Не знаю, почему не сделал этого раньше, может, потому, что тогда еще терять было нечего. А в том момент уже сын и дочь подрастали и мне не хотелось им участи беглецов и смерти в каком-нибудь забытом богом мрачном углу на помойке или в яме.

И Эрва прониклась силой и величием этого мира и что в определенных обстоятельствах он может стать хорошим и добрым домом для нас. В общем, я узнал о том, где и как встречаются Комис-старший и Кари. Заранее узнал, ну и получилась возможность обстоятельно поговорить с Комисом-старшим. Ну, а дальше произошло то, что произошло, — закончил свой монолог Вурх.

Продолжил говорить Нэй:

— Когда Вурх рассказал Комису-старшему о том, что они не просто близкие родственники с Кари, а брат с сестрой, то Комис-старший, недолго думая, как мы уже знаем, спросил об этом напрямую у Кари. Вот прямо так в лоб! И Кари лукавить не стала, а ответила правду, ну и добавила, для чего это нужно. Но Комис-старший оправданий слушать не стал, а просто-напросто сбежал с последней встречи и пропал на целых двадцать лет! Я, кажется, снова повторяюсь. М-да.

И хоть ты его и искала, но найти не смогла, он сам себя нашел, отправив тебе послание после того, как они Комис-старший и Комис побывали возле Черного замка.

Еще несколько ложек отваров.

— И вот тут начинается самое странное во всей этой истории и самое трагичное и удивительное. Что я старался скрывать в рассказе до определенного момента. Скрывал то, что, как это не парадоксально, но Комис-старший решил вернуться к тафгурам!

— Нет! — воскликнул Комис.

— Что? — в тот же момент воскликнула и Кари.

Нэй пожал плечами:

— Именно так, мои друзья. Именно так…

Помолчал.

— Комис, друг мой, ты, я знаю, знаешь послание, которое отец твой отправил Кари. Ты его читал, и не думай, что после этого отец его подменил. Нет послание, что ты читал и что получила Кари, одно и то же. Мы не будем придавать его огласке из-за очень личных фраз в нем. Я, конечно, немного лукавлю: выдал раньше самые сокровенные ваши тайны, а сейчас вдруг решил не предавать огласке это послание. Но давайте оставим это на моей совести — все-таки я циник — и при этом все главные персонажи пьесы это послание знают и помнят. На самом деле нас больше всего интересует, почему Комис-старший решился на такое послание.

Несколько ложек отвара.

— Я немного солгал, заявив, что Комис-старший решил написать письмо после посещения Черного замка вместе с сыном, так как решение вернуться созрело у него чуть раньше. Здесь на сцене появляются странные личности, которые что-то как-то не поделили с Комисом-старшим, — Нэй вздохнул. — Хорошо, будем честными до конца. Это были тафгуры, которые по каким-то причинам, которые я не буду озвучивать, оказались в Аркете.

— Тафгуры? В Аркете? — проговорила Кари. — Но я никогда не посылала своих когтей в Аркет!

— И никто из вас не посылал, я это знаю.

— Тогда… О! — она даже рот прикрыла от вспыхнувшей мысли.

— Именно так, Кари, ты правильно догадалась. Для всех скажу, что существует еще одна группа тафгуров, которые не подчиняются Кари; как они здесь оказались — это уже совсем другая история, но их появление в некоторых местах путает наши карты, и в то же время объясняет некоторые вещи о которых я расскажу в свое время. Так вот, их появление в Аркете привело к конфликту Комиса-старшего с ними. И ему пришлось их всех убить, но при этом он получил ранение, сломал руку, которое усилило его болезнь. На него начинало давить человеческое, которое оказалось очень даже сильным в отношении начала тафгура, — Нэй мотнул головой. — В общем, он почувствовал, что умирает! Честно говоря, мы в наших экспериментах так и не смогли воспроизвести произошедшее с Комисом-старшим. Скорее всего, там сложились воедино множество факторов, которые и привели к его смерти.

— Он… он прямо на моих руках, вот так, прямо как желе стал! — выпалил Комис.

Нэй мотнул головой в согласии.

— Да, это была страшная картина. Но все-таки это было чуть позже. Но Комис-старший испугался не только своей смерти, точнее, испугался за сына, все-таки пожалел, что мало его обучал жизни в миру, благо Университет подействовал на тебя, друг мой, очень жизненно и ты был принят этим миром, что и привело тебя к встрече с Изабеллой, — Изабелла покраснела, да и Комис от нее не отстал. — Но еще ему было страшно, когда он понял, с кем столкнулся! Вдруг они почувствуют Комиса-младшего? Вдруг он им понадобится? Кто его знает, что на уме у этих странных тафгуров. Он их и убил, чтобы никто ничего не узнал. Конечно, он рисковал, но повезло, и информация об этом инциденте не вышла за Аркет. Вот тогда он и решился на поход к Черному замку и это послание. Но при этом он не стал предупреждать о своем решении Кари, иначе бой, скорее всего, произошел бы совсем по-другому. Может быть, даже Кари сжульничала.

— Вот еще! — вырвалось у нее.

На что Нэй улыбнулся и качнул головой.

— Ну, а что. К чему была бы честность, если был бы известен результат? Но ни отец Комиса, ни Кари, ни ее когти-хуфы не ожидали от мальчишки столь сильного эмоционального ответа. Он решил защитить отца, и у него вышло даже слишком сильно! Так сильно, что Кари решила отпустить и Комиса-старшего, и его сына, здраво про себя рассудив, что хм… эти ребята будут не просто конкурентами ее власти. Пусть отец и проиграл, а мальчик, вполне возможно, эту власть под себя и подгребет. Ведь он сын сосуда плоти, значит, обладает определенной силой, которая в определенный момент может определенно изменить ход истории, — Нэй усмехнулся своей фразе.

А Кари воскликнула:

— Демоны! Ты знаешь даже больше, чем мы сами!

— Знание — Сила! Но на самом деле все лежит на поверхности, единственный вопрос, где найти эту поверхность, — Нэй помолчал, огляделся. — Хм… Я чувствую, что многие в этой комнате не совсем понимают ситуацию, почему Комис-старший пошел на это послание. Точнее, чем он объяснил это послание, — он увидел, как Артур усиленно замотал головой. — Комис-старший предложил так называемый «орфут» еще до войны Крови, очень распространенный среди тафгуров, когда их было очень много, около пяти тысяч! Это так называемый «свободный уход», то есть молодой тафгур или любой тафгур, в ком признается сила крови, даже если не было инициации, заявляет, что собирается получить свободу посредством поединка с тремя сильными воинами своего клана. Если побеждает, то он освобождается от клятвы клану и уходит основывать новый клан. Если проигрывает, то становится рабом своего клана вплоть до третьего колена. Правда, это рабство своеобразное, проигравший не имеет права вызывать на бой, не имеет права на дополнительную добычу, но при этом, как воин и как коготь-хуф, всегда идет впереди, то есть делает всю самую опасную работу. Но не теряет права голоса и в дни Прощения все-таки способен вернуть себе прежнее положение, впрочем, как я знаю, мало кто из проигравших решался на это, ну, а кто побеждал, просто уходили и основывали новый клан. Но тогда были возможности, сейчас же «орфут» — непозволительная роскошь. В общем, Комис-старший попросил Кари об «орфуте», и в этом случае это была бы свобода. И она согласилась, несмотря на всю сложность ситуации, — Кари покачала головой, — взяв с собой самых сильных воинов в надежде, что они победят. Что почти и произошло.

— Но почему он так долго ждал? — проговорил Артур. — Как я понимаю, целых двадцать лет!

— Ну если мы обратимся к тому же посланию, то там он говорит о том, что все эти годы он тренировался, чтобы наконец призвать «орфут», да и сыну исполнилось восемнадцать лет, что по меркам людей совершеннолетие; у тафгуров, как мы знаем, это инициация, но не раньше тридцати одного года, а значит, он получал в обществе людей больше прав, но и обязанностей тоже. Хотя, если честно, это все притянуто за уши. Он так тщательно прятался, скрывал сына, бабушка Ан даже была на его стороне, и тут вдруг «орфут»? Не странно ли? Поэтому есть только одна причина, по которой он написал это послание. Трагичная причина. Скрытая от всех, даже от сына. От чего он не собирался и не думал, что победит. Особенно, что победит его сын! Так что, Комис, ты вполне можешь основать новый Клан, и все тафгуры признают его честь перед советом Кланов…