========== Глава двадцать первая — Победители и побеждённые, Часть II ==========

Тео устал. Большую часть ночи он просидел над альбомами, читал старые письма и строил планы. Даже улёгшись в кровать, он не переставал думать о своём доме.

Строчки прочитанных писем прыгали перед глазами. Некоторые из них написал когда-то давно он сам. Самое первое послание — на утро после распределения на Слизерин. Все письма были ему дороги, каждое по-своему. Все, кроме последнего, присланного из Визенгамота. Его Теодор прочёл лишь однажды, но запомнил в нём каждое слово.

«В амнистии отказано. Имущество подлежит изъятию».

Так Нотт и провалялся без сна, буравя потолок над кроватью. Да ещё всю ночь ярко светила луна, влияющая на самочувствие Тео больше, чем обычно. Не будь он таким измотанным, мог бы выскользнуть в сад через окно и погулять, пока никто не видит, в каком именно обличье он гуляет. Банально хотелось взвыть.

По стенам спальни запрыгали тени, отбрасываемые сказочными узорами на шторах. Первые робкие лучи возвещали о рассвете.

Тео чертыхнулся.

— Лучше бы и не ложился.

Он быстро поднялся с постели с привычным настроением — жгучим желанием наговорить кому-нибудь безобидных гадостей. Не успел Нотт разлепить веки после умывания, как бодренький голосок заставил его подпрыгнуть от неожиданности.

— Полотенце, хозяин!

Тео отшатнулся к двери, сшибая флаконы и баночки.

Перед ним с полотенцем в тоненьких лапках стояла Эффи, она поочерёдно с Диппи и Лунни прислуживала лично молодому хозяину.

Ни один шаг Теодора в доме не оставался незамеченным. Десять домовиков оккупировали особняк леди Фоули.

Всё вокруг раздражающе блестело.

Иногда стоило только Тео поставить на подлокотник кресла чашку с оставшимся на дне осадком шоколада, к слову, его любимым осадком, и отвернуться на мгновение, как чашка уже пропадала.

Тео выучил имена всех эльфов, потому что по-другому прекратить их самоистязания не мог. То один, то другой домовик бросался наказывать себя, увидев недовольное лицо Нотта, не успевшего доесть изюминку на тарелке или сделать последний глоток какао.

Тётя, казалось, не замечала происходящего безобразия, а, может, вовсе получала от него удовольствие. Особенно благосклонно Эрика относилась к Эффи. Так уж повелось, что тётя любила запирать по всему дому ящики, а потом благополучно забывала охранные пароли. Видимо, сама Моргана одарила эльфиху способностью снимать подобные чары.

Благодарные раболепные эльфы сдували с Эрики Фоули каждую пылинку, приносили ей букет цветов по утрам, стирали, гладили и душили её одежду. Их любовь была безгранична, как безбрежный океан, в котором Тео тонул с каждым днём всё больше.

— Хозяин сегодня ранняя пташка, — пропела Эффи, ни на шаг не отставая от Теодора в коридоре. — Что он желает на завтрак? Лепёшки с мёдом или вишнёвым джемом, может быть, французские блинчики под кленовым сиропом? А, может…

— На твоё усмотрение, — закатив глаза, перебил её Тео, ещё не зная, что тем самым только подпитал неуёмную любовь к себе.

— И чашечку какао со сливками? — пропищала эльфиха.

— Без сливок. И ради Мерлина чашку не нужно подбирать под цвет моей рубашки, — поторопился добавить Тео, пока Эффи не бросилась на кухню.

Он спустился на первый этаж особняка. В Фоули-хаусе всегда было светло, дом купался в лучах солнца. После Нотт-парка и слизеринских подземелий такое количество тепла и света смущало.

Тео занял ставшее за последние дни привычным место за столом, вытянул ноги и по-собачьи жадно втянул воздух. После потраченной без толку ночи тело ломило, а глаза слипались. Закинув руки за голову и потянувшись, Теодор стал ждать завтрак.

Через пару минут появились Диппи и Эффи. Они накрыли на стол, поставив перед хозяином, конечно же, и тарелку с блинчиками, и тарелку с лепёшками, обволакиваемыми ароматным золотым мёдом, стекающим по краям. Последней на столе появилась чашка горячего шоколадного напитка на тёмно-синем под цвет рубашки Тео блюдечке.

Нотт возвёл глаза к потолку, но ничего не сказал, только вздохнул, незаметно покосившись в сторону лоснящихся от счастья эльфов. Один неправильно истолкованный взгляд, и Диппи первым бросался биться головой о столешницу. С ним нужно было быть осторожнее всего.

За те несколько дней, проведённых у Эрики, Тео понял, что любимое занятие эльфов — смотреть, как едят их хозяева. Причём это зрелище, похоже, приносило им невероятный восторг и совсем не вызывало зависти. Стоило только Тео макнуть французский блинчик в предусмотрительно налитый в блюдечко кленовый сироп, как Эффи умилительно складывала ручки и счастливо вздыхала. Единственная предпринятая Тео попытка запретить наблюдать за приёмом пищи, чуть было не привела к трагедии.

— Доброе утро, — бодро сказала спустившаяся к столу Эрика.

Стоило Тео на секунду отвлечься на тётю и выпустить из поля зрения чашку с оставшимся на дне любимым осадком, как её и след простыл вместе с Эффи.

— Добрейшее, — раздражённо сказал Тео.

— Где вы только, молодой человек, успеваете с утра яда наглотаться? — улыбаясь, покачала головой Эрика. — Овсянку с сухофруктами, — деловито сообщила она Диппи, и он тут же исчез. — Тебя что-то тревожит? — спросила тётя, хитро посмотрев на племянника.

— Единственное, что меня тревожит в последнее время, так это то, что скоро я смогу поспорить объёмом живота с профессором Слизнортом, — проворчал Теодор. — Я никуда не выхожу.

— Да кто же тебе не даёт?

— Да куда же я пойду? — в тон ответил Нотт. — Кому захочется связываться с сыном Пожирателя смерти?

— Насколько я знаю, не всё так плохо, — хмыкнула леди Фоули. — Твой однокурсник Блейз Забини устроился в Отдел игр и спорта.

— Его отец как раз не был Пожирателем смерти, — процедил Тео. — У вас талант поддержать человека, тётя.

— Ну, а вот этот сыночек Люциуса? Хм-м… Малфой, — продолжила Эрика. — Я слышала, что…

— Малфой всегда выкрутится, потому что он Малфой! — рассердился Нотт. — А я нет! У Забини большие связи, у Малфоя большие деньги. Да ещё они все были оправданы только потому, что вовремя переметнулись на другую сторону! Даже отец Драко, я уверен — выкрутится в скором времени!

— Никто не мешал вовремя переметнуться Маркусу, — скучающе произнесла Эрика.

Тео вздрогнул и вскочил со стула, бросив на стол вилку. Эффи взвизгнула, отшатнувшись назад.

«Да как она смеет говорить такое!» — вспыхнул Теодор, готовясь разразиться гневной отповедью, но нужные слова не приходили. Всё верно…

— Если проблема заключается в этом, — сказала тем временем тётя, — мы могли бы обратиться к одному моему хорошему знакомому…

«Она сказала «мы», — нехотя отметил Нотт. — МЫ могли бы».

-… из Министерства — Комитета по избавлению от опасных существ.

— Опасных существ? — Тео хлопнул себя по лбу. Таким униженным он себя ещё не чувствовал. Неужели ему придётся выезжать в дома маглорождённых волшебников, чтобы избавить их от взбесившихся пикси и озверевших садовых гномов…

Наверное, стоит написать съехавшему с катушек Локонсу письмо с благодарностью. Его уроки с оравой неистовых пикси хоть где-то в жизни пригодятся.

— Мы учились с Робертом на одном курсе, — продолжала Эрика, улыбаясь, — и юноша сгорал от любви к моей персоне. Разве это не замечательно?

— Я просто в восторге, — процедил Теодор. Теперь он будет работать там, где мечтал видеть его отец — в Министерстве Магии, да только не в Отделе международного магического сотрудничества, а в Комитете по ловле придурошных докси…

— Ну что же, Тео, жизнь порой даёт второй шанс… — произнесла миссис Фоули с жизнерадостным видом.

— Спасибо, тётя, огромное вам спасибо… — хмуро ответил Тео, пытаясь вспомнить, когда ему что-то давалось легко? Видимо, это конец. Всё, на что он может рассчитывать в этой жизни, давшей ему какой-то там шанс, так это работать в убогом отделе и гонять по домам красных галстучков.