ФИЛОСОФ. Прекратите! Достаточно.
ПЛЕМЯННИК. Как? Неужели вам неинтересно? А лавина новых бумажных денег? А трюк с индийскими акциями? Великая была идея. И еще - "олений парк"14, мадам Помпадур! Ну, вы понимаете. Даже сводник может оказаться гениальным. Разумеется, все предоставлялось в кредит. С той поры король оказался в руках у банкира. Без его кредитов всем радостям пришел бы конец. Да, дорогой мой, все дело в кредите. А кредит нужно иметь. Это великое таинство, и Бернар его верховный жрец.
ФИЛОСОФ. Если существует пекло, он будет первым, кого там поджарят.
ПЛЕМЯННИК. Ничего подобного! Не успел он сколотить состояние, от которого разило за версту, как тут же обратился к Богу. Вы ведь видели его монахинь.
ФИЛОСОФ. Каких монахинь?
ПЛЕМЯННИК. Тех двух, что должны таскать его от исповедальни к столу, от стола к кровати и от кровати туда, куда каждый ходит в одиночестве. Когда он, старый потаскун, одряхлел и стал походить на мумию, то из фальшивого аббата превратился в самого подлинного святошу. Благодетеля человечества! Целый монастырь пожертвовал он этим бабам, и теперь они живут под его игом. Им приходится обслуживать его постоянно, с утра до вечера, они обязаны его мыть, причесывать, одевать. Но, что самое забавное: став беспомощным, он уже не в состоянии противиться их нежным заботам. Так он превратился в раба собственных рабынь.
ФИЛОСОФ. Поучительная история. И этому человеку вы завидуете?
ПЛЕМЯННИК. Нет. Я его изучаю. И это помогло мне узнать, откуда берется богатство наших дипломатов, шелковых фабрикантов и архиепископов. Спекулируют, наследуют состояния, проворачивают дела на чужие деньги. И в конечном счете всегда один разоряет другого. Все паразиты! Кого ни возьми. А что касается господ ученых - я не хочу быть бестактным...
ФИЛОСОФ. Я догадываюсь, к чему вы клоните. Нашего брата вы тоже не намерены щадить.
ПЛЕМЯННИК. Возможно.
ФИЛОСОФ. Но вы тем самым подгоняете все и вся под одну мерку: вора и судью, сутенера и философа, шлюху и гофмаршала.
ПЛЕМЯННИК. А почему нет? Если вы готовы признать, что гость тянет соки из хозяина дома - и наоборот; богатый из бедного - и наоборот; тогда почему взаимосвязь между умником и глупцом должна быть иной? Мы занимаемся метафизикой, или играем в марьяж; мы открываем отдаленнейшие острова южных морей и выстраиваем хитроумнейшие аферы с акциями - и какова при этом наша цель? Только одна - добыть себе пропитание.
Во время этого монолога возвращается старый господин, опираясь на двух монахинь. Он останавливается. Философ и Племянник, привстав, кланяются ему. Затем все трио возвращается в зал.
Чтобы было что жевать, и переваривать. Капитал в тридцать три миллиона золотом сколотил он, грабя, мародерствуя и доводя до банкротства других. И что это ему дало? Ведь главное в жизни - это легкое, регулярное, приятное отправление естественных надобностей. Блажен тот, кто каждый вечер может спокойно усесться на свой стульчак. Вот где истинное равенство. Там великий Бернар оставляет практически столько же, сколько и я, но при этом, готов спорить, ему приходится затрачивать больше усилий, чем вашему покорному слуге.
ФИЛОСОФ. Порой я спрашиваю себя, кто из нас философ, вы или я.
ПЛЕМЯННИК. Я не осмелюсь ответить вам. Но в одном я твердо убежден: знатные люди нуждаются в таких, как я. Мы им помогаем искупать грехи. Куртизанка мстит финансисту за принца; мошенник, камеристка, повар мстят куртизанке за финансиста. Мне же судьба предопределила вершить высшее правосудие над этим тюфяком Бертэном и этой бестией - его женой. В этом мире все получают по заслугам.
ФИЛОСОФ. А вам не кажется, что вы довольно неблагодарны по отношению к вашим покровителям?
ПЛЕМЯННИК. Разве я виноват, что они спутались с таким типом, как я? Нет, нет. Им было известно, чего я стою, а я все знал о них. Мы заключили молчаливый договор, которым устанавливалось, что они будут моими благодетелями, а я за их добро рано или поздно отплачу злом.
ФИЛОСОФ. Я нахожу, что он несколько односторонен, этот ваш договор.
ПЛЕМЯННИК. Дело не во мне. Возможно, в один прекрасный день я получу большое наследство, и тогда тем, кто транжирит миллионы, стану я. И тут уж я не собираюсь мелочиться. Готов вернуть все, что мне досталось, до последнего гроша - за игорным и обеденным столом, у женщин...
ФИЛОСОФ. Боюсь только, что до этого дело никогда не дойдет.
ПЛЕМЯННИК. Кто знает?
ФИЛОСОФ. Ну хорошо - допустим, что наступит день, когда вам достанется большое состояние. Что вы собираетесь с ним делать?
ПЛЕМЯННИК. То же, что делают все нищие, на которых свалилось богатство. Я бы хотел стать самым беспардонным парвеню, которого видел мир. Тогда моими паразитами станут другие, и я уж им за все отплачу. Мне нравится повелевать людьми, и я буду помыкать этими негодяями. Я люблю лесть, и меня станут превозносить. Всех писак, всех сплетниц я возьму на содержание, и обходиться с ними буду так же, как прежде обходились со мной. Ну-ка, паршивцы, я требую развлечений! И они будут меня развлекать, иначе я их прогоню за дверь. Они доставят мне любых девиц, каких я только пожелаю, и мы будем вместе с ними напиваться до чертиков. А за бокалом шампанского мы перемоем косточки всем добрым людям, которые возомнили себя образцом добродетели. Это так сладостно. Первым на очереди окажется мой дядюшка. Мы докажем, что Вольтер это самодовольный пачкун, что Монтескье сам не понимает, о чем говорит, что Дидро лишь толчет воду в ступе. А мелких моралистов, вроде вас, мы просто обойдем, пожав плечами, потому что прекрасно знаем вам цену. Вы презираете нас из чистой зависти, ваша скромность призвана скрывать ваше высокомерие, а живете вы неприхотливо только потому, что вам не остается ничего другого.
ФИЛОСОФ. А вы и вправду умеете делать комплименты.
ПЛЕМЯННИК. Я говорю вам лишь то, что богатые и влиятельные люди всех сословий думают о философии. На людей, подобных вам, смотрят просто как на странных чудаков, - как мне кажется, с полным основанием. Вы хотите доказать всему миру справедливость ваших фантазий, которые вы называете добродетелями. Но представьте себе, что вам вдруг удалось обратить все человечество в приверженцев вашей философии. Получилось бы чертовски грустное зрелище! Нет, лучше уж я буду следовать заветам Соломона: пить лучшие вина, поглощать изысканнейшие яства, спать с красивейшими женщинами, покоиться в мягкой постели, - а все остальное - суета сует.
