава богу, то запах этот могли принять и за лекарство, например.

А Мирх ведь костолом, костоправ местный, правда, больше по живности, а не по людской части. И Риана приходила к нему, спрашивала, что он не так сделал с мальчишкой.

Неужели испугался? И решил так избавиться от своей ошибки?

В общем, дознание завершилось тем, чем и должно было завершиться — справедливостью. Родители умершего паренька получили компенсацию. Но так как Сэм убежал и его карманы оказались недоступны, то пришлось Нэю в очередной раз достать синьки, чтобы обеспечить компенсацию. Он даже сам не понимал, сколько у него синьки, но, кажется, она не заканчивалась в бездонных карманах его жилета-разгрузки и камзолов разных.

Тех, кто крушил и ломал в доме Рианы, были приговорены к компенсации за ущерб. Но так как у них было смягчающее обстоятельство, то Артур много не потребовал, а только триста дукатов на всех. При этом те, кто потеряли коров, тут же получили компенсацию и снова синькой, но достаточную, чтобы восстановить утраченное. Так было удобней, так как власти было легче потребовать компенсацию с преступников, чем простым людям.

А с кого стребовать, тоже нашлось. То есть дознание завершилось, к всеобщему удовольствию, еще и поимкой преступников. Преступников, потому что Мирх оказался не один. А нашли соучастников в лице тех, кто «пострадал» от Рианы — это и староста, и хозяин трактира — и организовал этот самосуд. Довольно банально, но и страшно. И Риана сама подставилась, расспрашивая Мирха о лечении паренька и явно поняв, что Мирх сделал не так. А ещё, ради профилактики от разных хворей, попросила хозяина таверны выдавать всем клиентам стакан со специальным зельем, которым и воспользовался Мирх, организовав через трактир спаивание людей психоделиком из сонки. Про психоделик Нэй уже сам подумал, не говорил он такого сложного слова. Но смысл был понятен. Мирх заставил всех подчиняться. А потушенный Нэем огонь был как раз щелчком пальца, снявшего с большинства пелену сонного гипноза. Довольно сложная комбинация для простого костоправа. Не находите?

И двадцать лет назад тоже Мирх отличился. Но без сонки. Там девчонка подставилась реально — несколько смертей из-за её ошибки. Но главное, она знала Мирха! Оказывается, учился он в Аркетской академии магии, но погряз в изучении тёмной материи и магии. Его обвинили в черном ведовстве, и он сбежал, а Ирма была распределена сюда. Между ними что-то было ещё в Академии, но узнала его не сразу. Ну, а потом и закрутилось. Но в суматохе «народного гнева» её сначала убили, а испугавшись, сожгли.

Как узнали? По высочайшему соизволению Артура, Нэй забрался Мирху в голову. Жестокий типчик, очень жестокий. Но понять, почему не ушёл в Тёмный орден или, на худой конец, в Некрон, Нэй так и не смог. И откуда Мирх взял рецепт психоделика — Нэй его запомнил — тоже осталось загадкой.

А Нэй плакался, что ай-яй-яй, создал первое биологического оружия! Ага, как же! Уже до него нашлись «умные» головы, способные и не на такое! Настоящее психотропное оружие! Вот что такое этот рецепт. И нечего нюни распускать. И найти бы этих умельцев.

Что касается опоздания Боевого братства на место преступления, то тут тоже все довольно банально. Они реагировали только на официальный запрос о помощи! У них даже астральщика не было! То есть как тогда, так и сейчас они среагировали на человеческую боль от огня. Точнее, артефакт сработал на сожжение человеческого тела вне огненного погоста и на боль Рианы. Которую из-за её силы она не заметила. В общем, совершенно дурацкая ситуация, и Артур заявил, что устроит разнос «браткам» за такую вопиющую безалаберность! И мало им не покажется!

А Внутренний Конвой оказался на месте почти случайно. Полковник Бер приехал в Цитадель поговорить со своим младшим сыном, который являлся адептом Ордена Ката и Бата. Когда-то честно сказал сыну, что не приемлет его выбора, но сейчас решил просто поговорить. Понять. И попросить прощения за свое непонимание. Что повлияло, не сказал, но говорил искренне. Правда, все в Ордене, у кого он спрашивал, отнекивались и не говорили, где Гавра можно найти, а тут сигнал словил его астральщик. Но пока готовились, лошади были расседланы, время прошло. Но главное, что другие успели на помощь.

Нэй, который ехал верхом рядом с полковником — ему одолжили лошадь, — пообещал найти сына и упростить его поговорить с отцом.

Так в беседе и доехали до Цитадели.

========== 12. Орден Ката и Бата ==========

7 октября 1440 года от Пришествия Скирии.

Цитадель Ордена Ката и Бата.

Утро.

Лошадей оставили к конюшне за большим периметром. За так называемой Большой стеной. Здесь находились все вспомогательные постройки, и конюшня, и хрюшня. И жилые комплексы, в которых жили и послушники Ордена и вольнонаемные, которые могли и не быть адептами Ордена Ката и Бата. Сама же Цитадель располагалась за следующими воротами, за Малой стеной, в которые Нэй, Элли и Артур — им тоже одолжили лошадей, но уже воины Боевого Братства — и вошли где-то около шести утра.

На улице еще было темно, но внутренний двор прекрасно освещен. Полное отсутствие какого-либо лишнего движения. И памятник основателям Ордена — Кату и Бату — в центре.

И…

Нэй вдруг испуганно отскочил назад. Сам не ожидал от себя такой реакции:

— А-а-а! Они, что, правда, целуются? — вырвалось у него.

И на площади наступила полная тишина. Все, кто тут был — замерли и с удивлением устремили свои взоры на того, кто это сказал. А Нэй только руками развел:

— А что такого?

— Нэй, целующимися их видит только тот, у кого была однополая связь! — это Элли произнесла. Хм… В ее прошлом, видимо, многое что было.

— И что? Это если и было, то только ради информации.

— И не надо на меня так смотреть! — это уже Артур. — Не было у нас ничего! И вообще, я не вижу их целующимися!

— Нэй! — это был грозный возглас Элли.

— Что Нэй? — и это тоже становилось его любимым ответным вопросом, уставал он порой от удивления окружающих. — Я же уже сказал, что ради дела и возможностей, — и он показал Элли язык. А потом сделал шаг вперед и поймал за локоть пробегающего мимо адепта. — Где могу найти Великого Магистра?

Паренек, лет двадцати, испуганно ойкнул и указал на самую высокую из трех башен Цитадели.

Если кто-то думал, что башни Ордена Ката и Бата похожи на огромные фаллосы, то жестоко ошибались — почему-то большинство людей, не видевших Башни Ордена, так думали. Это вполне обычные башни; да, какая-то схожесть есть, если смотреть на самую большую башню и две поменьше по бокам. Но ничего анатомического в их постройке нет. Только если фантазия разыграется.