На часах 21:01.

«Может, она уже освободилась?»

Повесив на вешалку халат, Юра выключил свет и вышел из кабинета. Каждая минута приближала его к этому разговору, с каждой минутой становилось все страшнее за его исход. Неужели ты мог подумать, что так легко отделаешься? За все в жизни нужно платить, и, очевидно, что твой час расплаты настает… Он готов заплатить за свои грехи чем угодно, но только не ею. Ставки непомерно высоки. Непомерно!

В лобби Ксюши нет. Зато причина всех его бед на настоящий момент, очевидно, решила здесь поселиться. Федотовы устроили семейный ужин. Интересно, сколько шампанского она влила в себя за день? Что его в ней тогда привлекло, сейчас и не вспомнить. Миловидное лицо? Фигура? Что? Сейчас, глядя на Маргариту, врач испытывает лишь отвращение. К ней, потому что она во всей красе продемонстрировала истинную свою сущность, и к себе самому. Как он мог так повестись?

Нужно уносить отсюда ноги, пока его не заметили.

Юра отвлекся буквально на пару секунд.

21:08 Кому: Ксения: Ты освободилась?

— Эй, Юрец!

«Нет…»

Поднял глаза от смартфона.

Лев Глебович испытующим взглядом уставился на врача. Не день, а наказание какое-то. Вздохнув, Юра направился к столику.

— Юрец, ты же у нас первоклассный массажист, говорят? — он сразу почувствовал неладное. Достаточно было посмотреть на довольное лицо Риты.

— Кто говорит, Лев Глебович? — начал врач осторожно. Это не та информация, которую он распространяет на каждом углу. Прежде всего, он терапевт.

— Ну приехали! А кто жене министра такой массаж делал, что стоны на весь отель стояли, и дело чуть смертоубийством не кончилось? Память у меня хорошая, Юрец, — рассмеялся Федотов.

А, ну да… Было дело. Черт! Твою мать!

— Так вот, Ритузик жалуется на боли в спине, даже, говорит, на Бали помочь не смогли. Давай-ка, займись.

«Вы что, сговорились тут все?»

По спине пробежал холодок. Никаких дел, никаких контактов с Федотовой быть не может. Один на один он с ней не останется. И Ксения не поймет, это точно. Как это ей изволите объяснять? «Лев заставил?». Взрослого мужика? Смешно.

— Ну если уж на Бали помочь не смогли, Лев Глебович, то боюсь, и я тут бессилен. Здесь, возможно, к остеопату обращаться нужно, — нужно попытаться как-то выкрутиться, попробовать. А если нет, то…

— Давай-ка ты возьмешься, а если не поможет, обратимся, да, Ритузик? — ухмыльнулся Лев. — Я тебе что, зря деньги плачу?

Девушка еле заметно приподняла уголки губ в знак согласия. Нет, он будет стоять на своем до последнего. Она его не разведет.

— Лев Глебович, здесь в SPA-салоне работают отличные массажисты. Почему бы Маргарите Львовне не обратиться к ним? Совместит приятное с полезным.

— Юрец, хочешь совет? Не борзей! — было видно, что Лев начинает злиться, — Совсем страх потерял – начальству перечишь? А если уволю?

«Значит, так тому и быть…»

— Извините, Лев Глебович, но я не могу. Право Ваше. Увольняйте.

Не дожидаясь ответа, врач развернулся и зашагал в сторону выхода. В спину раздалось:

— Юрец, а ну стоять! Ты куда намылился?

— Видимо, чемодан паковать, Лев Глебович. Хорошего вечера.

Юра не знал, чего ждать дальше. Возможно, на этом его карьера здесь закончена, о клинике тоже можно забыть. Лев вспыльчив, любит пригрозить увольнением. Может, к утру он отойдет, а может и нет, посмотрим. Если нет, ну… Будет приезжать к Ксении в свои выходные. Отношения на расстоянии строить сложно, но некоторые справляются. Если, конечно, она найдет в себе силы действительно его простить и отпустить эту ситуацию.

21:30 От кого: Ксения: Юр, извини, давай не сегодня. Голова раскалывается. Приняла таблетку и пошла спать.

========== Глава 3 // Слова ==========

Не сегодня… Сердце пропустило пару ударов, звон в ушах отключил внешний мир. Не сегодня…

Отчего-то не очень верит Юра в ее больную голову, просто видеть его не хочет, да и всё. Или не может. Не хочет слушать его. Казнь отсрочена на неопределенный срок… Пойти ломиться к ней в дверь, заставить выслушать? Это слишком. Напор и агрессия лишь хуже сделают, она закроется окончательно. Оглохнет.

Врач надеется на завтра. Если дело с работой совсем дрянь, то несколько часов в первой половине дня у него точно есть, все равно. Не сказав ей всё, он отсюда не уедет, Лев может орать и возмущаться, сколько угодно. Ну а дальше – видимо, уже только от нее зависит, что дальше. Если Ксении настолько тяжело принять, если для нее это невозможно и эти отношения обречены, то, вероятно, лучшее решение – уехать отсюда, не мозолить ей глаза, не мучиться самому, глядя на её. Люди говорят, что время лечит, может, и ему повезет.

Юра, действуя, скорее, как-то бессознательно, достал чемодан, оглянулся вокруг, открыл шкаф. Да тут собирать-то нечего. Как приехал сюда с полупустым, так и уедет. В медкабинете, правда, какие-то вещи. Йорика своего отелю на память оставит, но халат, документы, журналы и книги нужно всё же забрать.

22:05 Кому: Ксения: Спокойной ночи. Отдыхай. Завтра так завтра.

Сел на кровать и уронил голову в ладони. Каким невозможно нежным было сегодняшнее утро и какой невозможно жуткой обещает быть ночь. В памяти один за другим проносились отдельные кадры. Вот она стоит в медкабинете в своем ягодном платье и мягко улыбается, а он отсылает ее «управлять»; вот она бесится, обвиняя его в проституции, и это так смешно, что он невольно задумывается, что за подарочек ему достался; вот она готова, спасая его жизнь, огреть министра по голове вазой; вот она в ящике фокусника, и липкий страх охватывает нутро; вот он начинает подозревать, что попал; вот он понимает, что если ее уволят, он больше ее не увидит, и приходится применить всю свою смекалочку, чтобы вытащить ее из этой передряги; вот он уже лезет ради нее в канализацию, вот ему сносит крышу в медкабинете и он, не в силах контролировать порыв, целует ее, а она сбегает; вот она, наконец, отвечает на поцелуй в утренний сонный для остальных час. Дальше – катастрофа: Зуенок, «взаимно», «предательство, виски, Рита, желание мстить, постель; стена высотой с Останкинскую телебашню. Вот он понимает, что Ксения всё про них знает, а он, похоже, не знает про нее ничего: оказывается, он идиот, каких поискать. Вот они бьют друг друга, кто как умеет. Она сидит и плачет, а он чувствует, насколько перестарался, выпуская свой яд. Вот он чувствует ревность, чувствует, что ей грозит опасность, а она смотрит на него с презрением и там же, в этих глазах, просьба оставить в покое. Следом к нему приходит понимание, что она не верит ни одному его слову, что доверия не было и нет, понимание, что хуже быть просто не может, что она – одно его неоправданное ожидание, с самого начала и до самого конца. Похищение, опиоидный бред, осознание того, насколько непредсказуема жизнь, и очень много времени, чтобы обо всем подумать. Вот она прижимает его к себе, убаюкивая, а сама волнуется; Вот это заветное «Юр, прости, что сразу тебе не поверила» и невозможная радость в душе от того, что все-таки она верит, что не все потеряно. Вот он решается на третью попытку, и, черт возьми, он все правильно понял - она согласна, она дает ему этот шанс!

Несмотря на все глупости, недосказанность, идиотские ситуации, страхи, недоверие и сомнения, несмотря на всех тараканов, несмотря ни на что – они вместе. Лицом к лицу с очередным цунами.

За три месяца в этом отеле врач ощутил, насколько на самом деле живой. Ксения вернула его к жизни, наполнила ее надеждой и смыслом, заставила почувствовать её во всей красе, приоткрыться, вылезти из своей раковины. Задышать полной грудью. Позволить себе любить, несмотря на осознание, что вместе с любовью непременно приходит боль.

Завтра наступит и… Увольнение его не страшит, страшит другое. Завтра её решением всё может быть кончено. Вполне возможно, уже завтра он вернется в свой серый тусклый мир.

***

— Алло, Юрец! Я долго тебя ждать должен!? — рык Федотова в телефонную трубку раздался на весь зал. — Ты пока еще у меня работаешь! …Да, представь себе! …Скажи спасибо Ритке, убедила не горячиться, а то бы… Разбирай и дуй в лобби, быстро!