– И в самом деле, зачем возиться с лежачими и выжившими из ума старичками, когда на их место можно взять ходячих и относительно здравомыслящих? – спросил человек из министерства, возглавлявший комиссию, и этот вопрос пролетел по всем новостным каналам. – Жаль, что женщина, которая догадалась об этом и подняла тревогу, ушла в мир иной. Она была тренером компаньонов. И её не стало, когда мы по её заявлению начали проверку…

– Знаешь, мне сейчас очень стыдно, – сказала Клашка.

– Я должен был догадаться, что такая Софья Антоновна не могла бы сама склепать на коленке блок, – ответил Теймураз. – Но ведь мы ни в чём не виноваты?

– Да, мы ни в чём не виноваты, – согласилась Клашка. – И всё же знал бы ты, как скверно на душе.

– Если ты увидишь, что я кого-то несправедливо обвиняю, скажи мне только одно слово – «Сильда».

– И ты – мне…

– Буря мглою небо кроет, вихри снежные крутя. То, как зверь, она завоет, то заплачет, как дитя[1]. – Анна отложила книгу в сторону и шёпотом спросила: – Солнышко, ты уснула?

Катюня бросила хитрый взгляд из-под длинных ресниц. – Конечно, сплю, мамочка, но ты всё равно читай, пока я совсем не усну.

Анна вздохнула и поднесла книгу поближе к глазам – при тусклом свете ночника в детской читать было неудобно, – и продолжила монотонным, «засыпальным» голосом: – То по кровле обветшалой вдруг соломой зашуршит…

Стихотворение пришлось прочитать ещё раз, наверное, десять, пока Катюня наконец-то заснула по-настоящему. Анна тихонечко притушила ночник на минимум и на цыпочках вышла из детской.

– Долго ты сегодня. – Виталик, муж Анны, и по совместительству – отец пятилетней Катюни, оторвался от монитора, на котором носились какие-то монстры в тёмных полуподвальных интерьерах.

– С сегодняшнего дня мы фанатеем от Пушкина. – Анна аккуратно прикрыла дверь в детскую. – И поэтому хотим слушать няню сто раз подряд. Я практически охрипла. – Она подошла к кухонному столу и налила из кувшина воды. – Кстати, про «сто раз» – я не шучу. – Анна жадно, большими глотками выпила воду. – Она считает.

– Неужели умеет считать до ста?!

– Нет, но этому нас научит папа, – язвительно сказала Анна, садясь к мужу на колени. – У нас очень умный ребёнок и не менее умный отец. Ты же позанимаешься с ней? – Она обняла его за шею и притянула к себе.

Виталик поцеловал жену.

– Понимаешь, Ань… – Он отодвинулся от неё и взял за руки. – У меня сейчас командировка за командировкой, ты же сама знаешь, как у нас с деньгами, а тут – работа… – Отказывать женщине, которую любишь, когда она тебя целует, сидя у тебя на коленях, нелегко, и голос у Виталика дрожал, словно у напроказившего школьника.

– У тебя командировки и работа, – Анна встала, – я тоже работаю, а кто будет заниматься Катюней? – Она прошлась по комнате. – Детский садик – это здорово, конечно, но ребёнок должен развиваться. Книги, стихи, сказки… Для этого нужны родители!

– Нам нужна бабушка! – Виталик отвернулся к монитору и защёлкал клавиатурой.

– Бабушка? – удивлённо подняв бровь, переспросила Анна. – Это как в прошлые века? Родственники, которые бесплатно бросают свои дела и заканчивают свои жизни ради комфортной жизни детей своих детей? – Анна брезгливо поморщилась. – Какое-то людоедство, тебе не кажется? Да и потом, как ты себе представляешь, где мы найдём бабушку для Катюни? Мои родственники точно не станут отрекаться от своей жизни ради нашего решения продолжить род, да и твои, я думаю, – вряд ли.

Виталик развернулся на стуле, показывая Анне монитор:

– Смотри!

На экране открылся сайт корпорации «Зимний вечер». «В ногу со временем, не забывая о традициях» гласил бегущий через весь экран слоган. Ниже шёл рекламный текст:

«Хотите воспитать умного, развитого ребёнка? Муниципальное образование – не для вас? Дать ребёнку домашний уют, словно в старые времена? Решение есть: бабушка! Позаботится о вашем ребёнке лучше вас самих!»

Анна, прищурившись, листала страницы, вчитываясь в убористый текст.

– Это что, домашние роботы? – спросила она. – Я не хочу, чтобы с Катюней сидела какая-то железяка, пусть даже… – она посмотрела на экран, – …«с квантовым эмоциональным блоком настоящей бабушки», – процитировала она.

– Это – не железяка, – горячо возразил Виталик, – а полностью воспроизведённая эмоционально-эмпатическая матрица бабушек из прошлого! Подобными матрицами воспитывались сотни поколений лучших умов человечества! – Виталик вскочил со стула. – Да тот же Пушкин, например! – Он схватил лежавшую на столе книгу. – Его, как и всех талантливых людей, воспитывала няня, а она… – Виталик запнулся, сообразив, что свернул куда-то в сторону, – …в свою очередь, тоже была чьей-то бабушкой… наверняка, – неуверенно добавил он, садясь за компьютер и возобновляя игру.

– Понятно, – хмыкнула Анна. – Значит, нашего ребёнка будет воспитывать няня Пушкина.

– Ну, Ань!.. – Муж сидел к ней спиной, но плечи выражали богатую гамму эмоций. – Я думаю, стоит попробовать. В конце концов не получится – вернём бабушку назад. Там хорошие условия для пробного периода.

– Смотрите скорей! Бабушка приехала! – Катюня отбежала от окна, за которым парковался грузовик с логотипом «Зимнего вечера», и подбежала к родителям, требовательно дёргая их за рукав. – Ура, бабушка! Пойдём встречать!

С той поры, когда родители решили завести бабушку, прошло довольно много времени. Это оказалось не так просто, как они думали. Сначала к ним приехали техники компании, чтобы познакомиться с Катюней. «Чтобы бабушка была именно такой, какая вам нужна», – объяснили они. Потом они ждали, пока компания изготовит именно подходящую для Катюни бабушку. Ребёнок, которому её обещали, изводил родителей просьбами сделать бабушку скорей, но всё было напрасно. Ответ из компании был только один: ждите, ваш заказ выполняется. Прошла осень, Катюне исполнилось шесть; потом наступил новый год, ей подарили живого хомяка, и девочка ненадолго забыла о бабушке. И вот, наконец-то, в начале февраля, им позвонили и сказали: «Ждите, сегодня привезут бабушку».

Два грузчика, в фирменных комбинезонах компании, с трудом втащили в комнату тяжёлый пластиковый ящик, по размерам и форме подозрительно напоминающий гроб. Анна тяжело вздохнула и положила руки Катюне на плечи.

– Мне не нравится эта затея, – сказала она Виталику. – Вот смотрю и понимаю: ничего хорошего из этого не выйдет.

– Зря вы так. – Вслед за грузчиками появился обаятельный молодой человек в деловом костюме. – Я – техник, и сейчас я активирую вашу бабушку. – Он наклонился к Катюне. – Ждёшь её, девочка?

Катюня, как любой ребёнок, не привыкла разговаривать с незнакомыми взрослыми, но бабушку ждала, поэтому спряталась за маму и оттуда осторожно кивнула.

– Вот и славненько, – улыбнулся ей во весь рот техник и, повернувшись к ящику, достал из кармана ключ-карту. – Мне нужно десять – пятнадцать минут на окончательные настройки, и она – ваша.

Он приложил ключ к замку, и ящик раскрылся. Внутри стояла бабушка. Анна прежде много раз видела её на картинках и эскизах, но вживую это смотрелось слегка жутковато. Продолговатый, отблёскивающий металлом корпус с тускло светящимся индикатором там, где у человека должно располагаться сердце, механические руки и ноги на блестящих шарнирах, по какому-то капризу создателей даже слегка не прикрытые синтетической кожей, и при этом – полностью человеческая голова. Лицо, волосы, глаза. Эдакая мультяшно-диснеевская старушка, с телом робота. И кисти рук – морщинистые, мозолистые, человеческие… Анна прижала к себе Катюню.

– Это ненормально, – прошептала она мужу. – Зачем они её такой сделали?

Техник услышал её: