– Откуда ты сам-то пришёл? – спросил Илья и тут же, не дожидаясь ответа, обратился к девушке:

– Ты раньше видела его?

Брюнетка отрицательно покачала головой, её круглые зелёные глаза под лесом длинных ресниц метались между ним и Годогостом. Гмур в это время извлёк из-за пазухи несколько тряпичных мешочков, затянутых кожаными шнурками, и бережно положил на землю перед собой. Затем в его руке появилась необычная вещица чёрного цвета. Ничего подобного Илья никогда не видел. Хотя нет, кажется, похожую безделушку он лицезрел на выцветшей иллюстрации в старой, разваливающейся на части книге.

«Вот, дети, смотрите, это бумага – древнейший хранитель информации! Она пережила самые современные технологии, канувшие в лету!» – возбуждённо говорил старик Абдул, вознеся над головой пожелтевший томик.

Позже, когда Илья научится грамоте, он с большим трепетом прочёл эту книгу – «Приключения Шерлока Холмса», – написанную древним писателем с необычным именем Артур Конан Дойль. Созданный воображением литератора частный детектив очень любил покурить трубку, когда размышлял над очередным запутанным делом.

– Сейчас, сейчас, – шептал в бороду Годогост, развязывая мешочки. – Табачок дядюшки Далибора поможет мне собраться с мыслями.

Щепотка из красного мешочка, немножко из серого и самую малость – из чёрного, всё это – в трубку, да так ловко! Тлеющая палка из костра послужила для розжига. Несколько глубоких затяжек, и борода гмура окутывается густым, пряным дымом.

– Боги, как же хорошо, – блаженно произнёс Годогост, снова присаживаясь к костру.

Его голубые глаза излучали счастье.

Заданные повторно вопросы парня он пропустил мимо ушей.

– Ясмина, грязная девка, ты с кем это там сидишь?! – грубый голос, прилетевший со стороны развалин дома, заставил всех обернуться.

Девушка, сидевшая тихо, как мышь, и до этих пор не проронившая ни слова, вздрогнула и попятилась назад.

– Это мой дядя Аббас со своими сыновьями, не отдавайте меня ему! – взмолилась брюнетка, её зеленые глаза вмиг наполнились слезами.

– А ну, живо домой! Ты что, не знаешь, что твоя тётка Ирада больна и не может выполнять своих обязанностей?! – зло орал Аббас: узколицый, смуглый, с узкими как щёлки глазами. – Живо, потаскуха!

Аббас, хромой и при ходьбе опирающийся на деревянный черен, шёл не один. За ним следом семенили его сыновья, похожие меж собой как две капли воды, такие же смуглые и худые.

– Я не хочу обратно, они издеваются надо мной! Они отдали меня пилигримам, чтобы спасти остатки пищи! – заверещала зеленоглазая Ясмина. – Умоляю, спасите!

Илья поднялся с земли. Это какое-то проклятье! Данная особа как магнит притягивает к себе несчастья. Годогост уже тоже был на ногах и меланхолично вытряхивал пепел из трубки. Только сейчас парень заметил, что трофейное оружие, доставшееся после боя с бродягами, лежало недалеко от гмура, там же был и его самодельный нож.

Как поступить в подобной ситуации? Одно дело – защищать её от пилигримов. Эти отморозки точно бы не оставили её в живых. И совсем другое дело – связываться с этими тремя. Сейчас к ним спешили родственники девицы, пусть и такие ужасные, как она говорит. Но это родственники! У Ильи их никогда не было.

– Что же ты, человече, девку обижаешь, в роду твоём состоящую? – баритон Годогоста сделался стальным. – Нехорошо это!

– Азат, Азиз, гляньте – белые! – смерил их презрительным взглядом Аббас, трупы пилигримов его совершенно не волновали. – А этот-то совсем малюсенький! Что, папке было жалко больше брюзгнуть?

Обстановка накалялась, в руках братьев появились ножи. Всё же нападать на людей, убивших пилигримов, они не решались.

– Либо ты идёшь по-хорошему, либо я тебя заставлю! – сквозь зубы процедил Аббас. – Вы расправились с пилигримами, спасли её, ваше право воспользоваться девкой, хоть вы и белые, – более мягко и учтиво продолжил мужчина, смотря на Илью и Годогоста. – Но она моя и должна вернуться домой!

– Пошёл ты! – глаза Ясмины сверкнули яростью. – Мерзкий извращенец! Ненавижу тебя!

– Азат!

Этот короткий выкрик Аббаса привёл в действие одного из близнецов.

– Стоять! – зычный голос Годогоста буквально морозом прошёлся по телу Ильи.

Мерзкие, пошлые мыслишки, перемешавшись со страхом, роились в головах жителей Руин. Аббас жутко ревновал племянницу как женщину, которой не единожды обладал.

А забитые с детства сыновья боялись гнева отца и готовы были сделать что угодно. Впрочем, мысли о сестре заботили их не меньше. Отец состарится и умрёт, а она достанется им.

Сорвавшийся с места близнец Азат застыл как вкопанный, уперев непонимающий взор в распростёртую перед ним ладонь Годогоста, нож он выронил. Взгляд гмура стал ледяным.

– Мил человек, не гневи богов, уйдите с миром, сударыня не желает к вам возвращаться, – вкрадчиво произнёс карлик, обращаясь к Аббасу. – Сегодня ночью уже пролилась кровь…

– Кто ты такой? – голос главы семейства дрогнул, но через мгновение он справился с собой, снова крикнул: – Азат, что ты встал перед ним, хватай девку!

Слова отца как бич хлестнули по спине парня. А вот с места он так и не двинулся, как ни пытался. Илья видел, как лицо Азата, наткнувшегося на незримую преграду, исказила страдальческая гримаса, а сам он медленно стал опускаться на колени.

– Азиз!!! – взревел хромоногий Аббас, махнув в сторону гмура черенком, и едва не упал. – Хватай стерву и живо домой!

Вторая рука с широко раскрытой ладонью взметнулась вверх, и Азиз завяз в невидимых путах. Вены на лысых висках Годогоста вздулись, на лбу появилась испарина, было видно, что ему нелегко.

Ясмина застыла, не понимая происходящего. Впрочем, как и все остальные.

– Не гневи богов, отзови сыновей! – хрипло произнёс Годогост, вперив ледяной взгляд в Аббаса.

– Кто ты такой? – вновь повторил мужчина, отступая. – Боги, о каких богах ты говоришь?! Разве ты не знаешь, что их нет?

Илья чувствовал сковавший Аббаса страх, житель Руин едва держался, чтобы с позором не броситься наутек.

Бог. Это слово Илья встречал в некоторых книгах, старик Абдул пытался объяснить ученикам, что оно значит, едва ли сам понимая его истинное значение.

Какое-то время Илья плотно занимался эти вопросом, однако исчерпывающего ответа так и не получил. Уцелевшие книги, хранившиеся в подвале Интерната, где, собственно говоря, и проходили занятия, не содержали нужной информации. Парень понял одно: это не человек, а что-то могущественное, даже сверхъестественное, стоящее над всеми людьми.

– Отпусти, отпусти моих сыновей! – голос Аббаса сорвался, стало понятно, насколько тот слаб и немощен. – Мы уйдем, я обещаю! Забирайте эту шлюшку себе! Она ещё пожалеет, что покинула отчий дом!

Гмур взмахнул руками и резко опустил их. Корчившиеся от сильной боли близнецы рухнули в пыльную траву, у обоих из носа текла кровь.

– Уходите, – спокойно произнёс Годогост. – Не испытывайте моё терпение.

Через пару минут родственников Ясмины не стало, ушли быстро, не проронив ни слова.

– Спасибо, – вымолвила смуглянка, заворожённо смотря на гмура. – Я очень благодарна вам обоим…

– Так, всё, хватит! – оборвал её Годогост, выглядел он уставшим и едва держался на ногах. – Мне это порядком надоело! Что это за место? Кто вы такие и почему все эти люди на вас нападают?

Только сейчас Илья ощутил всю чужеродность, которой веяло от Годогоста. Само его существование не вязалось с концепцией этого мира. Мира, который был чужим и для него. Мира, где не было чудес. Но как же тогда назвать то, что минуту назад творил Годогост? Разве это не чудо?

– Я не знаю, кто ты и откуда, но постараюсь объяснить, – Илья пытался подобрать слова, боясь подолгу смотреть в большие глаза гмура. – Эти развалины вокруг – остатки крупнейшего мегаполиса на Земле, ныне Южное Ханство Якуба Великого. Люди, с которыми ты помог мне расправиться, – пилигримы, кочевники, не имеющие своего дома. Обычно они собираются в большие группы, банды и грабят Низшие районы Руин, где нет нукеров[1]. Эти, – он махнул в сторону удалившихся мужчин, – обычные жители Руин, ещё их называют диггерами. Обитают они в основном в подвалах, в подземных убежищах под разрушенными зданиями, где наиболее безопасно.