Вот и закончилось всё счастье. Билл ненавидел его, считал мерзким и опасным. Мистер Грей специально сказал ему что-то ужасное про него, Джорджи – для того, чтобы Билл прогнал их и возненавидел.

Он, Джорджи, был не настоящим мальчиком. Он был вампиром, который убивает людей, и который должен убивать и убивать, чтобы продолжать жить.

Мистер Грей был счастлив.

Билл напоил его своей виной, Джорджи вернется в Дерри, и будет вечной, любимой игрушкой. Старший не сказал, что нельзя забирать его обратно, если Биллу не понравится подарок.

А Биллу очень не понравился подарок, Оно постаралось, чтобы это случилось. Теперь Билл останется в живых, и будет жить долго.

Джорджи будет принадлежать только Оно.

Пеннивайз почувствовал пристальный взгляд Джорджа и повернулся к нему.

Джорджи зарычал, его глаза вспыхнули серебряным светом, зубы заострились, и мальчик набросился на Оно как дикий зверёныш. Через мгновение они превратились в яростно дерущийся клубок из острых зубов, когтей и сверкающих глаз, а дополнял происходящее безумие нежный звон бубенчиков.

Билл мгновенно забыл о своих моральных страданиях, вспомнив, что он все-таки старший брат.

Приготовившись к боли, он храбро растащил своих дерущихся (чудовищ) младших братьев, (воскресшего мертвеца и инопланетного монстра) и удерживал их на расстоянии друг от друга, пока острые зубы не втянулись, и серебристые глаза не сменили цвета на голубой и серый.

Джорджи посмотрел на исцарапанного и искусанного брата, прижался к нему и заплакал – горько, как обычный обиженный ребенок.

Пеннивайз явно был ошарашен поступком Джорджа, поэтому не сопротивлялся, когда Билл обнял и его. Казалось, он просто не заметил этого, пытаясь понять, что произошло.

Надо попросить Черепаху подкинуть мне еще пару монстров, подумал Билл, гладя по спине Джорджи. Я уже начинаю привыкать к тому, что моя жизнь никогда не будет нормальной.

И тут же ему стало стыдно. Назвать Джорджи монстром было подло и жестоко с его стороны.

Пусть даже если это и было правдой.

Нет, подумал Билл Денбро, я все же очень плохой старший брат.

Он понимал, что каждая минута его молчания все больше и больше расширяет пропасть между ним и Джорджи.

Сам Билл не боялся смерти, но… Одра? Имел ли он право рисковать ее жизнью?

Конечно, нет.

Билл Денбро принял решение.

***

- Джорджи, прекрати разводить сырость.

Билл решительно отстранил от себя мальчика, нашарил в кармане носовой платок и протянул его брату.

– Подрались, бывает. А теперь успокойся и приведи себя в порядок. Мы едем домой.

- Домой?!

Джорджи уставился на него с такой сумасшедшей надеждой в глазах, что Биллу снова стало стыдно.

- Домой. Ты же не думал, что я соглашусь снова потерять тебя.

Глаза Джорджи вспыхнули таким счастьем, что Билл проклял себя за то, что столько времени мучил его.

Осталось самое главное. Билл повернулся к Оно.

Он словно увидел Пеннивайза первый раз.

Он увидел такого же маленького мальчика, как Джорджи – преданного им, Биллом, боящегося лишиться единственного друга, страдающего из-за невозможности иметь сразу и брата, и друга и своего Старшего.

И пусть это был ребенок в космическом масштабе – сменятся поколения людей, а юное Оно все еще будет ребенком – Билл почувствовал все, что чувствовало это маленькое чудовище в тот момент, когда он пригласил Джорджи в свою жизнь, в свое сердце и в свой дом.

Он сказал мне правду, потому что хотел спасти мою жизнь, подумал Билл. Спасти жизнь человека, отобравшего жизнь у его сородича и пытавшегося убить его самого.

Оно хотело забрать Джорджи в Дерри, чтобы со мной ничего не случилось.

Билл – взрослый, сильный мужчина, мог теперь быть старшим братом для Оно, и сейчас его уже ничто не могло испугать. Даже наличие двух Джорджи.

- Представить тебя Одре как мистера Роберта Грея, Пеннивайз, или ты предпочитаешь другое имя? Я не могу сказать ей, что мой брат в таком возрасте еще не определился с тем, как его зовут.

Оно недоверчиво посмотрело Биллу в глаза, еще не веря, что этот человек все же решился на то, что когда – то едва не свело его с ума.

Билл улыбался, и в его глазах не было ни страха, ни сожаления о произнесенных им словах.

Пеннивайз сотворил воздушный шарик и уверенно протянул его Биллу. Денбро попятился.

- Т-только не…

Шарик взорвался, забрызгав кровью Билла, смеющегося Джорджи и всю комнату.

- Хочешь еще один шарик, Билли?

Ну и что ты теперь сделаешь, Уильям Денбро? Ты испытывал Его, а теперь Оно испытывает тебя. Дает шанс отказаться от своих слов. Во имя Одры, ты же откажешься, не так ли?

Уильям Денбро перестал вытирать окровавленное лицо, очень серьезно посмотрел на Оно и протянул руку за шариком.

- Да. Я хочу все шарики, которые есть у тебя для меня, Роберт Грей, мой младший брат. И я хочу, чтобы они летали.

- Они летаают, – Роберт Грей сотворил еще один шарик. – И ты полетишь, Билли.

- Когда – нибудь все мы полетим, - согласился Билл и даже не поморщился, когда шарик, взорвавшись, окатил его новыми брызгами крови.

Одра не очень сильно удивилась, когда Билл представил ей своих братьев и заявил, что они будут жить все вместе.

Маленький мальчик Джорджи очаровал ее сердце сразу же, а вот к высокому молодому человеку Одра почувствовала почти материнскую жалость – такой он был нескладный, бледный, с темными кругами под большими голубыми глазищами, и совсем детскими пухлыми губами.

Билл тихо объяснил жене, почему у Роберта фамилия не Денбро, а Грей, и Одра никогда больше не поднимала эту тему. Брат, значит, брат. Названный или нет, не важно.

Одра подумала, что с такой внешностью карьера актера Роберту Грею обеспечена, решила поговорить об этом со знакомыми режиссерами и успокоилась, очень довольная собой.

Но утром следующего дня будущая звезда Голливуда исчез.

Джорджи и Билл едва успокоили расстроенную Одру, сказав ей, что мистер Грей отправился к дальнему родственнику, завершить свое образование, причем не солгали ни одного слова.

Прощание получилось тяжелым.

- Мистер Грей, вы еще вернетесь? Вы же не исчезните навсегда?

Джорджи обнял своего Клоуна, еле сдерживая слезы.

Он не понимал, почему мистер Грей решил вернуться к вредному Старшему, живущему в канализации, и запрещающему звать его «папа».

Мистер Грей, посреди ночи вытащивший Джорджи на улицу попрощаться, тоже решил для себя один важный вопрос.

В Джорджи уже был один Мёртвый Огонек – значит, двух будет достаточно для того, чтобы он не нуждался больше в энергии от живых людей.

Идея была так себе, но юное Оно не знало, как еще можно помочь.

Пеннивайз потянулся к губам Джорджи, чтобы передать ему Огонек, но мальчик отшатнулся, и его глаза сверкнули в темноте серебряным светом.

- Неа. Вы опять заболеете, и ваш Старший будет ругаться. Я не буду делать плохо Биллу и Одре. – глаза Джорджи опять сверкнули серебром. - Я не буду есть… дома.

С Биллом Оно не стало прощаться. Человек назвал его братом и пригласил в свою жизнь, и Пеннивайз знал - если он появится, Билл всегда встретит его, и не откажется от шарика.

Джорджи как мог объяснил брату, что мистеру Грею очень - очень нужно было вернуться домой. (Почему потом Билл погладил его по голове, закрыл лицо руками и надолго замолчал, мальчик так и не понял.)

Старший его не ждал. Когда Пеннивайз появился за его спиной, древнее Оно испытало что-то вроде шока.

Младший оставил своих людей и вернулся к нему?

Юное Оно виновато улыбнулось, и радостно кинулось Старшему на шею, опрокинув его в очередную лужу крови.

Башня, парящие дети, сырые стены и родное Логово – Пеннивайз понял, что люди называют домом.

Он действительно вернулся домой.

Джорджи облизал окровавленные губы и проскользнул в свою детскую на втором этаже.

Билл и Одра не проснулись, и ничто не потревожило их счастливый сон. Джорджи рос хорошим, добрым и веселым мальчиком, и люди вокруг него не умирали.