– Не видел еще. Имеешь в виду классная внешне или в целом? Да я всяко предвзят к ним. Могу согласиться, что тот же Genesis – хорошо едет на первый взгляд, в салоне вроде опрятен. Но для меня одно из решающих – идеология. У них этого нет и не предвидится – это мое видение, не навязываю. Понимаешь, делать вещи ради кайфа – не их тема. Корейцы вот пытаются делать красиво, чтоб покупали, большинство ведь покупает глазами. Японцы делают все надежное, на века. Китайцы вообще лишь бы что-то делать и желательно больше всех по объемам. Все они не относятся к материальному серьезно. Для них это просто вещи. А немцы делают вещи, которые ты хочешь трогать, создают роскошь. Которая еще при этом работает так, что ты уверен в этой вещи больше, чем в себе. Разные подходы.

Спустя паузу:

– А итальянцы создают страсть.

– То есть твоя следующая – итальянка?

– Не, вряд ли. В России как-то не особо с ними, не возят официалы. А я после опыта с «копейкой» теперь только новые смотрю. Так и не примирился с тем, что взял не новую. Даже иногда думаю в кредит взять. Но потом вспоминаю тот день, когда погасил ипотеку, как почувствовал себя счастливым. Даже хотелось это отметить, но из-за вируса тогда все рестики закрыты были.

– Ага, пришлось довольствоваться лангустинами на огне, как же, помним, рассказывал, – с сарказмом дополнил Вадик. – Так и что ты бы сейчас взял? «Копейки» ведь нет новой.

– Да, но как бы меня все ни уверяли, что ее не привезут, я все же склоняюсь к тому, что это вопрос времени. Иначе зачем было ее запатентовывать? В мультимедиа зачем русский язык прописывать?

– А как же передний привод? Или уже расфанател и готов переобуться?

– Да, честно говоря, полный хочу. Передний был, задний тоже, хочется полный попробовать. В сторону икса иногда поглядываю тоже. А порой и вовсе хочется взять Cooper S и просто кайфовать.

– Что ты имеешь в виду?

– Мне хочется оборачиваться несколько раз в сторону авто, уходя домой. Наблюдать, как его моют на автомойке.

– Про наблюдать не совсем понял.

– Я получаю какое-то странное удовольствие, глядя на то, как мой автомобиль моют. Какая-то странная дрожь пробирает порой, как в моменты, когда девушка касается своей рукой.

– Оу, всегда знал, что ты не в порядке, – смеясь снова вернулся в беседу Ренат.

– Кстати, раз ты снова отвлекся от бумажной волокиты, давай я все же договорю свою идею, которую начал, пока не пришел любитель корейских вроде как автомобилей, – добавил я, с дружеским презрением посмотрев на Вадика.

– Ну давай.

– Каким бы крутым ни был твой продукт, без брендинга и рекламной стратегии тебе будет непросто. Ты хочешь дать цену выше рынка – да, понятно, что и дома будут лучше. Но важно показать людям, почему это круто, почему надо сделать такой выбор. Со временем бренд начнет работать на себя сам, но сейчас нужно все сделать максимально хорошо. И, что очень важно, надо сдать вовремя первые проекты. На самом деле это очень важный нюанс. Когда компания Apple обещает новый айфон, она начинает его продажи вовремя. К тому же у айфона почти нет изъянов с точки зрения любителей их продукции, а у тебя по-любому будут недочеты. Извини, но надо быть готовым к этому. Стройка – большой сложный механизм, за всем не углядишь. Поэтому передать готовый продукт в срок – ключевое.

– Осталось только выпить. Как рассказывал Саша, при посвящении в их компанию шутили, что выпить нужно водку с цементом.

После чего последовали неизбежные воспоминания о человеке, которого нет. Это сложная штука, обходиться без таких воспоминаний. Первое время стараешься избегать каких-либо тем, потом постепенно начинаешь проверять, уместно ли сказать «вот так». В итоге приходишь к тому, что незачем бояться памяти. Чем сильнее будешь от нее убегать, тем больше вероятности, что проиграешь.

– Я не планирую строить много в Балаково, – внезапно отметил Ренат. – Я думаю сдать один проект, понять, как это все работает, а потом попробовать перебраться в Казань.

– Вот как. А как же весь твой бизнес?

– Думаю, смогу устроить так, чтобы большую часть передать в управление, периодически появляясь и контролируя. Мне хочется развиваться, а здесь, боюсь, уже некуда. Скучно становится.

– Но подожди. Вроде же сейчас активно лоббируют строительство аэропорта? Плюс – ходят слухи о желании главный региональный центр обработки данных самого известного в России банка сюда затащить. Да и письмо Илону Маску отправили с предложением построить завод Tesla, – по-особенному улыбчивая поправка.

– Да, возможно, это было бы хорошим шагом для развития нашего города, – согласился я. – Но, честно говоря, я не всегда понимаю выбор в пользу той или иной инфраструктуры. Лично для меня выглядит странным то, какие работы были проведены, например, в рамках «благоустройства» того же поселка близ Хвалынска. Когда вижу очередную новую церковь, построенную из первоклассных материалов, будь то идеально калиброванный брус или гладкий натуральный камень, мне представляется количество домов, квартир, которые можно было построить для людей, предоставив им уют. Особенно явно такая картинка рисуется в моей голове, когда я проезжаю мимо огромных торговых комплексов в глухих деревнях с перекошенными избами. Церковных комплексов.

Помню, как у фонтана в Казанском сквере птица доедала остатки другой птицы. Дети бегали, показывали пальцем. Родители не особо обращали внимание, они уже в курсе, что свои запросто сожрут себе подобных. А дети не в курсе, для них это странно. Символизма происходящему добавлял Казанский собор.

В детстве мы могли с легкостью собрать с пола в магазине рассыпавшиеся конфеты. Да еще и съесть парочку из них, пока мама не заметит. А что изменилось с возрастом? Мы стали осторожнее. Боимся иной раз просто сказать свое мнение. Нам стало важнее, что подумают люди, нежели как будет правильно. И в итоге мы остаемся без конфет.

А мне вот хочется и сейчас делать нечто такое. Делать поступки, напоминающие мне о том, что я живой и могу повеселиться. Это своего рода рок-н-ролл. Вокруг и так все слишком серьезно, люди забывают о легкости.

– А вы чего дома сидите, не гуляете? – буквально с порога задал я вопрос родителям.

– Я грибы варю, – уверенно помешивая половником воду в огромной кастрюле, ответил папа. – Маме говорю, сходи погуляй, но она что-то не хочет.

– Да мы же уже ездили сегодня. И на пруд. И к уткам. И в лес, кажется. Да и вообще, темно уже, куда идти-то, – рассудила мама. Стрелки часов прочертили вертикальную линию.

– Мам, твоя подруга гуляет там, одна. Я видел сейчас, когда подъезжал.

– Да? Где гуляет? Это же опять надо одеваться, я только переоделась, – со вздохом усталости ответила она.

– Давай, переоденься, я отведу тебя к ней, пошли. Погода прекрасная, теплая осень.

– Давай-давай, иди на второй этаж, оденься, Даня тебе покажет, где подруга, – подбодрил папа.

Пока мама пошла переодеваться, я пофотографировал дверь, которую планировали выставить на продажу. Уже через пару дней должна была приехать новая. Мне очень захотелось дверь со стеклом, чтобы видеть солнце на протяжении всего дня, а не только в первой половине. Чтобы было светло. Да и та, что стояла сейчас, как оказалось, не годится для загородного дома. Окончательно это прояснилось, когда я случайно в один летний день, когда солнечные лучи падали на дверь, коснулся ее внутренней стороны, которая нагрелась так, будто бы толщина полотна была миллиметров десять. В результате выбор пал на финскую деревянную. Такие в Петербурге пользуются спросом.

– Ну и куда мы сейчас пойдем? Уже ж не гуляет никто. Темно вон. Да и мы уже сегодня были и… на этом, как его – на пруду. И уток кормили.

– Мам, я видел подругу твою сейчас, когда подъезжал. Она гуляет, пойдем покажу.

Мы вышли на улицу, я пояснил, в какую машину садиться.

– Поехали, сейчас найдем ее, – добавил я.

– Да уже спят, наверно, все, окна вон не горят.