Альфа появляется в помещении, но уже без беты. Стилински цепляется взглядом за её немолодое, но когда-то давно наверняка очень привлекательное лицо. В его выражении нет ничего действительно угрожающего, но почему-то Стайлзу хочется затушить сигарету прямо сейчас и извиниться за дым. Ито грациозно опускается на стул и в свою очередь внимательно изучает их. Даже принюхивается. И вот тут мужчине становится слегка не по себе. Восемьсот честных грамм Глока превращаются в восемьсот тонн и обжигают бедро, требуя взять его прямо сейчас, успокоить как маленького зверька, в ладони.

– Мы вынуждены были спрятаться, – начинает объяснять женщина, и это звучит не как оправдание. – После того, что случилось с Девкалионом из-за Арджента. Я ещё не знаю, чего ты ищешь, Дерек Хейл, - взгляд так и приклеивается к юноше, – Но скорее всего мы останемся в стороне. И я не могу предложить гостям чай, - добавляет альфа с легкой улыбкой.

– Я расскажу, – снова влезает Стилински, хотя Дерек и выглядит так, будто у него брови сейчас отвалятся от лица. – В общем, у нас есть подозрения, что пожар в доме Хейлов случился совсем не из-за проводки. Есть подозреваемые, – он говорит всё быстрее, оба оборотня даже не стараются вставить посредственно глубокомысленное «ого». Сатоми предпочитает не бороться со стихией, а подросток просто не может подобрать цензурных выражений для описания наглости этого существа, которое почему-то зовёт себя человеком. – И ещё мы ищем Лору Хейл. Она вернулась в город ночью. Есть пара вопросов, - он всё-таки тушит сигарету о подошву ботинка, когда закидывает ногу на ногу, – начнём. Кто такой Девкалион? Что с ним случилось? Из-за какого Арджента? И при чём тут Ваша стая, Сатоми-сан?

– Твой друг очень своеобразный молодой человек, мальчик мой, – снова улыбается Ито, глядя в глаза более молодому волку. – Информацией помочь я могу. Девкалион – очень мудрый альфа, которому не посчастливилось договариваться с гадюкой. Тут придётся сделать отступление, мистер Стайлз. Вы не друид и не оборотень, хотя и жили в Бикон Хиллз по соседству с нами столько лет… Оборотней гораздо больше, чем можете себе представить. Мы есть везде, где хотя бы раз ступала нога человека. И есть там, куда люди не заглядывают по различным причинам. Вам сейчас необходимо понимать следующее: малое количество людей может с честью назвать себя по-настоящему человечными. Впрочем, раз Вы пришли сюда с мальчиком, а вдвоём собираетесь босиком пройти по Геенне Огненной…

Стайлз ненадолго теряет нить повествования, хотя очень старается ловить каждое слово женщины. Ито говорит о морали – нет причин опровергать её философские суждения. Но ощущение инородности столь возвышенной речи щекочет пёрышком под обеими лопатками сразу. Хочется бросить всё и расчесать себя до кровавых полос.

– Неприятности с Арджентом начались задолго даже до Вашего рождения, Стайлз. Этому существу нравится бессмысленная и болезненная смерть. Нравится причинять боль и сеять семена разрушения. Все охотники похожи на бешеных псов. Но ни псу, ни лису волк отнюдь не друг… Вам говорит о чём-нибудь имя Эннис? Нет? Это ещё один альфа в нашей запутанной истории. В его стае был бета, лишивший жизни охотника. После ответного удара Талия поддержала идею с местью. Девкалион же… - голос альфы, кажется, вводит Стилински в транс. Он снова закуривает. И словно оказывается бок о бок с названным, который слишком надеется на мирные переговоры. Он не может себе представить, что конкретно происходит с оборотнем, лишённым зрения, ослабленным и потерянным зверем. Но ему кажется, что тот вполне может просто свихнуться.

– Мама не могла так поступить, - голос Дерека возвращает мужчину в реальность. В ту реальность, где электрические лампы противно жужжат в сыром подвале с низким потолком, покрытом кое-где плесенью и мхом, с тремя стульями. – Она наверняка была против решения Энниса!

– Она так поступила, мальчик. Она позволила Эннису переступить черту и развязать бойню, в которой Девкалиона лишили зрения и частицы его очень светлого разума. И больше ни о каком балансе с той секунды никакой речи идти не может. Арджент это как раз тот способный ястреб, который прятал когти до поры*. Твоя мать, твоя альфа, призвала шторм.

Стайлз поднимается и кладёт руку на плечо подростка. Если бы какая-нибудь бабуля возраста Сатоми что-нибудь подобное сказала про его собственную маму, он бы точно не пытался сдерживаться, как Хейл. Тот держится молодцом, хотя его температура выше обычного, как будто он готов детонировать.

– Это не относится к моим вопросам, Сатоми-сан.

– После этих событий мы перебрались подальше от зоны агрессии Арджента. Если вы ещё не проверили самого главного подозреваемого, что очень странно для сына шерифа, – теперь и Стилински приходится сдерживаться. Единственное, на чём он может сконцентрироваться, это на плече подростка под пальцами одной руки и прохладном металлом пистолета в другой. – Следует начать именно с семьи охотников. Они считают Девкалиона мёртвым, поэтому могли переключиться на Хейлов.

– Но Девкалион не мёртв, по-Вашему? – мужчина цепляется за слова, потому что они звучат слишком инородно. Мог ли оборотень-альфа регенерировать такие повреждения? Федерал не знает и, если честно, совершенно не собирается проверять. – Он всё ещё где-то здесь, в городе?

– Думаю, он даже больше, чем жив. У него есть пара неоплаченных долгов по отношению к охотникам, клеймящим пули геральдической лилией. И последнее. По поводу Лоры Хейл. Вы её не найдёте, пока она сама не решит, что хочет кого-то видеть. И здесь её не было. Бретт!

То, с какой легкостью и быстротой женщина поднимается и исчезает в одной из тёмных ниш, откровенно бесит. Стилински и не замечает, как стискивает чужое плечо. Дерек, кажется, тоже не реагирует, не торопится подниматься. Они оба так и смотрят в чернильный проём. Скорее всего думают об одном и том же, но появившийся бета, уже успевший накинуть на себя футболку, мало располагает к продуктивному диалогу.

Пока они движутся обратно к машине, успевает встать солнце. Хейл идёт быстро и не оглядывается. Кажется, он вообще ничего не скажет следующие лет пятьдесят. В машине холоднее, чем на улице. Дерек падает на сидение и сползает по нему, упираясь коленями в бардачок. Он молчит, пока ключ поворачивается в замке. Ничего не произносит, пока под колесами хрустят ветки. И внезапно решает заговорить, когда мужчина, уже прикурив сигарету, опускает стекло:

– Это всё ёбаная ложь. Каждое слово старой маразматичной суки…

– Дерек…

– Да замолчи ты! – Впервые на памяти Стилински парень не рычит. Он кричит. – Останови, чёрт тебя дери, машину, я пойду и плюну ей в её ебучую рожу! Стайлз!

Стайлз выкидывает сигарету в окно, тормозит и сразу дёргает ручник, но вместо того, чтобы действительно выпустить это орущее недоразумение, он хватается за чужую одежду и резко привлекает подростка к себе. Дерек бьётся головой о плечо, вырывается, попадает затылком в подбородок. Потом удар куда-то по рёбрам. Стилински захлёбывается воздухом, слышит, как рвётся обивка от когтей и понимает, что ему повезло – это не его спина, но продолжает держать. Он сидит так ещё долго, пока Хейл не перестаёт вырываться и что-то бормотать.

– Всё, - тихо роняет он. Разжимает пальцы, чуть отклоняется, но теперь не опускает уже сам оборотень. Мокрая рубашка агента выдаёт Хейла с головой. Стайлз ничего по этому поводу не говорит и как-то неловко, неправильно, проводит рукой по волосам Дерека. Он касается его так, словно парень в состоянии отгрызть ему руку, но тот не издаёт ни звука – только вздрагивает. Скупая мужская ласка повторяется ещё. И длится на протяжении миллиардов световых лет. Когда мальчишка отскакивает и, отвернувшись к окну начинает тереть лицо рукавом, Стилински бросает взгляд через лобовое и рассчитывает увидеть взрыв сверхновой и конец всего мира.

Видит только дорогу, вгрызающуюся в расцветающее всеми оттенками красного небо. Нежно-розовый плавно соединяется с искристо-голубым. Как в акварельной миниатюре, исполненной какой-нибудь аккуратной рукой.