— На сегодня? — эхом отозвался Роман. — Ксюшенька, прости, но я никак не могу. Я на неделю просрочил этот чертов отчет. Лев Глебович уже рвет и мечет. Позвонил мне 3 часа назад и сказал, что если завтра утром он не будет держать его в руках, мне хана.

— В каком смысле?

— В прямом. Пообещал «уволить к чертям собачьим». Я… Я правда должен его сдать. Чувствую, он не шутит.

— А как же мы? Я хотела пойти вместе…

Ксюша расстроилась. С этой работой они всю жизнь пропустят, точно. И почему она не вспомнила про этот отчет? Да потому, что ей даже в голову не могло прийти, что её невозможно ответственный зам способен был его просрочить. Как такое может быть? О чем он думал?

— Ну, ты можешь отдать их кому-нибудь… Прости… Слушай, ну не расстраивайся так! Хороший концерт?

— Очень! Они теперь неизвестно когда приедут, Ром…

Мужчина смотрел на Ксению, и сердце сжималось от ее подавленного вида. Пашет как незнамо кто с утра до ночи, и даже развеяться не может. И все из-за него.

— Ну пойди с кем-нибудь из друзей своих. С Юлей вот.

— Юли нет. Она же в отпуске. Ты забыл…

— Ну.., — он задумался на несколько секунд, с сомнением посмотрел на девушку, буквально убитую осознанием того, что отдых сорвался, заглянул в ее потухшие глаза, и, сам не веря в то, что сейчас произнесет, выпалил: — Ну.., с врачом? «Ты идиот!? Ты в своём уме? В чём ты хочешь убедиться!? Думаешь, она оценит такой благородный поступок?».

«Чтоооооо? Я не ослышалась?»

— Ты сейчас это… серьезно? — Ксюша уставилась на него, распахнув ресницы. Она не могла поверить в услышанное.

«Неужели что-то у нас меняется? Как же он старается…»

Рома вздохнул, отступать было некуда. Он уже это сказал. И, судя по ее взгляду, она действительно оценила. В нем ожила надежда. На мгновение зам даже почувствовал себя лучше. Лишь на мгновение.

— Я не хочу, чтобы из-за меня ты лишала себя отдыха и впечатлений. Мы же договорились, помнишь, я тебе доверяю… Я очень хотел бы пойти, правда, Ксюш, ты же знаешь, но здесь до утра работы… Веди себя хорошо!

«В чем подвох?»

— Иди. Расскажешь потом, чего я лишился по собственной глупости, — Рома шумно вздохнул и запустил руки в волосы, возвращаясь к бумагам. В голове стоял шум, перед глазами плыло, он тщетно пытался сосредоточиться на работе. «Что же ты творишь? Как там у этой певицы, которую она слушает? «Голова моя поет и ничего не понимает, никому не доверяет, скоро лопнет…». Я доверяю. Доверяю…».

Ксюша в нерешительности еще минуту топталась около стола. Нет, надо предложить кому-нибудь эти билеты. Так поступить она не может.

Или может?

— Юра, — Ксения как всегда вломилась без стука, — Есть планы на вечер?

Врач поднял глаза от журнала. Интересно, эта девушка когда-нибудь научится стучаться? Может он тут сейчас кому-нибудь в ягодицу укол лепит. Рука дрогнет – клиент будет не доволен.

— Вроде нет. А что?

— У меня тут два билета на сегодняшний концерт. Рома, к сожалению, в аврале. Я хотела предложить их тебе… с Мариной…

«С Мариной?»

— А ее сегодня нет, —«Хвала небесам!», — у нее девичник там какой-то, она в городе. Кто хоть выступает?

— Дэнни Фаррант и Пол Роусон…

«Что-то знакомое…»

Они уставились друг на друга. Врач откинулся в своем кресле, начав медленно вертеться в нем из стороны в сторону. Концерт, значит. Оба думали об одном и том же.

— Тогда… Пошли вдвоем? — на этот чертов концерт попасть очень хотелось. Попасть на него в компании Юры внезапно захотелось стократно. Она же не виновата, что обстоятельства так сложились. Видит Вселенная, она хотела их им отдать…

— А охрана твоя что скажет? — врач склонил голову на бок, пристально рассматривая управляющую.

— Кхм… Он уже благословил.., — Ксюша в смущении отвела взгляд.

— Что я слышу! Какие успехи! Такими темпами годика через два мы с тобой и кофе будем спокойно гонять по утрам, как прежде, — уголки его губ скептически поползли вверх. — Ты уверена, что готова рискнуть?

— Ммммм... Да. Но стоит поторопиться. Я только переоденусь, а то на каблуках скакать будет неудобно, — глаза управляющей внезапно загорелись предвкушением! Как давно она просто не отрывалась. Девушка тут же вспомнила те беззаботные времена – студенчество, начало работы в Москве на должности горничной с минимальным уровнем ответственности. Гуляй не хочу. Она уже видела себя на танцполе, в первых рядах, слышала в голове музыку и видела сцену. Неужели это наяву?

Юра поднялся со своего кресла, снял халат. Ксения уже была в дверях, такая счастливая, с горящими глазами, словно это не обычный концерт, а личная встреча с кумиром детства, как минимум. Он ухмыльнулся. Как мало человеку, в сущности, надо для счастья... Да, будет интересно побыть в этот момент рядом, понаблюдать. Если она уже сейчас светится как лампочка, то что будет там, на площадке? Приятное тепло разливалось по всему телу, когда врач смотрел на то, как по-детски проявляется в ней радость...

— Юрааа... Ты меня слышишь? — она щелкнула пальцами, выводя из состояния задумчивости. — Я говорю, что предлагаю такси. Минут через 20-30. Нормально?

Врач снова ухмыльнулся. За это время при желании можно успеть в душ, успеть переодеться и даже чайку выпить в баре. Впрочем, для девушки уложиться в 20 минут, куда-то собираясь, это ни больше ни меньше заявка в Книгу рекордов.

— Встретимся в лобби, беги.

Ксюша развернулась на каблуках, и только ее и видели. Лишь удаляющийся их стук по пустому коридору. Юра остался в кабинете. Подошёл к окну и простоял так минут, наверное, 10, собираясь с мыслями. Перспектива провести с ней весь вечер нехило щекотала нервы. Пока самообладание ещё ни разу его не подводило, но кажется, он ещё тогда, обнимая ее здесь, в этом же кабинете, растерял его остатки. Ведь всему же есть предел, верно?

Часовая поездка в такси стала для обоих отличной возможностью спокойно поговорить по душам. Водитель оказался чутким человеком и сам до минимума приглушил музыку, чтобы пассажирам не пришлось ее перекрикивать.

Ксюша выглядела как подросток. Волосы заплетены в небрежную косу, черные джинсы, темно-серая заправленная свободная футболка, черный ремень, грубые кожаные черные ботинки на шнуровке, распахнутая настежь объемная косуха, черная, разумеется. И чайка на ключице. Минимализм во всей его красе. Сразу видно, человек едет оторваться. Какой контраст с образами, к которым он привык. Сразу вспомнилась дача, белое худи и голубые подвернутые джинсы, распущенные волосы – тогда девушка выглядела лет на 17. Это снова она.

Он не сможет вспомнить, о чем они говорили. О многом. Фактически обо всем. Избегая темы личных отношений. Вспоминали смешные случаи из детства, взлеты и падения, перебивали, «А вот еще как-то…», сыпали историями, много смеялись, словно пытались навечно врезать в сердца память друг о друге, остаться там навсегда. Оба давно потерялись в пространстве и времени, и обоим было все равно, где они, что они и зачем.

«Случайно падали звезды в мои пустые карманы и оставляли надежды… Мои колени замерзли, ты был счастливый и пьяный, и что-то важное между. Действительно важное между».

Они не заметили ни того, как въехали в Москву, ни Третьего транспортного, ни высоток, ни огней. Очнулись на Арбате: у Ксении зазвонил телефон. Рома. Она сразу напряглась. Все это было слишком хорошо, чтобы оказаться правдой.

— Привет! Да… Уже подъехали. Всё хорошо, не волнуйся... Да, с Юрой… — она вскинула на врача полный недоумения взгляд. — Спасибо… Сколько тебе еще с ним работать? ...Ром, как ты так умудрился, ума не приложу? Отдохни! …Да. Да, спасибо! ...И я тебя. Пока…».

««И я тебя» что? Люблю? Целую? Обнимаю? Ненавижу?»

Вот и поговорили.

Она была в замешательстве. За время поездки она ни разу про Рому и не вспомнила, не написала, могла бы и предупредить ведь, что уехала. С другом. Разговор с Романом вышел странным донельзя: он пожелал ей хорошо провести время. С человеком, которого считает личным врагом. Что это? Может быть, он таким образом решил её проверить? А как он проверит? Может, он проверил ее уже тем, что отпустил, а она и ускакала? Да нет, это уж слишком...