Деннис с трудом верил в происходящее. Он всё уже понял, но не мог заставить себя поверить в то, что должно было произойти. Они все будут драться с какой - то Тварью из зеркала, и драка заключается в том, чтобы запихнуть эту самую Тварь обратно? Бред.

Джон Смит явился эффектно - возник в лунных перекрещивающихся лучах, в самой середине импровизированного Зеркального лабиринта. С ним явился и Пеннивайз, но он не подошёл к Неудачникам и не остался со Смитом - остановился в отдалении, словно наблюдая за происходящим, и под руку ему тут же ввернулся Дин, со своей странной загадочной улыбкой.

Майк Хэнлон радостно выпустил ночную Тварь на свободу. Неудачники только попятились от него, чтобы не мешать, а Залевски от неожиданности вскрикнул и шарахнулся прочь, стараясь загородить собой Малыша.

- Иди, - насмешливо позвала Тварь томминокера, поманив его многосуставчатым пальцем. - Поиграем.

Тут Залевски вскрикнул во второй раз и выругался, потому что “Джон Смит” сбросил личину человека, и выпрямился, являя всё своё иномирное уродливое совершенство Странника, хищной и безжалостной твари, ненавидимой во всех мирах.

Драки красиво выглядят в кино - горы битых вещей, взорванных машин и окровавленных противников; на лице главного героя обычно красуется только кровоточащая царапина, в то время как его противник выглядит так, будто попал под пресс.

В драке Майка и зазеркальной Твари не было никакой красоты.

Была жажда крови, убийства, жажда чужой боли и муки. Созданный Неудачниками лабиринт, конечно же, пострадал в первую очередь - сложно было не разнести зеркальные рамы, впечатывая в них противника.

Звон разбитого стекла заставил Смита и Майка прекратить бой. Несколько мгновений Смит смотрел на осколки, в которых всё ещё отражалась луна, а потом…рассмеялся. Это охладило Хэнлона сильнее, чем осознание того, что они натворили.

- Вы серьёзно хотели убить меня таким пустяком? - почти простонал Смит, глядя на Неудачников и скаля острые и загнутые, как рыболовные крючки, зубы. - Неразумные, наивные человеческие существа. Это так глупо, что я даже сердиться на вас не могу.

Томминокер перевёл взгляд на юное Оно.

- Идём со мной, моё Божество. Ты же видишь - твои игрушки, твои ничтожные люди, твоя Еда не в состоянии причинить мне вред. Иди со мной, Пеннивайз, туда, где ещё не был и никогда не будет даже твой Старший.

- Нет. - тихо сказал Роберт Грей, но его почти шёпот прозвучал как гром. - Никто никуда не пойдет, кроме тебя.

Джон Смит посмотрел на него, и Залевски с мучительной ревностью понял, что Малыш всем своим существом тянется к этой Твари. Юный томминокер смотрел на Смита огромными глазами и Деннис буквально слышал, как стучит его сердце - бешено и страшно.

- Грей, - Смит улыбнулся своему детёнышу, и на его жуткой узкогубой окровавленной морде проявилось почти человеческое выражение тепла и восторженной нежности. - Идём. Ты идеальный Странник, ты совершенен и достигнешь того, чего не мог достичь я. Ты станешь великим Охотником. Идём со мной и твоим Создателем.

Малыш едва слышно застонал, и по его щеке сползла слеза - одна единственная, которую Грей сразу же стёр.

- Я буду всем для тебя, божественный Роберт Грей, детёныш мой и моего Божества. - Томминокер говорил так, будто не было больше никого в мире, кроме него, Оно и юного Грея. - Поверь мне и иди.

- Нет. - Повторил Малыш с мукой в голосе.

Странно, но и в его голосе была нежность. Глаза Грея стали просто чёрными дырами в никуда - страшные мёртвые омуты, в которых Смит отражался до жути…настоящим.

- Я думаю о тебе. - сказал Смит Малышу, и Беверли вздрогнула, словно отец положил руку на её плечо.

Я думаю о тебе, Бевви. Тревожусь за тебя. Иди ко мне.

Маленькая несчастная девочка и взрослый мужчина.

Подонок, который хочет изуродовать собственного детёныша, и сделать “вечным генератором” детёныша второго, о котором он уже позаботился.

Иди ко мне, Беверли.

Беверли издала низкий головой смешок, который напугал Неудачников даже больше, чем её саму. Хищная, опасная Беверли - совсем не та насмерть напуганная девчонка, которая вся сжималась от горя и отвращения к себе, когда папочка подходил, чтобы позаботиться о ней.

- Да пошёл ты. - хрипло сказала Бев. Её словно вытошнило этим словом.

Тварь посмотрела на девочку с интересом и ухмыльнулась, но Бев не стала больше ни ругаться, ни проклинать Джона Смита.

Пеннивайз помог ей убить её главного демона, а теперь она поможет ему - пока этот инопланетный ребёнок ещё не понял, чего добивался от него Странник, последний представитель своей проклятой всеми мирами расы.

Все произошло в доли секунды.

Зеркальные осколки стали прозрачными, и Зеркальный Лабиринт появился снова, будто и не было никакой драки двух Тварей, ночной и иномирной. Лунные лучи вспыхнули в зеркалах так, что стали похожи на лазерные, и от зеркал повеяло холодом - тем самым страшным, потусторонним холодом, который и был предвестником появления зазеркальной Твари.

Конечность Пеннивайза, его рука, впилась в плечо Дина когтями, но маленькая нежить не отстранилась - наоборот, Росслер ещё ближе придвинулся в юному Оно и рассмеялся - ликующим, победным смехом. А Пеннивайз смотрел на Лабиринт, и свет и холод в зеркальном коридоре разбили реальное время на такие же осколки, из которых слились в единое целое истинные зеркала.

Неудачники попятились - даже Майк, с когтей которого всё ещё капала зелёная кровь томминокера. Деннис едва успел схватить обеими руками Малыша, обнять его и оттащить назад - юный томминокер, оскалясь едва ли не ужаснее своих Создателей, примерился уже к прыжку в зеркальное сияние.

Беверли прыгнула на Тварь, но не вцепилась в неё; вместо этого девочка выставила вперёд обе руки, и толкнула томминокера в глубь зеркального коридора с такой силой, что Джон Смит отлетел назад, ударился о зеркало…и оно поглотило его, как поглотили бы воды спокойного озера камень, брошенный в него.

Зеркало на миг помутнело, по нему пошла рябь, и снова стало прежним, за исключением Твари, заточенной в нём. Томминокер не стал биться о зеркало с той стороны - он положил обе лапы на стекло и стал смотреть на юное Оно.

И такая тоска и боль была в его взгляде, что Малыш снова рванулся из рук Денниса. Залевски едва удержал его. Если бы не Майк, Грей вырвался бы и прыгнул в опасное сияние Лабиринта.

Пеннивайз внимательно посмотрел на своего детёныша, потом на Тварь, заточённую в зеркале.

А потом сделал то, что от него никто не ожидал - ни Неудачники, ни Джон Смит.

Он вошёл в ослепительное ледяное сияние Лабиринта, подошёл к зеркалу с заточенной в нём Тварью и положил конечности на зеркало. Улыбнулся томминокеру так, что Смит рванулся к нему, ударившись о невидимую преграду всем телом. Многосуставчатые пальцы Оно прошли сквозь зеркало с лёгкостью, как сквозь воду, и Пеннивайз вошёл внутрь.

Тут же страшное сияние погасло, и единственное, что смогли увидеть на расстоянии Неудачники, были светящиеся глаза юного Оно - жёлтые, хищные Мёртвые Огоньки, отражающиеся в широко распахнутых чёрных глазах томминокера.

Пеннивайз положил обе конечности на плечи Джона Смита, потянулся к нему, словно для поцелуя, и….откусил ему голову.

Деннис как смог загородил собой страшное зрелище и закрыл Малышу глаза рукой. Грей не сопротивлялся. Он даже не плакал больше - просто замер, позволив Деннису обнимать себя и только вздрагивал, слыша из темноты хруст пожираемой плоти одного из своих Создателей.

- И в каком месте мне надо было вставить свою реплику о трёх отцах? - спросил Ричи.

Он был очень бледным, но пытался улыбнуться онемевшими от холода и шока губами. Такой же бледный Эдди испугался, что Тозиер сейчас потеряет сознание, а он не успеет его подхватить. Но Ричи сознание не потерял. Вместо этого потерял сознание сам Эдди, а Ричи стошнило после очередного хруста и влажного сосущего звука из милосердной темноты.