Очередная проверка, очередной пинок, в этой раз под ребра: Юра стиснул зубы, зажмурился, уткнувшись лицом в пол, но голоса не подал. Очередное бурчание, какие-то угрозы в свой адрес и адрес управляющей – дверь захлопнулась. Очередные манипуляции со жгутом, еще немного усилий, еще – и наконец ему удалось освободить кисти от разболтавшейся веревки. Боже, как же затекли руки!! Действовать! Врач нащупал онемевшими пальцами ошейник. Кажется, цепь крепится к нему самым обычным карабином - замка вроде нет. Постепенно кровь начинала приливать к пальцам, возвращая их к жизни. Он нащупал защелку, надавил – крючок поддался. Еще немного – и цепь упала на землю. Содранный скотч полетел на пол следом. Юра, шатаясь, поднялся на ноги, ощущая дикую слабость в ногах, на которых он собирался сейчас бежать. Впрочем, кто знает, может быть силы найдутся лишь ползти.
Он осторожно приоткрыл дверь и выглянул на улицу. Сарай находился у самого забора, от леса врача отделял лишь он и небольшое пшеничное поле. Самого фермера на горизонте пока не было, однако Юра понимал, что медлить не позволительно: тот может появиться из ниоткуда – например, из соседней постройки, в любую секунду. Ползком вдоль стены, за сарай, через забор, в поле – не останавливаться! Этот шизофреник вряд ли дурак – догадается, в каком направлении скрылся враг. А может у него и собака есть… Судя по ошейнику, вполне вероятно…
Он полз в этой пшенице, не рискуя подняться на ноги – так его сразу станет видно издалека. Сначала показавшееся маленьким поле никак не хотело заканчиваться. Откуда брались силы, врач сам не понимал. Понимал. Жить хотелось. Кроме того, до Ксении нужно было каким-то образом, но добраться раньше, чем это сделает фермер – предупредить ее и охрану отеля. Вызвать полицию. Этот человек опасен для окружающих, но в первую очередь – для неё. Он не знал, насколько далеко от отеля находится эта ферма, вроде кто-то говорил, что неподалеку. Но направление движения – направление совершенно неясно. Ему нужно в лес, а оттуда – на дорогу. Дорога всегда куда-то приведет.
Наконец, последние метры поля – и он в лесу. Еще чуть-чуть углубиться и можно встать с живота на ноги. Спустя несколько минут Юра, наконец, смог себе позволить эту роскошь. Пригнувшись к дереву – вдруг его все еще заметно с фермы – врач оглянулся и поднялся в полный рост: нет, кажется, его все еще не хватились. Солнце вот-вот начнет садиться, а значит, нужно торопиться, каким-то образом ускориться: до дороги необходимо добраться до темноты. Ночевать в лесу – в холоде, на сырой земле, в компании диких животных в этом состоянии он точно не может себе позволить.
«Солнце садится на Западе… Мох растет с северной стороны»
Дорога, по его предположениям, должна проходить как раз где-то севернее. Ему ничего другого не остается, кроме как вспоминать навыки ориентирования на местности. Ребра и мышцы по-прежнему ноют, ноги подкашиваются, в ушах стоит шум, звон… Надо идти.
«Как хочешь. Но иди»
***
— Значит, слушай сюда, — Лев исподлобья смотрел на свою управляющую, — Давай адрес фермы, я сейчас звоню своим ментам, и мы туда едем. Ты едешь со мной – он вроде как на тебя глаз положил, значит, будет рад тебя видеть. Позвони ему сейчас, скажи, что жаждешь с ним увидеться. Пока будешь отвлекать, полиция по территории поищет… Только отвлекай его как-нибудь покачественнее, вымани подальше куда-нибудь…
— Лев Глебович, есть проблема.., — Ксюша подняла на владельца полные отчаяния глаза, — У Семена Ильича телефона нет. Он не пользуется гаджетами, говорит, они – зло…
— Точно чокнутый! Ну значит так поедем. Нанесешь ему неожиданный визит, скажешь, что мимо проезжала и решила навестить. Пригласишь прогуляться, показать тебе красоты местной природы. А мы там все за это время обшманаем.
Ксения кивнула. Она была готова на любой, самый дикий план, готова была изображать кого угодно и делать что угодно, лишь бы вызволить его оттуда. Сейчас девушка почти на сто процентов была уверена в том, что врач – на ферме. Третий день – на ферме, в плену. Думать о том, что там с ним мог творить этот сумасшедший с лопатой, было просто невыносимо: те полтора часа, которые понадобились владельцу на то, чтобы дождаться «своих ребят», она лезла на стену. Страх, живший в ней все эти дни, выскребал нутро. Сегодня наверняка все решится. Сегодня все станет ясно, она его увидит, живым или… Остается только молиться. Пусть он, пожалуйста, будет жив… Она зацепилась за мысль и повторяла ее как мантру: Семён не похож на человека, способного совершить такое страшное преступление. Не похож… Не похож…
***
Как Юра не старался не сбиваться с намеченного направления, он все же заплутал. Дороги не было не то что видно, ее не было слышно. Он совершенно не понимал, куда идет. Телефон бы сейчас не помешал, да вот беда – у него его нет: видимо, шизофреник этот забрал, он не помнит. В лесу темнело и холодало, время от времени тут и там раздавались какие-то шорохи. Сначала он думал, это Семен все же его выследил, и вслушивался в напряжении в окружающую тишину, готовясь к борьбе. Раз за разом нападения не случалось. Спустя какое-то время нервы перестали реагировать на скрип стволов, шуршание в листве… Он успокоился. Но всё шло к тому, что нужно готовить ночлег. А у него даже спичек нет… Без воды, без еды, без огня, в холоде и очень уязвим. Врач надеялся, что здесь не бродят кабаны…
Очередной громкий хруст ветки заставил его прижаться к дереву: здесь точно кто-то ходит. Совсем рядом… В наступающих сумерках лес просматривается очень плохо, он не видит сам объект, определяя направление лишь по звуку. Звук раздался откуда-то справа, метрах в 5-10. Снова – ближе. Еще ближе. Правее и сзади. Юра резко обернулся, принимая стойку. Кто бы ты ни был, тебе не поздоровится!
В двух метрах от него замер… Михаил Михайлович, бывший егерь отеля. Кажется, он с трудом узнавал врача в таком виде – разглядывал его с подозрением. МихМиха самого было сложно узнать: всклоченный, немытый, словно бы больной, взгляд диковатый. Но, несмотря на весь его отталкивающий, в целом, вид, врач выдохнул с облегчением. Мало того, что это не фермер, так это еще и человек, который знает этот лес, как свои пять пальцев. Знакомый! Ему не придется здесь ночевать.
— Как здоровье, Михаил Михайлович? — поинтересовался Юра с кривой вымученной ухмылкой.
— Не лучше, чем Ваше, как погляжу… Что это Вы тут делаете, Юрий Сергеевич?
— Воздухом свежим дышу, — ответил тот, силясь улыбнуться, хотя ничего смешного в его ситуации и его положении не было абсолютно, — А Вы? Тоже решили прогуляться?
— Вообще-то, я за Вами пришел, Юрий Сергеевич, — ответил егерь серьезно, поправляя ружье за плечом. — Там в отеле Вас уже три дня ищут под каждым кустом. Сами идти можете? Я Вас отсюда выведу.
«Значит, три дня прошло… Кто ищет? Она – ищет?»
— Честно говоря, по пересеченной местности – не очень.., — признался врач. Болело всё, каждый шаг отдавался болью по всему телу, — Может, здесь по близости дорога какая-то проходит?
— Да, тут буквально в трехстах метрах, — мужчина махнул рукой совершенно не в том направлении, которое держал в голове врач. — Если хотите по дороге, пойдемте по дороге. Хотя лес я больше люблю… Здесь каждая травинка, каждый цветочек сил придает… А дорога – ну что дорога… Газ один. Опирайтесь на меня.
МихМих подставил плечо. Врач был ему за это благодарен: силы уходили, таяли, а им еще идти неизвестно сколько.
— Откуда Вы узнали, где искать? — спросил он спустя некоторое время. МихМих, как всегда, был немногословен, но Юре, несмотря на то, что мозг уже выключался, вдруг стало интересно услышать ответ.
— Да Борис ко мне сегодня пришел, так, мол, и так, говорит… Пропал с территории, найти не можем, не поймем, что случилось. Спрашивал, не видел ли я кого. Покумекали мы с ним, я и вспомнил, что в прошлый раз когда в отель приходил за едой – мир не без добрых людей – видел подозрительного типа с лопатой у дома для персонала. Борис меня за шиворот хвать - и в отель. Там Льву Глебовичу пришлось все то же самое рассказывать. Управляющая слушала-слушала, а потом и говорит – это фермер местный. А я то знаю, где ферма тут, я тут каждый сантиметр знаю. Вот и пошел проверить… Эй, Юрий Сергеевич, давайте, соберитесь! Вот она – дорога. Недолго идти осталось – километров пять.
