— Женя, ты цела? — ко мне тут же бросился взволнованный Николай.

— Да, всё в порядке, — дрогнувшим голосом ответила я, потирая ушибленное место. — Что это за чертовщина сейчас была?

— Вот бы знать, — Николай протянул мне руку и помог подняться на ноги. — Я не успел толком разглядеть, но эта тварь не особо похожа на волка.

— Может, оборотень? — предположил Семён, судя по выражению лица резко протрезвевший.

— Оборотень, в самой деле? — я послала другу детства раздражённый взгляд. — Боже, Сёма, я надеюсь, ты сейчас просто неудачно пошутил.

— Ладно, спишем всё на коллективную галлюцинацию, — бодро предложил фельдшер. — И поехали уже отсюда.

Уехать нам, как оказалось, было не суждено — уазик, как и моя Лада несколькими часами ранее, наотрез отказался заводиться. И, да, ни у Николая, ни у Семёна телефоны оказались не в состоянии поймать сеть.

— Вот и не верь после это бабушкиным сказкам, — нервно хохотнул Семён.

— Каким сказкам? — насторожилась я.

— Про Чёртов перекрёсток.

Эту байку я тоже слышала. Только вот существовала одна крохотная загвоздка.

— Мы не на перекрёстке, — напомнила я.

— С чего ты взяла? — удивился Семён, а затем добавил с видом великого мудреца: — То, что ты чего-то не видишь, не означает, что этого нет.

— Что ты хочешь этим сказать? — нахмурился Николай, внимательно прислушивающийся к нашему разговору.

— Только то, что изначально примерно в этом месте располагался перекрёсток трёх дорог, — с самодовольным видом, абсолютно не вяжущимся с ситуацией, принялся объяснять Семён. — Вон там, — взмах направо, — находится деревня Верхняя Пижма, ныне заброшенная. А вон там, — взмах налево, — Нижняя Пижма, тоже заброшенная. Раньше между этими деревнями была прямая дорогая, но сейчас она, ясное дело, вся заросла — и следа не отыщешь.

— Ты говорил о трёх дорогах, — напомнил Николай.

— Ещё была дорога между лесопилкой и деревообрабатывающим заводом, — внезапно вспомнила я. — Предприятие закрылось задолго до моего рождения, но дедушка в молодости работал там.

— Во-во, — удовлетворённо кивнул Семён, нервно потирая ладони.

— Но если самих дорог уже нет, то и перекрёстка, фактически, нет, — резонно заметила я, стараясь отогнать дурное предчувствие, набатом стучавшее где-то на задворках сознания.

— Ты это всякой нечисти объясни, — Семён, казалось, откровенно забавлялся ситуацией. — Это они же собираются на Чёртовом перекрёстке, прежде чем отправиться творить свои тёмные дела.

— Какой же ты идиот, — покачала я головой, с трудом удерживаясь от того, чтобы влепить другу подзатыльник. — Предположим, на секунду, что ты прав. Почему именно сегодня? Сегодня даже не полнолуние!

— Может быть, они тут каждую ночь толпами шныряют? — предположил Семён, ухмыляясь. — Нормальные люди по ночам спят, вот и не догадываются о том, какая чертовщина происходит у них буквально под боком.

— Так давай проверим, — слова слетели с моих губ раньше, чем я успела подумать.

— В каком смысле? — Семён моментально стал серьёзен.

— В прямом, — похоже, неудачи сегодняшнего дня неплохо так подточили мой инстинкт самосохранения. — Давай завтра, как только стемнеет, вернёмся сюда и проверим, ходит тут нечисть ночью или нет?

— Что за глупости! — как-то нервно рассмеялся мужчина, однако, столкнувшись со мной взглядом, уточнил: — Ты сейчас серьёзно?

— Абсолютно, — подтвердила я. — А ты что, боишься?

— Ничего я не боюсь! — совсем, как в детстве огрызнулся тот, растерянно потирая ладонью затылочную часть шеи. — Просто это как-то странно… Мы же уже не дети, чтобы верить во всю эту ерунду!

— Я и не верю, — заверила я его. — И хочу доказать, что никакой сверхъестественной хрени, о которой много лет судачат местные, не существует.

— Кому доказать? — внезапно спросил Николай, всё это время пристально смотревший на меня.

Вопрос был не в бровь, а в глаз.

— Хотя бы самой себе, — после короткой паузы, длинно вздохнув, призналась я.

Не знаю, что меня сподвигло на откровенность. Возможно, нервное напряжение последних часов, а может гнетущая атмосфера, царившая вокруг, но я не удержалась и рассказала мужчинам все те странности, которые со мной произошли, начиная с первого дня возвращения в деревню.

— Ночное видение с твоим дедом, судя по описанию, очень похоже на сонный паралич, — внимательно выслушав меня, высказал своё мнение Николай. — Сильный стресс, возможно, регулярное нарушение режима сна — всё это часто является причиной возникновения данного состояния.

— Я и не утверждаю, что видела именно призрак дедушки, — согласилась я с ним. — Тем более что после того раза он мне больше не являлся.

— Странное поведение Анны Степановны тоже легко объясняется с медицинской точки зрения, — во взгляде Николая, обращённом ко мне, светилось участие. — Обычное старческое слабоумие. С возрастом такое, к сожалению, очень часто случается.

По этому поводу мне тоже было нечего возразить.

— Однако это не объясняет того, что она видела сегодня здесь, — заметил Семён, прислонившийся бедром к капоту своего уазика.

— Обман зрения и галлюцинации на фоне стресса и переутомления тоже никто не отменял, — высказала я своё мнение.

— А у тебя был стресс? — заинтересовался Николай.

— В некотором роде, — скривилась я. — Ничего, в общем-то, смертельного. Просто узнала, что человек, с которым я встречалась последние два года, оказывается, женат, и у него есть ребёнок.

— А спала нормально ты когда в последний раз? — деликатно воздержавшись от комментирования моего последнего заявления, уточнил фельдшер.

— Дня три, может четыре назад. Не знаю точно, у меня с детства проблемы со сном.

— Бессонница?

— И она тоже. Но в основном я просто очень чутко сплю и просыпаюсь от малейшего шума, а потом уже не могу снова заснуть.

— Допустим, — Семён не выглядел убеждённым. — Но волчий вой мы слышали все втроём! И зверюгу эту стрёмную тоже видели.

— Это могла быть и чья-нибудь собака, — предположил Николай, судя по всему, также как и я, относившийся ко всему происходящему со здоровым скептицизмом. — Сейчас столько всяких пород вывели, что Собака Баскервилей покажется милой, безобидной зверюшкой.

— Я так понимаю, вы оба настаиваете на эксперименте? — во взгляде Семёна вспыхнул азарт.

— Почему бы и нет? — пожал плечами Николай. — У меня как раз два дня подряд выходные, так что я вполне смогу позволить себе совершить ночную прогулку по окрестностям.

— Я вообще в отпуске, — улыбнувшись, сообщила я. — Так что остались только вы, товарищ участковый.

— Естественно, я с вами! Мало ли, что случится, а мне потом отвечай.

До самого утра мы втроём просидели на Чёртовом перекрёстке, рассказывая различные страшилки из детства — мне это напомнило поездку в летний лагерь, когда весь отряд, — а это человек двадцать, — собирался возле костра, и мы пытались напугать друг друга различными жуткими историями типа Пиковой дамы или Гробика на колёсах.

С первыми лучами солнца Семён, искренне полагавший, что оба автомобиля не заводятся исключительно из-за вмешательства каких-то тёмных сил, попытался завести сперва свой уазик, а затем и мою Ладу. Естественно, ничего у него не получилось, что крайне огорчило мужчину, и вызвало поток добродушный шуток с нашей с Николаем стороны.

— Пошёл я тогда к Борису на поклон, — сообщил Семён, застёгивая китель и надевая на голову фуражку. — Вы тут посидите, я мигом.

Его “мигом” обернулось ещё тремя часами ожидания — я даже успела прикорнуть на заднем сиденье своего железного коня.

Борис оказался невысоким, коренастым мужичком чуть за пятьдесят. Покопавшись под капотом обеих машин минут по десять, механик вынес свой вердикт:

— У девушки банально провод оборвался у датчика положения коленвала. А тебе, Семён, обгонную муфту надо заменить.

— Вот тебе и вся мистика, — рассмеялась я с облегчением. — Банальное совпадение.