– Громко думаешь, - резюмирует вполголоса оборотень, когда они вываливаются из безопасной теплоты привычной гостиной в сырой внешний мир и занимают крыльцо. Стилински выгадывает себе время, механически выбив сигарету из пачки щелчком по дну и подхватив её губами. Вместо привычного привкуса бензина – газ. Зиппо осталась Питеру в качестве трофея. Мужчина медленно затягивается, старательно разглядывая максимально непримечательный пейзаж.

– Не слишком громко. В твоём возрасте меня было вообще не заткнуть. Но ты ведь не об этом, волче… Ты хочешь конкретики. Плана. Решения, – агент сдувает пепел, снова затягивается, - хоть чего-нибудь. Ты хочешь, чтобы я подсказал тебе, кто виновен в пожаре. Чтобы догадался, что планируют Ардженты и за что сожгли к чёртовой матери Сатоми и её стаю. Чтобы предложил вариант, как бы расправиться с твоим чокнутым дядей, убившим как минимум ту девушку. А этого я не могу тебе дать.

Дерек выдерживает паузу. Достаточную для того, чтобы Стайлз мог потянуться за второй сигаретой, но он не тянется. Только оставляет окурок в пепельнице и наконец смотрит на подростка. Хейл особенно тщательно контролирует выражение лица, но Стилински отмечает его общую напряжённость. Может, даже чувствует, как бы по-идиотски это не звучало.

– Волче – уже что-то новенькое, – как-то нехотя выдавливает оборотень. – Можно сказать… Что мы делаем успехи в отношениях, да? Ну, в тех отношениях, в которых не состоим. Раз уж зашёл разговор, давай обсудим, что вообще между нами.

Резкая смена темы выходит совершенно нелогичной и несвоевременной. От такого очень тянет ущипнуть себя, чтобы удостовериться в реальности происходящего, но всё-таки получается воздержаться. Стайлз снова закуривает и с удивлением отмечает: вчерашняя потребность в виски тоже никуда не делась. Во время учёбы Стилински не слишком заморачивался психологией на профессиональном уровне, но даже его базовых знаний достаточно для понимания абсурдности разговора. Это ведь сублимация, - заявляет внутренний голос, всё ещё использующий Питера в качестве базового звучания, - С обеих, Стайлз, сторон.

– Влечение, – отвечает агент. Хейл кивает спустя очень долгую секунду. И всё равно внутренности как-то нехорошо скручиваются в узлы и, кажется, меняются местами. Стилински начинает тошнить. – Между нами обоюдное уголовно наказуемое влечение из-за того ненормального дерьма, в котором мы побывали.

– Хорошее определение, – Дерек всё ещё выглядит холодным и несколько отстранённым. Агент не понимает, почему его знобит от этого, но предпочитает засунуть факт куда поглубже. Если начать анализировать, ничего хорошего не выйдет. – Это всё?

Нет, это точно не всё. Остаётся только в слова оформить. Разложить невнятные чувства внутри по местам. Оценить. Считаете ли Вы, мистер Стилински-младший, что это только влечение? Вам требуется

дополнительное время на размышление?

Но отвечать Стайлзу не приходится. Дерек резко поднимается на ноги, и агент даже не успевает спросить, почему – через мгновение подросток сходит с крыльца и стремительно перемещается к припаркованному Шевроле. Стилински торопливо тушит сигарету и тоже встаёт. Хейл вытаскивает из-под дворника лист бумаги.

– Тебе привет от Кейт Арджент, – чеканит юноша и нехотя отдаёт бумагу федералу. Стайлз не чувствует, но письмо обильно сбрызнуто духами. Хейл очень чётко передал суть послания. В записке всего два предложения: «Привет, мой дорогой друг из Бюро. С большим нетерпением жду встречи». Подписи нет, а почерк не слишком специфичный, чтобы сильно запоминаться.

– Неожиданно, – Стайлз осторожно складывает записку и сует в карман. Что бы там не задумала женщина, прямо сейчас её здесь нет. Она не так сильно пугает, пока не появляется в поле зрения Стилински. – Твоя бывшая мне угрожает. Не знаю даже, куда бежать.

– Ирония неуместна! – Шипит Дерек и резко сокращает расстояние, но почему-то не проделывает уже привычные движения, чтобы схватиться за чужой воротник. – Включай голову, Стайлз. Охотник ждёт встречи с тобой, нам срочно нужно что-то сделать!

Беспокойство Хейла, как бы он не старался скрыть эмоции, всё равно слишком отчётливое. И Стилински соврёт, если скажет, что оно раздражает. Совсем наоборот. И Хейл очень даже прав – им срочно нужно ещё раз определить свои задачи и «что-то сделать».

Обсуждение они продолжают только за закрытой дверью комнаты Стилински. Он без лишней скромности занимает постель, предоставив оборотню всё оставшееся свободное пространство. И Дерек использует его относительно верно – вымеряет шагами спальню.

– Начнём с Сатоми, – предлагает агент. – Пока мы до неё никак не дотянемся. Вполне возможно, что мы больше вообще не увидимся.

Юноша останавливается. Стайлз наблюдает за тем, как он складывает руки на груди и хмурится. Типичный жест для Дерека.

– Неясна её мотивация. Я знаю, мы это обсуждали уже несколько раз, – тут же начинает оправдываться Хейл, уже опустившийся на стул. Руки падают на колени. – Но никак не могу понять, зачем она решила устроить пожар.

– Когда мы виделись в первый раз, Сатоми заявила, что твоя мама призвала шторм, а это нарушило равновесие между охотниками и оборотнями. Довольно пророческое заявление, учитывая, как Ардженты довольно скоро расправились и с ней. Так что в качестве мотива пока у нас открыта версия с комплексом бога, – мужчина подтягивает колено к груди и утыкается в него подбородком.

– Ладно. Тогда следующий пункт. Стая Питера. И туда же Фокс.

– Фокс – твоя головная боль, волче, - охотно отзывается Стайлз. Получив кивок от Дерека, продолжает, – Насчёт стаи Питера мы ничего не придумаем, потому что пока у нас есть один обезображенный женский труп и один обращённый. Остальное скрыто туманом войны. Если он действительно альфа, если он убил Лору, то у него примерно полторы тысячи вариантов ежесуточно для того, чтобы заниматься агрессивной вербовкой. Давай будем объективны, ладно? Единственным выходом из ситуации будет убийство.

Хейл возобновляет бесцельное движение по комнате.

– Знаешь, – он резко тормозит около окна и начинает поправлять шторы, которые, по мнению Стилински, и без того замечательно висят. Сейчас Дерек по своему поведению очень напоминает самого Стайлза, а за этим ничего хорошего стоять точно не может. – Я искренне надеюсь, что нам не придётся идти настолько радикальным путём.

– Мне тоже не слишком хочется злить Хейла. Ты задал вопрос, не вини меня в том, что ответ тебе не нравится, – сидеть надоедает. Мужчина поднимается, в четыре неторопливых шага преодолевает расстояние до оборотня и осторожно перехватывает пальцы, бездумно теребящие ткань. Дерек медленно поворачивает голову и довольно демонстративно убирает руки в карманы. Вот как, значит

(значит, было два вопроса, ответы на которые мальчишке не нравятся, забавно, да?)

снова меняем правила игры. Стайлз тоже умеет держать лицо. – Насчёт Кейт я предлагаю не беспокоиться.

– Отлично. Подождём, пока она тебя где-нибудь не подкараулит, чтобы наглядно объяснить, в чём ты был неправ во время предыдущей встречи. Устроите сраную дуэль в духе вестернов. Тебе может даже повезти: успеешь подготовить завещание.

Хейл старается выглядеть – звучать – максимально язвительно, но почему-то даже в сарказме Стилински улавливает уже знакомый полынный привкус. Горчит. Вроде и нужно сказать что-то, но Стайлз не представляет, как выдавить из себя вполне определенную фразу: «Да, Дерек, я веду себя как придурок исключительно потому, что чувствую к тебе куда больше, чем просто влечение, но боюсь пройти точку невозврата и снова сыграть в камикадзе, утащив и тебя с собой». Подросток принюхивается и отворачивается к двери ровно за секунду до аккуратного стука.

– Лучше возьми с собой пистолет, – вполголоса советует юноша. – У меня нехорошее предчувствие.

В участке обманчиво спокойно. Шериф отправляет их в кабинет, а сам уходит проверить, как идёт работа. Стайлз не слишком рад, Дерек, судя по его физиономии, тоже, но им приходится разместиться по другую сторону стола от Бретта. Сейчас от молодого беты не чувствуется явной агрессии, да и от лёгкого налёта превосходства ничего не осталось. Стилински его даже немного жаль, но это он оставляет при себе.