Гермиона едва не опрокинула чернильницу на нос завхоза.

— Я имею в виду Филча, — со всей серьезностью глядя на девушку, произнёс Блэк. — Неужели я нарушил школьное правило? Напал на должностное лицо. О да, я вижу, тебя распирает сказать мне какую-нибудь грубость.

— А ты этого и добиваешься?

— Когда ты злишься, хотя бы говоришь правду.

Грейнджер прошла мимо Регулуса с самым оскорблённым видом, на какой только была способна, и увидела заваленную астрономическими картами тумбочку, на верхнем ящике которой была табличка с надписью «Конфисковано, очень опасно».

Гермиона так обрадовалась, что забыла о своём раздражении. Перед ней было именно то, что она хотела, ради чего шла сюда, терпела брюзжание завхоза и шутки обиженного Блэка.

— Регулус, готов ли ты поклясться, что замышляешь только шалость? — тихо спросила она, доставая из ящика пергамент, на котором выступили зелёные чернила.

*

Они остановились напротив громадного гобелена с изображением Варнавы Вздрюченного, которому пришло в голову обучать троллей танцу.

Регулус с сомнением занял место возле Гермионы, бросившей последний взгляд на Карту Мародёров, и они дружно зашагали от вазы, стоящей у самого края гобелена, до подоконника, потом назад. Гермиона впервые почувствовала себя глупо, проделывая эти нехитрые действия. Раньше ей даже в голову не приходило, как это выглядит со стороны. Она даже удивилась, когда в стене проступили контуры огромной полированной двери, потому что думала совсем не о секретном зале.

Выручай-комната, ещё не сгоревшая в Адском огне, представляла собой удивительное зрелище. Чего здесь только не было: нагромождение больших кованых сундуков, позабытые учебники, недописанные дневники, контрабанда из магазина приколов — сокровенные тайны многих детских душ…

Однажды Гарри назвал это маленьким городом посреди замка, и Гермиона была с ним полностью согласна. У этого импровизированного города даже было своё освещение — над грудами барахла парили китайские фонарики, время от времени робко вспыхивающие изнутри.

Одни вещи бережно сложены, словно хозяева намеревались за ними вернуться. Другие — брошены в спешке. И даже всем эльфам Хогвартса не разложить в этом хранилище всё по местам.

— Интересно, а Том Реддл, — задумчиво произнесла Гермиона, — что чувствовал этот мальчик-сирота, когда был здесь? Значил ли волшебный замок для него хоть что-то?

— Он выбрал это место для частички своей души, — сказал Блэк.

— Проявление человечности?

— Только… неужели он не подумал, что сюда может войти любой?

Гермиона слабо улыбнулась. Такой же вопрос, стоя на том же самом месте, когда-то задал Рон. Милый добрый Рон, так непохожий на Регулуса Блэка, ни характером, ни внешностью.

— Он считал себя особенным, — ответила Грейнджер и задумалась: «Что-то же заставило Регулуса стать Пожирателем смерти. Видимо, он тоже считал Волдеморта великим, необычным, достойным преклонения. А ведь у Блэка на руке Чёрная метка. Её принимают добровольно».

Уродливое чучело тролля сложно было не заметить. От него шесть шагов направо, пройти мимо граммофона, карябающего заезженную пластинку. Поворот налево — Исчезательного шкафа ещё нет — вместо него гнездо пикси.

— Диадема должна быть где-то здесь! Это что-то вроде венца…

— Эй! — воскликнул Регулус. — Я надеюсь, ты не собралась объяснять мне, что из себя представляет диадема? Знаешь, сколько их у моей матери?

— Не все знают, что это такое, — надувшись, прошептала Грейнджер и отвернулась. — Рон вот не знал.

— Тем более, кажется, я её уже нашёл…

*

Щит с лёгким скрежетом по мраморному полу отъехал в сторону, и Гермиона заглянула внутрь открывшегося хода.

— Спускаемся? — неуверенно прошептала она, надеясь услышать что-нибудь ободряющее. Регулус не мог её подвести, он должен был сказать что-то, заставить её рассмеяться или разозлиться. Но он упорно молчал, отсутствующе глядя куда-то в сторону и думая о чём-то своём.

Резкая перемена произошла в Выручай-комнате, когда нашлась диадема.

Между ними словно встал кто-то третий. Незримая и враждебно настроенная тень, одинаково ненавидящая как Регулуса, так и Гермиону. Если Грейнджер ощущала эту невидимую силу слабо, глухим далёким отзвуком, то Блэк переживал ярко и остро. Частичка души Волдеморта словно чуяла измену и направила всю ярость на предателя. Регулус сжимал ноющее запястье и не выпускал из руки волшебную палочку.

Диадема лежала в сумке рядом со свёрнутой Картой Мародёров, и удивительная тяжесть крестража заставляла Грейнджер постоянно поправлять лямку, впивающуюся в плечо.

Они прошли, как показалось Грейнджер, шагов тридцать. Идти приходилось медленно, внимательно осматривая пол. Часть прибора могла лежать прямо здесь — почти у входа.

Через минуту пришлось остановиться: под ногой, которую Гермиона занесла вперёд, была пустота. Ступеней дальше не наблюдалось — только обрыв и склон, таящий головокружительно крутые повороты.

— Ты собираешься прыгать туда? — мрачно спросил Регулус.

— Именно этим я намереваюсь заняться.

— Этот спуск может вести под замок или под озеро.

— Именно так. Я рада, что ты не пытаешься меня отговорить.

— Я же вижу, как ты рвёшься на свидание к Гигантскому кальмару. Но я на экскурсию по трубам не подписывался.

— Может, есть другой вариант, — проговорила Грейнджер, заметив позади Регулуса небольшой торчащий из каменной кладки штырь. Она нажала на него и опустила вниз. Что-то заскрежетало, дрогнуло, хрустнуло, и проём начал заполняться небольшими ступеньками.

— Молодец, — безрадостно похвалил Блэк.

Гермиона едва заметно улыбнулась и прошла мимо него, а он всё стоял и смотрел на её удаляющуюся спину. Ему не хотелось догонять Грейнджер, не хотелось двигаться с места.

Змея на руке извивалась. Дело было не в диадеме — Лорд зачем-то вызывал Пожирателей смерти и был чрезвычайно зол. Его недовольство отдавалось в метку, и от неприятных ощущений не удавалось избавиться.

А ещё этот дурацкий прибор, то ли хроноворот, то ли ещё что-то… Лучше высказаться со всей прямотой, признаться хотя бы самому себе — Регулус надеялся, что Гермиона ничего не найдёт. Они с Гарри останутся здесь. Это малодушно и низко, даже хуже, но…

— Мерлин, ты, правда, так боишься кальмара? — донеслось снизу.

Регулус хищно сузил глаза.

Гермиона подождала, пока он догонит её, и испытала странную волну радости, когда их шаги сравнялись в ритме.

— Вы, мисс, принадлежите к числу редкостных хитрюг, — сказал Регулус с недовольством. — Вынуждаете делать то, что вам хочется.

Чем глубже они спускались, тем быстрее улетучивался оптимистичный настрой Гермионы. Теперь она видела многочисленные ответвления от основного пути — рукава в другие трубы. Даже если осколок маховика скользнул в один из этих туннелей, призвать его было невозможно. Грейнджер не знала, как называется то, что она собиралась найти.

Ход закончился, и Гермиона увидела знакомый пол, заваленный скелетами мелких грызунов. Она могла сколько угодно стоять и глядеть на мелкие косточки и черепки, но это бессмысленно.

У неё не было ни шанса заполучить вторую часть артефакта. Стоило, наконец, признать это.

— Там впереди продолжение туннеля, — заметил Регулус.

— Да, путь ведёт к пабу Розмерты, — произнесла Гермиона, а в висках болезненно застучало:

«Не домой. Не домой!»

========== Глава тридцать первая — Бродяга выходит на след ==========

Сириус Блэк знал цену дружбы.

Это поддержка в самые страшные минуты, ошпаривающий жар Огневиски после хорошей драки, шумные застолья и прогулки под тусклым светом ночного светила.

Полнолуние.

Для кого-то это ничего не значащее событие, но только не для троих ребят, с младших курсов знающих тайну робкого мальчика с печальными глазами.

И хотя Лунатик вечно жаловался, что Мародёры носятся с ним, как суматошные лепреконы с горшком золота, его благодарность нельзя было измерить ничем, ведь невозможно оценить преданность, любовь или дружбу.