Однако прошло некоторое время, и Романовы породнились с родственниками Наполеона: в 1839 году дочь Николая I Мария стала женой герцога Максимилиана Лейхтенбергского, приходившегося внуком Жозефине Богарне.

Несостоявшаяся же невеста Наполеона великая княжна Анна Павловна через шесть лет после предложения «великого француза», вышла замуж на наследника Нидерландской короны Вильгельма (Виллема) Оранского (1892–1849). Его, одного из героев битвы при Ватерлоо, с почестями принимали в России, где летом 1816 года и состоялась свадьба. На то событие откликнулся стихами молодой Пушкин, посвятив жениху восторженные строки:

В 1840 году Вильгельм стал королем Нидерландов под именем Виллема II, а сестра Царей Александра I и Николая I – королевой. Сын Анны Павловны Александр (1817–1890) под именем Виллема III занимал престол Королевства Нидерланды более сорока лет, начиная с 1849 года. Этот представитель Оранско-Нассауской Династии приходился Царю Николаю I племянником, а Александру II – двоюродным братом (кузеном).

Во второй половине XIX века династические связи Романовых продолжали множиться, возникли близкие родственные узы с королевскими домами Дании, Англии, Греции.

К числу важнейших родственно-династических событий той эпохи относилась женитьба в 1866 году наследника Александра Александровича (Александра III) на дочери Датского Короля Христина IX принцессе Марии-Софии-Фредерики-Дагмар (в России – Мария Федоровна). Этот брак не только сблизил Романовых с Датской Королевской Семьей, но и породнил их с Английским и Греческим королевскими домами.

Старшая сестра принцессы Дагмар Александра с 1863 года состояла в браке с наследником Британской Короны Альбертом-Эдуардом (будущим королем Эдуардом VII), а ее брат Вильгельм правил в Греции под именем Георга I. Последний в 1867 году сочетался браком с внучкой Николая I Великой княгиней Ольгой Константиновной (1851–1926), ставшей Королевой Греции.

В 1874 году возникла и прямая династическая уния между Царской и Английской Династиями. Единственная дочь Александра II Мария (1853–1920) вышла замуж за третьего сына Королевы Виктории (1817–1901) Альфреда-Эрнста-Альберта (1844–1900), герцога Эдинбургского, герцога Саксен-Кобург-Готского.

К этому времени Дом Романовых включал 41 лицо, к началу XX века их уже насчитывалось более 50, а перед революцией 1917 года Царская Фамилия составляла уже 65 персон.

Позже возникли и еще две близкие родственные унии между Романовыми и правившей в Англии Ганноверско-Саксен-Кобургской Династией. В 1884 году внучка Королевы Виктории Гессенская принцесса Елизавета (1864–1918) обвенчалась с братом Императора Александра III Великим князем Сергеем Александровичем, а в 1894 году ее младшая сестра принцесса Алиса (1872–1918) вышла замуж за Царя Николая II, став последней Русской Царицей Александрой Федоровной.

Английский Королевский Дом (получивший в 1917 году название Виндзорского) до сих пор имеет сильные генетические связи с Домом Романовых. Отцом супруга Королевы Елизаветы II герцога Эдинбургского принца Филиппа (родился в 1921 году) был сын Греческой Королевы Ольги, кузен Николая II принц Андрей (1882–1944), а матерью – племянница Последней Царицы Александры Федоровны принцесса Алиса Баттенберг-Маунтбеттен (1885–1969).

Ныне именно принц Филипп имеет наиболее близкую генетическую степень родства с коронованными правителями России. Он – четвертое поколение от Царя Николая Павловича (Николай I – Константин – Ольга – Андрей – Филипп).

В отличие от прочих потомков Романовых его родители, дед и бабка состояли в равнородных браках, и формально супруг Английской Королевы имеет наибольшие родственно-генетические права на Русский Престол. И только. Ни с историко-правовой, ни с нравственно-психологической точек зрения никаких «прав» герцог Эдинбургский не имеет и иметь не может. Надо отдать ему должное: сам герцог Эдинбургский и не помышляет ни о чем подобном.

Все вышесказанное должно помочь читателю уяснить вопрос, по сию пору все еще порой вызывающий жгучие споры о «законных» и «незаконных» претендентах на Русский Престол. Никаких действительно «законных» Тронопреемников в настоящее время не существует. Все «законные» были убиты, а те, кто из Царских родственников выжил, настолько деклассировались и морально деградировали, что своими скандальными потугами лишь дискредитируют Царскую титулатуру и образ Последнего Царя-Страстотерпца.

Все, кто прямо или косвенно выставляет «права» на несуществующий «престол», – самозванцы, и побудительные мотивы их претензий никакого значения не имеют. Это – область психиатрии, мелкого человеческого самолюбия, корыстных интересов, а потому и не может быть предметом какого-либо серьезного историко-правового обсуждения. Династия Романовых ныне не существует.

В начале же XX века все выглядело совсем по-иному. В 1901 году на Престоле в России находился Император Николай II, дедушка Которого (Христиан IX) являлся королем Дании, дяди Королями Англии (Эдуард VII) и Греции (Георг I), а Императором Германской Империи был кузен Царицы Александры Федоровны Император Вильгельм II.

Помимо Королевских Домов Англии, Дании, Греции, Германии, родственные узы связывали Царскую Династию с коронованными правителями Норвегии, Болгарии, Швеции, Италии, Румынии, Испании, Нидерландов, Бельгии, Черногории.

Практически все сколько-нибудь значительные монархические дома Европы (кроме правившего в Австро-Венгрии Дома Габсбургов) состояли в родстве с Романовыми.

В январе-феврале 1613 году Собор Земли Русской единомысленно призвал на Царство юного Михаила Фёдоровича Романова. Собрания происходили в Успенском соборе; в Москве в тот период не существовало иного помещения, способного вместить столь многочисленное общество.

По заключению историка С.Ф. Платонова, в Соборе приняло участие не менее 700 человек (при избрании царя Бориса Годунова их насчитывалось 476). Это было действительно «Русское национальное собрание», представители которого особо были озабочены тем, чтобы их решение выразило волю «всей земли». Выборные хотя и имели широкие полномочия, но свои решения все-таки рассылали на опрос городов.

Собравшись после многолетних жестоких событий, люди были разделены недавним прошлым. Пережитое на первых порах давало о себе знать взаимными упреками и обвинениями, тем более что среди претендентов на русский престол фигурировали лица и роды, напрямую втянутые в политические коллизии Смуты: князь Д.Т. Трубецкой, князь В.В. Голицын, князь Ф.И. Мстиславский, князь Д.М. Пожарский и некоторые другие. Все они отличались древностями рода, но ни у одного из них не было явных преимуществ.

Дебатировалось и имя шестнадцатилетнего племянника Царя Федора Ивановича, боярина Михаила Романова (1596–1645). Очевидец и участник событий, знаменитый описатель истории той поры Авраамий Палицын (ок. 1550–1627) вспоминал: «И многие дни о том говорили всякие люди всего Российского Царствия с великим шумом и плачем».

Впервые имя боярского отрока Михаила как единственного лица, достойного Царского сана, после падения Шуйского летом 1610 года назвал Патриарх Ермоген (Гермоген). Тогда слова Святого Пастыря не были услышаны. Теперь же они приобрели характер великой исторической политической акции. Решение в пользу Михаила Романова оказалось всеобщим. Как справедливо заключил один из авторов, «только внушением Святого Духа можно объяснить столь единодушное решение собрания людей, которые еще год назад смотрели один на другого как на злейших врагов».

О Соборе 1613 года, ставшего судьбоносным в истории России, много написано и сказано. Между тем, как констатировал С.Ф. Платонов, о ходе самого Собора «мы ничего точного не знаем, потому что в актах и литературных трудах того времени остались только отрывки преданий, намеки и легенды, так что историк здесь находится как бы среди бессвязных обломков древнего здания, восстановить облик которого он не имеет сил».