Уже через сорок минут мы сидели на белоснежном ковре и пили молоко с шоколадными печеньями. Фоном не громко играла музыка. Мы листали журналы по дизайну и моде.

– Слушай. Расслабься, – не выдержив проговорила я, – Мне понравились твои родители. И теперь я знаю, в кого ты такая высокая, в папу, – с улыбкой добавила я.

– Метр восемьдесят, это не высокая, – произнесла она с наигранной обидой, – У меня были к тебе вопросы, и я хотела их задать… – прочистив горло проговорила Кира, – Но теперь все становится на свои места. Многое объясняется. Я не совсем понимаю, как и что произошло тогда, когда мы столкнулись с тем парнем. Думаю, и тому есть объяснение. Я всегда что-нибудь нафантазирую. Иногда это сливается с реальностью.

Я промолчала.

«Так будет правильнее. Ей лучше не знать».

– Я устала, – с улыбкой произнесла я, – Давай уже спать ложиться.

– Пойдем, я провожу в ванную комнату.

Прихватив свой рюкзак, мы вышли в коридор. Оказавшись в ванной комнате, я будто оказалась внутри сапфира. Синие, бирюзовые, лазурные оттенки были главной цветовой палитрой.

– Вот тебе полотенце, ну а я в комнату.

Я кивнула. После того как Кира скрылась за дверью я подошла к раковине и включив холодную воду, несколько раз умыла лицо. Посмотрев на себя в зеркало, я снова умыло лицо.

– Соберись. Она сама предложила. Я ничего ей не должна.

Пока Саша прибывала в ванной, я металась по своей комнате.

– Что это за детский сад? Совы. – я нервно снимала постельное белье, – Вот. Полоски. Это нейтрально. У нее, наверное, что-то строгое и однотонное. Никаких детских рисунков.

Ручка двери дернулась.

Я зашла в комнату. Кира была уже облачена в шелковые шорты и майку фисташкового цвета.

Пройдя к окну, я увидела, как она ногой заталкивает скрученную ткань с дизайнерскими совятами под кровать.

– А чем тебе не угодило это постельное белье? – поинтересовалось я.

Кира покрылась румянцем.

– Эм. Я не взяла с собой пижаму, – проговорила я, окинув взглядом ее прикид.

– Я могу дать тебе что-то из своего. Мы вроде одного строения.

– Да. Было бы не плохо. Может футболку?

Кира открыла шкаф и начала рыться в вещах.

– Какого цвета или покроя?

Я распахнула глаза.

– Да дай любую. Хоть ту, с собакой. Кира посмотрела на меня, а потом снова зарылась в вещах.

– Вот держи, – с улыбкой протянув ее, проговорила она, – Я в ванную комнату, а ты пока переодевайся.

Когда она пришла, я уже лежала в постели и смотрела один из тех журналов, что стопкой лежали на маленьком рабочем столе.

– Надеюсь, ты не против.

– Нет. Бери, смотри, что хочешь.

– Спасибо, – притупив взгляд, проговорила я.

Кира забралась под одеяло и ее ноги соприкоснулись с моими. Я почувствовала их тепло. Ее дыхание было едва слышным. От нее пахло лавандой.

Я отложила журнал. И отключила свет лампы.

– Доброй ночи, – произнесла я, – Сегодня был тяжелый день, – проговорив это, я чуть слышно рассмеялась.

– Да уж, – со звонкими нотками в голосе ответила Кира, – Приятных снов!

Отвернувшись к окну, я и не думала закрывать глаза.

«Странно. Я ведь и правда, ничего ей не должна» – подумала про себя я.

Устремив взгляд в окно, я начала пробираться сквозь пелену темноты. Высматривая контуры зданий. В отдаленности проглядывались огни высоток, но я предпочла смотреть на вертикальные линии окон и домов. Эти элементы своей тяжестью удерживали меня и не давали раствориться в каких-либо грезах, как светящиеся огни. Ведь своей тяжестью линии уходили в бетонные панели, каркасы арматур и прохладную землю.

– Кира. Вставай!

Я ходила уже одетая в свою одежду из угла в угол в напряженном состоянии.

– Что? Но будильник…

Раздался мелодичный нарастающий звук.

– Одевайся. Я приняла решение.

Через полчаса мы уже были у метро.

– Что за спешка?

– Мы едем ко мне.

– Как? Но нам к первой паре.

– Ты это серьезно? Я думала, ты хочешь узнать все про меня. Кто я.

Кира распахнула глаза и чуть заметно кивнула.

Выйдя из метро, я направилась к Пушкинскому мосту. Кира следовала за мной молча, не отставая. Когда мы стали подниматься по мосту она заговорила.

– А разве ты не на набережной живешь?

– Именно.

Оказавшись, с другой стороны, я взяла курс к Елизаветинскому пруду. День выдался серый, что и не удивительно для октября. Дождя на улице не было и это уже радовало. В такое раннее время набережная была пустая. Пустая глухая тишина. Она было во всем. В кроне деревьев и пожухлой траве. В воздухе. Лишь изредко тишина сокрушалась шагами пробегающих людей.

– Я надеюсь, ты сильная. Выдержишь мой рассказ и не сочтешь меня безумной, – с иронией в голосе и с лживой улыбкой произнесла я.

– Тогда мы обе безумны. Прогуливаем пары, причем те, по которым экзамены.

Я остановилась.

– Учеба не самое главное. Для меня она вообще не имеет смысла. Кира, если хочешь, возвращайся. Успеешь еще на пары.

– А как же рассказ о тебя? Испугалась?

Я посмотрела на нее так, будто Кира бросила мне вызов. Возможно, так и было. Единственное, о чем я боялась, это ее реакции. За столько времени у меня появился человек, который хочет дружить со мной. Я больше не одинока и может, в таком ключе я быстрее все решу. Я перемещаюсь по эпохам скачками, а она твердо идет изо дня в день.

– Ладно. Пройдем еще немного.

Я потерялась внутри себя.

«С чего же начать?» – через пару минут я решилась.

– Я проклята Кира. И этому проклятию уже не один век.

Кира остановилась как вкопанная и распахнула глаза.

Я решила продолжить после того, как она пару раз проморгалась.

– Я родилась задолго до тебя. В одна тысяча семьсот восемьдесят четвертом. На тот момент я была долгожданным ребенком. Вот только мое появление и таящаяся во мне сила несла всем угрозу. Это увидела одна ведьма. Она предсказала, что я как полуденный свет ослеплю всех, имеющих магические способности, тем самым выжгу у них эти силы. Кара будет как Страшный суд, но он будет при жизни и вестись только над людьми, в чьих венах течет магия. К этому будут вести знаки. И самый главным был тот, что я родилась двадцать девятого февраля. В високосный год. Уже тогда были поверья, что этот год несет в себе повышенное число смертности. Мои родители жили тогда вблизи Москвы. Среди обычного народа. Только вот среди него были и знахари, и шептуны, и ведьмы. Мои родители имели способности знахарства, а моя прабабка, по материнской линии, была самой уважаемой среди них. К ней обращались многие, и даже приезжие из самой столицы. Вот только совладать, устранить она не смогла это предсказание. На одном из собраний было принято решение убить меня до моего рождения. Но родители не могли допустить этого. Они бежали. Так как у мамы был уже большой срок, они затерялись в шумной жизни столицы. После моего рождения они покинули страну. Перебрались в Париж. Прожив, почти пять лет, во Франции мы вернулись. Да и не так уж там было спокойно в то время, в революцию.

Я росла. Во мне росла и моя сила. К шести годам я уже обладала даром ясновидения и управлением стихиями…

Тут-то я и вспомнила тот инцидент, с тем парнем. Тогда и он, и Саша оставались сухими, а ведь в тот день был дождь.

Не отводя взгляд, я продолжала смотреть на Сашу. Выражение ее лица изменилось, погрустнело. Внутри меня что-то защемило. Где-то подсознательно я начала осознавать что-то недоброе.

– Меня стало сложнее укрывать. Магия пропитывало все. Нас нашли, и я разом лишилась тех, кто ради меня бросил все. Стали врагами для всех лишь потому, что решили сохранить меня. Бросить вызов судьбе, и даже несмотря на то, что и сами в себя таили магию и могли погибнуть от меня.