Источенный временем и Баст знает, чем еще, пластик трещал и прогибался под её весом, но пока держал. Ох, только бы не провалиться… или так будет проще? Она растеклась по поверхности капсулы, насколько хватало обретенной с Зовом подвижности суставов и связок, пропустила контактный рельс между грудей и до предела вывернула голову. Все равно ни хрена не видно. И толку быть мриной?! Ладно, попробуем на ощупь.

Через минуту она отбросила бесполезный нож и мешающие перчатки. Звука падения не было, только тихий шорох, а значит, кто-то из мужиков сориентировался. Вот и ладненько. А мы ручками. Пальчиками. Коготками.

Коготки были хороши, но поспорить в прочности с металлом не могли, а потому ломались. Один за другим. И все-таки дело двигалось. Да, медленно. Трудно. Больно. Пожалуй, даже, кроваво, слезем — поглядим. Но двигалось.

В какой-то момент Лана ощутила, что проклятый тормоз держится буквально на соплях.

— Тор! — негромко позвала она.

— Слушаю тебя, Локи, — немедленно отозвался Кристенсен.

— Держи меня за ноги. Эта штука сейчас поедет. Или может поехать. Сдерни в нужный момент. А то размажет.

Комментариев не последовало. Просто надежные сильные пальцы почти сомкнулись на лодыжках. Все в порядке, говорили эти пальцы. Аккуратнее, говорили они. Спокойнее. Делай своё дело, а мы сделаем своё. Не дергайся, мы рядом.

Последнее, сковывающее руки болью, усилие… долгожданный щелчок…

— Тор!!!

Зазубрины начавшего проседать пластика попытались располосовать спину — благо кожа мгновенно уплотнилась — но главным было не это. Главное, капсула, секунду помедлив, начала двигаться под уклон.

— Оп! — весело проговорил Петер, ловко перехватывая Лану и придавая ей вертикальное положение. — Насчет чуда не знаю, но ты определенно молодец! Одевайся. Свисток, предупреждаю: один звук — и ты покойник.

Освобожденная капсула скользила по рельсу, разгоняясь всё сильнее. За ней, существенно медленнее, двинулись люди. Торопиться было некуда. Кроме того, снизу ощутимо тянуло смертью. Не разложением даже, а именно смертью. Хотя и разложением тоже. Мужчины, похоже, ничего не чувствовали, а вот Лану буквально скручивало. Пожалуй, впервые за всю свою жизнь она позавидовала вулгам с их слабыми, почти рудиментарными органами чувств.

Где-то впереди, там, куда не достигал свет фонаря, раздался звук удара и вслед за ним — грохот падения.

— Прокатилась, — обернулся Тор, отыскивая взглядом слегка вытянувшееся лицо Проныры. — С ветерком.

А еще несколько минут спустя они вышли к почти такому же полуовалу, как тот, у двери. В металлическом ограждении у дальнего его края зиял пролом как раз по размерам капсулы.

Лестница, однако, уцелела. Ажурные ступени уходили в непроглядную тьму. Впрочем, тьма была повсюду. Вверху, внизу, впереди. Не сговариваясь, легионеры включили все имеющиеся в наличии фонари, но дела это практически не поправило. Потолок пещеры по-прежнему терялся в темноте, как и противоположная её сторона. Зато стало видно, куда упала капсула. И нескончаемые, исчезающие во мраке ряды стеллажей и контейнеров. А ещё в лучах света проявились фигуры на полу. Странные, изломанные, ссохшиеся фигуры, бывшие когда-то людьми. Распяленные рты беззвучно кричали, то, что осталось от широко раскрытых глаз, следило за живыми, лиц испугался бы самый жуткий ночной кошмар.

Лану замутило. В смерти как таковой в принципе нет ничего особенно веселого, но смерть этих людей была страшной. Хотя, мысленно поправилась она, и вряд ли страшнее, чем та, которую приняли несчастные геологи. Просто здесь смерти было много. Очень много. Вниз отчаянно не хотелось.

— Я первая, наверное, — не волне уверенно проговорила мрина.

Ни малейшего желания спускаться она не испытывала. Тем более первой. Но па сделал бы это. И все те люди, о которых старый солдат рассказывал боявшейся засыпать девчонке, вызвались бы в разведку. И пусть, как думала Лана теперь, с высоты своих девяти почти с половиной лет, большинство этих историй были не более чем сказками на ночь. Что это меняло? Ничего. Она пойдёт.

— Если лестница развалится, я хоть спрыгнуть смогу.

Тор, уже успевший прикинуть, что до пола добрых метров десять, если не двенадцать, недовольно поморщился. Однако предмета для спора не существовало: Локи определённо была самой легкой из них. Кроме того, у кошки, пусть и скрещенной с человеком, в случае обрушения лестницы имелся хоть какой-то шанс. Даже за себя Кристенсен не мог ручаться, что уж говорить об остальных?

— Только не торопись, — пробурчал он. — Вряд ли тут найдется, кому тебя укусить, но ты всё-таки посматривай. Всё, пошла!

Два из четырех фонарей погасили. Один из горящих взяла с собой Лана, другой остался у Тора и теперь легионер внимательно следил за тем, как медленно, ощупывая каждую ступень и каждый крепеж, спускается напарница.

Каждый шаг громом отдавался в ушах девушки. Каждый скрип старого металла играл на нервах, как плохо натянутый смычок в дрожащей руке пропойцы-скрипача. Тоннель казался безопасным, даже по-своему уютным, а здесь никак не удавалось избавиться от мыслей о сотнях тысяч тонн камня над головой. И о людях, навсегда оставшихся под невидимыми в темноте сводами.

Наконец Лана оказалась внизу, и в кольце на ухе Петера прозвучал её голос, слишком спокойный для того, чтобы даже она сама поверила в это спокойствие:

— Лестница в порядке. Спускайтесь, только лучше — по одному.

Дожидаясь спутников, девушка огляделась, радуясь то ли притупившемуся, то ли притерпевшемуся обонянию. Единственное, что пришло ей на ум — паника. Эти люди бежали, не разбирая дороги, спасаясь… от чего? Что убило их? Повреждений, нанесенных каким бы то ни было оружием, не видно. Да, в общем-то, и давка ни при чем — какой бы она ни была, давка не убивает ВСЕХ. Тогда что? Отравление? Ну, допустим. А почему тогда до сих пор живы вновь прибывшие? Судя по масштабам бегства, эта дрянь должна действовать быстро и бескомпромиссно. Впрочем, если верить Проныре, прошло уж никак не меньше полутора сотен лет…

И опять — загадка. Колонизация Гардена началась менее века назад. Кто и зачем устроил… ммм… базу снабжения, наверное… на военную пока не очень-то похоже… здесь, под скалами? Ладно, это вторично. В первую голову надо искать выход. И он, выход этот, есть. Не может его не быть. Угольное ушко, через которое попали сюда невольные исследователи, могло дать возможность спуститься людям — и то немногим. Контейнеры сквозь него не протащишь. Да и тоннель явно плавили снизу. Где-то должен быть нормальный подъем и что-то вроде ворот, годных для прохода нехилых грузовиков. Ничего, отыщем. Воду бы ещё найти…

Привал решили сделать в одном из складских проходов, подальше от нервирующего присутствия прежних хозяев базы. Да и наличие двух стен создавало хоть какую-то иллюзию надёжности. К тому же, перед обследованием гигантского пространства следовало перекусить, а мертвецы — скверные сотрапезники.

В качестве импровизированного стола использовали пару ящиков: часть их, сбитая, должно быть, спасавшимися людьми, валялась на полу.

К сожалению, толком поесть не удалось. И не в количестве — четыре пайка на пятерых — заключался вопрос, а в качестве. Месиво, обнаружившееся после вскрытия двух саморазогревающихся контейнеров, даже условно нельзя было назвать съедобным. Собственно, а на что они надеялись после просроченных аптечек, почти несветящих фонарей и комбинезонов с неработающей системой терморегуляции? "Птичка есть такая, — сочувственно пробормотал Лазарев. — На иве живет. "Наивняк" называется".

Хлеб, правда, годился — после того, как вынутый из пластиковой упаковки камень удалось расколоть на куски, которые можно было засунуть в рот и размочить слюной. Да уж, вода становилась фактором не просто критическим, а… нужное определение Лана так и не смогла подобрать, как ни старалась. Вода и тепло.