Я много раз пыталась анализировать свои чувства к Бона Манобан. В последнее время я многое делаю наперекор ей, и не до конца уверена, в чем заключается причина: пытаюсь ли я таким образом мстить за то, что под ее давлением совершила самую большую ошибку в своей жизни, либо же эту ошибку исправляю. Все чаще прихожу к выводу, что второе, потому что ответственности за выбор с себя не снимаю. Решение остаться с Джексоном я приняла сама и какими не были причины, побудившими меня это сделать, они уже не имеют значения.

— И что теперь будет? — Суа в панике мечется взглядом от меня к маме, выглядя напуганной и беспомощной, совсем как ее сын три дня назад.

— Время покажет, — промокнув губы салфеткой, я встаю. — Оставлю вас. Мне нужно проверить пальмы у дочери.

***

— Отчеты, которые ты просил, — я кладу на стол Джексона папку с бумагами, но он словно меня не замечает: взгляд устремлен поверх крышки ноутбука, в кулаке зажата ручка.

— У тебя что-то произошло?

— Он хочет кабинет, — глухо произносит Джексон, по-прежнему не глядя на меня. — Кабинет в моем здании.

— Он фактически купил половину компании и имеет на это право.

— Как обычно, защищаешь его, Лиса?

Мой ответ на этот раз не имеет ничего общего с желанием принять сторону Тэхёна. Та ночь после секса в его номере стала одной из самых мучительных в моей жизни, и необходимость видеть его каждый день — та еще пытка, но в то же время я отдаю себе отчет, что за вложенные деньги он может потребовать сплясать каждого сотрудника на руках.

— Ты ведешь себя как избалованный ребенок. Напомню, это твоя подпись стоит на договоре, так соберись, черт возьми, и прими последствия. Если это поможет сохранить наследство Юны, у него будет гребаный кабинет, даже если для этого мне придется вытряхнуть из этого кресла тебя.

Глаза Джексона угрожающе вспыхивают, а ручка выпадает из кулака, но сейчас в своем гневе он бессилен — стены его кабинета наполовину стеклянные, а вокруг толпы сотрудников.

— Имей ввиду: если он разорвет договор, я приглашу твою мать на ужин и расскажу ей таких историй, что если до этого она и преувеличивала свои проблемы с сердцем, то сейчас они у нее точно начнутся.

— Какая же ты сука, Лиса, — зло цедит Джексон, глядя на меня исподлобья.

— С этим не поспоришь. Не забудь посмотреть бумаги, и если возникнут вопросы, дай мне знать. Сразу после совещания я еду забирать Юну из школы.

Развернувшись, я выхожу за дверь, оставляя Джексона одного. Как и обычно после небольшой словесной потасовки в венах бурлит адреналин — то, что нужно для встречи с Тэхёном.

Помимо Джексона и меня, на совещании присутствуют главы всех отделов и два секретаря. К счастью, Тэхён не стал претендовать на кресло во главе стола, а предпочел занять место по центру. В глазах каждого из присутствующих читается любопытство от появления нового лица, но они его прячут за принесенными бумагами. Первым требованием Тэхёна стало подготовить отчет за последний квартал.

Он представляется, неспеша обводя каждого глазами, словно пытается запомнить лица. Его внимание задерживается на мне чуть дольше, но вряд ли кто-то смог это заметить. О сделанном я не жалею, а потому не вижу причин прятать от него глаза.

Он рассказывает историю своего успеха, опуская подробности, не предназначенные для масс, чем полностью завоевывает взгляды присутствующих. Я отмечаю, что его манера себя держать совсем не походит на поведение нувориша, желающего произвести впечатление на взыскательную публику. Тэхён не произносит ни одного лишнего слова, избегает хвалебных оценок собственных достижений, говорит четко и по делу.

Завершив знакомство, он переходит к тому, какой, по его мнению, видит компанию, и что бы хотел в ней изменить. Несколько раз упоминает о большой численности штата и зарплатном фонде, чем повергает многих в смятение.

Я тоже нахожусь в смятении, но по другому поводу. Помимо воли его недавний поступок вплетается в образ успешного бизнесмена, о котором я ровным счетом ничего не знаю, делая Тэхёна еще более далеким от меня, чем он был вчера. Но также я не могу не признать, что таким, каким я вижу его сейчас, он мне импонирует. Наверное, потому что мне всегда удавалось отделять рабочее от личного. В нем чувствуется знание того, о чем он говорит, видение конечных целей и уверенность, и где-то посреди его монолога я позволяю себе поверить, что благодаря ему компания действительно выплывет. Представляю улыбку Юны и впервые за эту неделю на душе становится спокойно. Я все сделала правильно.

Совещание заканчивается насквозь фальшивой речью Джексона о том, как он рад привествовать нового акционера в компании, после чего мужчины пожимают руки и поднимаются. Сотрудники вытекают из кабинета, Джексон выходит одним из первых, и когда я собираюсь последовать за всеми, то слышу холодный голос Тэхёна:

— Лиса, задержись.

Сердце делает нервный кульбит, и я, замерев в паре футов от двери, медленно разворачиваюсь.

— Слушаю тебя.

Тэхён выжидает пару секунд, до тех пор пока хлопок входной двери не отрезает удаляющиеся голоса, оставляя нас одних.

— Завтра в семь вечера у меня, — его глаза смотрят прямо, голос звучит негромко. — Теперь можешь идти.

========== Глава 7 ==========

— Суён, мистер Ким появлялся в офисе? — поравнявшись со стойкой ресепшена, я вопросительно смотрю на секретаршу. Она прерывает разговор и, прикрыв телефонную трубку рукой, быстро тараторит:

— Был здесь еще до того, как я приехала. Сейчас он в своем временном кабинете, вызвал мистера Кана.

Отметив, что Тэхён с первых же дней решил не оставлять свои вложениям без присмотра, прошу Суён сделать мне кофе, иду в свой кабинет. Вчерашние слова Тэхёна о новой встрече в отеле застали меня врасплох, но за ночь я собралась с мыслями и теперь полна решимости прояснить ситуацию относительно нашей договоренности. Мне необходимо понять, к чему быть готовой и чего ждать, потому что я ненавижу неизвестность.

Сквозь стеклянную дверь я вижу, как в вестибюле появляется Джексон. Спрашивает о чем-то Суён и, развернувшись, мечет гневный взгляд в дальний кабинет, чем вызывает мою мысленную усмешку. Сейчас мне его жаль. Джексон никак не научится с достоинством принимать последствия своих решений: будь то наш брак, либо потеря абсолютного контроля над Manoban&Wang Company. Я не снимаю с себя вины за то, что наша совместная жизнь не сложилась, но и он внес в ее развал немалую лепту. Впервые он упрекнул меня связью с Тэхёном после празднования юбилея мамы. Мы ехали домой из ресторана, Джексон выпил, я в то время кормила Юну грудью и сама была за рулем. Дорогой он стал отпускать раздражающие шутки на тему студенческих лет, и так как тогда я еще не до конца рассталась с идеей стабильного брака, то никак не реагировала. Джексон воспринял это как проявление вины и слабости с моей стороны, лишний раз напомнив мне, почему еще в школе я стала той, кем являюсь, и начал допытываться занимались ли мы с Тэхёном сексом в машине.

На следующее утро я забрала Юну и уехала к родителям, чем вызвала возмущение мамы, прямо заявившей о том, что мое поведение она не приветствует и проблемы должны решаться внутри семьи. Джексон приехал через день с извинениями и уверениями в том, что этого больше не повторится. Я не слишком поверила, но на тот момент было удобнее обмануться, и я вернулась. Через два месяца это повторилось снова, потом еще раз и больше не прекращалось.

Если бы нас двоих посадили за стол и попросили обвинить партнера в том, почему наш брак оказался провальным, моим приговором Джексону стало бы неумение нести ответственность. Каждый раз нарушая данное мне обещание, он терял мое уважение как мужчина и как партнер, и с очередным годом совместной жизни обнаруживал все больше слабостей, которые я, в силу своей натуры, не считала нужным щадить. В итоге мы оказались там, где мы есть. Приговор себе у меня тоже имеется, и он еще более суровый, но его я предпочитаю не разглашать.