Матвеевы переглянулись при рассказе о встрече с мужчиной.

   - Это те, - сказала недовольно Анна Николаевна.

   Тихон Никифорович только кивнул и ушёл. Анна Николаевна молча выскользнула наружу из дома. Гремя вёдрами, пошла в закут к свиньям.

   Лёня остался один. Какие те? А потом сообразил: видимо, есть в лесу маленький посёлочек. В своё время такие строительные посёлки из шитовых домиков создавали в местах проведения больших работ. В 90-ые стройки заглохли, а люди были обречены доживать жизнь в домах барачного типа.

   Лёне позвонили и сказали, что конкурс прошёл, есть подрядчик.

   Правда, к середине июня пошла техника. Прибыли какие-то начальники, стояли на краю деревни, смотрели в направлении болота. Один из гостей, с маленькими злыми глазками, выдал подобие улыбки и ободряюще сказал:

   - Скоро заживёте по-новому.

   Он бы удивился, узнав, насколько оказался прав.

   Двое местных подошли, посмотрели. Один сказал другому:

   - Не выйдет ничего. Зазря всё. Только лес изуродуют.

   Через пару дней прибыли гастарбайтеры, все сплошь из Средней Азии.

   Заревели в лесу бензопилы, начали валить деревья, делать просеку. Грузовики стали везти брус и доски для строительства гати.

   К концу недели Лёня стал свидетелем сцены. Ехал он по делам. Видит, стоят работяги в тюбетейках и спорят с бригадиром. Бригадир - русский.

   Тут появился откуда-то Тихон Никифорович.

   - Болото там, - напрямую заявил он бригадиру. - Ничего не выйдет. Опять корова там потонула, из Красавино.

   - Шёл бы ты дед! - огрызнулся бригадир. Тут он увидел Лёню.

   - Вы к себе, в управу?

   Лёня туда не собирался, но изобразил из себя начальника:

   - А куда же ещё?

   - Подбросьте. У меня машина там. В город поеду.

   - Проблемы?

   - Да уж сюрприз за сюрпризом.

   - И что стройка? Встанет теперь?

   Бригадир тяжело вздохнул, потом ответил:

   - Не встанет, конечно, у нас контракт подписан. А вот джамшутам придётся доплатить.

   Работы приостановились, работяги днём перетаскивали материалы, что-то сколачивали, но в лес, к болоту не ходили. Дней через пять прибыла крупная техника. Стояло три машины строительных, да фура длинномерная. Леониду показалось, что внутри фуры урчит что-то вроде дизеля.

  Леонид собрался уходить, и тут за его спиной что-то взревело. Он повернулся, фура раскачивалась из стороны в сторону. Точно дизель!

  Во второй половине дня Лёня увидел удивительную картину. Раньше такого не видал.

  Все работяги-азиаты молились. Лежали они ниц, головами к заходящему Солнцу, босыми пятками к лесу. Лежали молча, почти не двигаясь.

  И вдруг над лесом птицы с граем взлетели, и донёсся глухой стук. Стук стал равномерным. Что-то здоровое било на болоте. Било мерно и сильно.

  "Сваи заколачивают", - смекнул Лёня. Началась настоящая стройка!

  Молящиеся голов за стук не подняли, только вжались в землю сильнее. В казане на огне начал подгорать плов, никто опять же головы не повернул.

  Ужинали молча, Матвеевы почему-то были напряжены. После ужина Лёня сел у себя в комнатёнке бумаги просматривать. Темнело, за стенкой раздались голоса. Говорили сердито, нервно. Вроде бы голоса знакомые.

  - Наших уже трое погибло! - выкрикнул кто-то.

  Лёня вышел. У стены стояли Тихон Никифорович, Анна Николаевна и человек, в котором Лёня узнал в нём мужчину, лузгавшего семечки в лесу.

  - Добрый вечер, - поздоровался Лёня.

  - Добрый? - взвился мужчина.

  Тихон Никифорович потянул мужчину за рукав. Тот руку отдёрнул, что-то забормотал.

  - Пойдём в дом, - успокаивающе сказал мужчине Тихон Никифорович.

  Мужик рыкнул, мотнул головой.

  - Иди в дом, Лёня, - мягко сказала Анна Николаевна.

  Леонид почувствовал, что лучше послушаться и, ни слова не говоря, ушёл. Разговор на улице продолжался по-прежнему нервный.

  Раздались быстрые шаги, уже из-за забора мужчина выкрикнул:

  - Мы его прибьём. Прибьём. Только дальше, что будет? Хуже будет.

  Леонид долго сидел в темноте, не раздеваясь. Хотелось выбежать, прыгнуть в машину и уехать в город, домой. За что его здесь так невзлюбили?

  А качели за окном: "Скрип-скрип. Погиб-погиб".

  С болота продолжали доноситься прежние мерные стуки. Лёня удивился, как они ночью работают? Ночь безлунная. Лёня задремал, когда под утро его разбудил истошный крик с болота. Кричал не человек, не зверь, не болото стонало от избытка газов. Так, наверное, кричал "Титаник", распоровший брюхо об айсберг. Вдруг крик затих, донёсся всплеск, и тишина. Такой тишины не было никогда, даже петухи при первых лучах Солнца не запели. И качели не скрипели на ветру.