Смуглая кожа на щеках Ясмины потемнела.

– Да шучу я. Сами дураки. Как можно было допустить такое, – улыбаясь, произнёс Илья, посматривая в сторону открытой настежь двери. – Как теперь пройти сквозь эту стену и закрыть подвал?

Прошло уже не меньше часа. Годогост так и не проснулся, а вот светящаяся преграда исчезла. Вместе с ней пропал и единственный источник освещения и тепла. Подперев дверь доской, которая раньше служила лавкой, Илья осторожно вернулся к кровати, присел рядом с девушкой, стараясь не задеть спящего гмура. Ночь вступила в свои права, а вместе с ней явился и холод, заполнивший подвал. Сидеть в кромешной темноте, прижавшись к девушке, было волнительно и, что немаловажно, значительно теплее.

– Это что-то невероятное! – впервые за всё время знакомства в голосе Ясмины послышались спокойные и радостные нотки. Илья почувствовал изменения, разум девушки очистился, стал немного светлее, а тревога и страх отступили, съежились тёмным пятном на задворках сознания. – Как он это делает?! Я никогда ничего подобного не видела!

– Это называется волшебством, магией, я читал про это в некоторых книжках, – пояснил парень. – Но никогда не встречал в своей жизни. Я думаю, в нашем мире этого просто нет.

– Точно нет, – согласилась девушка. – И не может быть.

Илья услышал, как застучали её зубы.

Летняя одежда, в которую была одета Ясмина: легкая серая футболка и подранные джинсы, – не очень-то спасала от сырой прохлады. Девушку начало трясти.

– Прижмись плотней, – Илья осторожно приобнял Ясмину за плечи, прижал к себе. – Не бойся. Как видишь, одежды теплой у меня тоже нет, так что будем греть друг друга.

Девушка не отстранилась, а лишь плотнее приникла к парню. Впрочем, в ином исходе Илья не сомневался. Все эмоции Ясмины по отношению к нему, пусть и сумбурные, он видел как на ладони.

– Интересно, как долго он проспит? – в голосе девушки снова зазвучала тревога. – Вдруг к нам ворвётся кто-то поопаснее крыс. Дикие псы – они чувствуют человека за многие километры. Эта дверь и хлипкая палка не спасут от этих гадин!

Илья слышал об этих существах. Когда-то они были домашними животными, но впоследствии одичали, а радиация и бактериологическое оружие изменили их не в лучшую сторону. Эти твари населяли бескрайнюю пустошь, со всех сторон окружавшую Южное Ханство. Излюбленным местом охоты для псов служили незащищенные Руины, а их обитатели – как обычные люди, так и мутанты – лакомой пищей.

– Не знаю, – пожал плечами парень. – Нам остается только надеяться на лучшее и дожидаться рассвета.

Угрозы этого нового для Ильи мира страшили его, однако, они выглядели смехотворными в сравнении с открывшейся свободой. Он до сих пор не верил, что это всё происходит с ним. Жизнь в убогом, замкнутом месте закончилась. Ненавистные стены Интерната остались в прошлом. Но вычеркнуть из памяти ничего не получится. Ему никогда не забыть пережитого.

«Беляк, ты думаешь, что самый умный?! – от Сабины воняло потом и жареным мясом. – Напрасно! Я долгое время наблюдала, как ты жрёшь мои объедки! Что, вкусно?!»

Грузное тело прижало его к стене, пухлые губы женщины коснулись уха.

Сабина с вожделением прошептала: «Ты не дурак, малыш. За твои проступки тебя ждет жестокое наказание. Но есть и другой вариант – услуга за услугу. Не знаю уж, как ты догадался, что ваша жратва – вызывающее зависимость дерьмо, да еще умудрился соскочить, – ее руки с короткими жирными пальчиками стали жадно ощупывать мускулистый, загорелый торс Ильи. – Я могу сделать вид, что ни о чем не знаю, еду будешь есть из нашей столовой, а взамен… – ладонь воспитательницы скользнула за ремень брюк, стала шарить в его трусах. – Взамен ты будешь отрабатывать тут, в мой спальне. С этих пор все мои желания – это закон, белая сосиска».

От отвращения Илью передернуло. Ясмина не обратила на это внимания, подумала, что парень просто дрожит от холода.

– Сколько тебе лет, Илья? – дыхание шёпотом говорившей девушки приятно защекотало ухо.

– Шестнадцать.

– О, да мы ровесники. Как жилось тебе там, в Интернате? Я многое слышала об этом месте, только вот не знаю, что правда, а что вымысел.

– А что ты слышала? – тема разговора была, мягко говоря, неприятной, но Илья не стал пасовать.

– Ну, там все мутанты с ужасными уродствами. Многие из них – дети знати, приближённых хана. Родители сдали их, чтобы не позориться. А ты… – девушка запнулась, подбирая слова, Илья чувствовал её смущение. – Ты совсем не такой…

– Я белый, а значит, урод, – спокойно констатировал парень.

– Таких Интернатов много в каждом ханстве, они снабжают знать продовольствием и одеждой, – продолжала Ясмина. – А ещё оттуда невозможно сбежать.

– Ложь.

– Что именно? Всё?

– Нет. Я же тут, – парень плотнее прижал девушку к себе. – Значит, есть способ сбежать.

Подвал озарило синеватым свечением. Молодые люди, испугавшись, как по команде спрыгнули с кровати.

– Не бойтесь, чада, – спокойно произнёс гмур, усаживаясь на скрипучей кровати, в его руке светился неровный обломок камня. – Это кристалл Светляк, такие встречаются очень редко в недрах нашей славной Острой горы. Этот я нашёл ещё в детстве. С тех пор он всегда при мне. Моя магия питает его, он же, в свою очередь, дарует мне свет и не только. – Годогост провёл над кристаллом раскрытой ладонью, и Светляк послушно померк, уменьшив радиус и яркость свечения. – Вот так-то будет лучше. В моем мире он способен отпугнуть множество животных. Что будет в вашем, я не знаю. Может случиться обратное, а рисковать нам нельзя.

– Не перестаешь удивлять, Годогост! – изумлённо произнёс Илья. – Что с тобою случилось, почему ты потерял сознание?

– Я не знаю, – в больших голубых глазах гмура отражался свет кристалла, он суетливо запричитал: – Это странно, очень странно, простое заклятье, а откат… такое чувство, что я вернулся во времена своего юношества, когда маг Акамир впервые показал мне, как пользоваться своим даром.

– Ничего не понял. Какой-то откат, маг Акамир, которого ты, кстати, второй раз упоминаешь…

– Вот и я ничего не понял, – Годогост отвернулся, показывая всем своим видом, что разговор ему неинтересен. – Мне срочно нужно попасть домой, в свой мир. Раз ключ открыл мне двери сюда, то откроет и обратно.

Остаток ночи прошел спокойно. Потрепавшись с полчасика о насущном: о том, где найти еду и что делать дальше, – путники уснули. Одна панцирная кровать стала тесным, но относительно теплым местом для сна. И плевать, что позы полусидя и полулежа не совсем удобны для комфортного отдыха.

День был ясным. Покинув засыпанный пеплом подвал, они выбрались в благоухающую запахами свежей листвы и цветов рощу. Как же было приятно оказаться на солнце, впитать кожей его лучи. Путники расположились на небольшой поляне, окруженной молодыми деревцами. Здесь росла густая сочная трава, то тут, то там усеянная мелкими сиреневыми цветочками. Илья впервые в жизни был в лесу, пусть и в небольшом, совсем ещё молодом. Вчера они спешно проскочили сквозь него до укрытия Ясмины, и он ничего не успел рассмотреть.

– Мне надо найти ту разрушенную обитель, в которой я оказался в момент перехода, – Годогост вновь курил трубку. – Дверь в мой мир находится там. А то вот уже и табачок заканчивается.

Несмотря на то, что гмур говорил непринуждённо, даже с некой отрешенностью, в голосе его чувствовалась тревога, неуверенность в собственных догадках. При свете нового дня Илье ещё лучше удалось рассмотреть присевшего в тени деревьев пришельца из другого мира. Больше всего его поразила кожа. Она была не просто светлой, как у него, а кипенно-белой. На её фоне, да ещё при абсолютно лысом черепе, очень выразительно смотрелись чёрная густая борода и кустистые брови, под которыми сияли два огромных голубых глаза. Чёрный балахон с капюшоном гмур расстегнул, явив молодым людям свою странную «железную рубашку». На широком ремне с огромной кованой бляхой, в центре которой красовался золотистый ключ, висели ножны (название всплыло из глубин памяти Ильи, но он сомневался в его правильности), в которые Годогост и прятал свой меч Монислав.