— Куда это ты собрался? — с удивлением спросил Лунатик.

— Э-э… пойду-ка я на кухню. Проверю… бараньи ножки.

— Ага. У тебя сразу появляются странные неотложные нужды, — хохотнул Фабиан, — когда поблизости Доркас. День не удался, если вы не поругались.

— Чушь! — грубо проворчал Сириус. — Мне дела нет до этой девчонки!

— О да! Поэтому ты на неё и смотришь как на баранью ногу, — загоготал Пруэтт, оставив Блэка задыхаться от злости.

— Почему ты ничего не говоришь, Рем? — Сириус округлил глаза и с возмущением обратился к Лунатику.

— Ну, Фабиан озвучил почти слово в слово мои мысли по этому поводу, — слабо улыбнувшись, ответил Люпин. Подумать только! И это его друг!

— Ладно! Ты, как я погляжу, ещё не отошёл после «пушистой проблемы» и тебе мерещится всякое!

Из медной трубы граммофона полилась музыка.

Сириус оскорблённо хмыкнул, проследив за влюблённым по уши другом, закружившим Эванс в танце, тоскливо поглядел в сторону кухни и протопал на второй этаж, где уже несколько лет находилась и его просторная комната. Он жил в ней, когда гостил в этом доме. Внутри всегда было прибрано, все предметы лежали на определённых им местах. Как бы Блэку не хотелось, он никогда не считал коттедж Поттеров своим.

Сириус уселся на кровать и вытащил из-под матраса альбом, утащенный из особняка на Гриммо при последнем визите.

На первом этаже братья Пруэтты заразительно заголосили «Храни тебя Господь, весёлый гиппогриф». Их звонкие голоса отчётливо доходили сквозь пол. Значит, мистер Поттер ушёл.

Сириус уставился на затянутую в великолепную драконью кожу обложку альбома. На какое-то мгновение он перенёсся в другую часть Лондона и очутился в своей комнате. Тяжёлые бархатные шторы, махровое покрывало на кровати с резной спинкой, разбросанная на стульях одежда, оставленные на полу книги и журналы, торчащие отовсюду карточки от шоколадных лягушек и обалденные фотографии. Много-много снимков и плакатов с изображением мотоциклов и аппетитных полуголых девиц. На мгновение Блэк ощутил прилив мрачного удовольствия, представив безуспешные попытки матери и шипящего пенька с ушами содрать всю эту пёструю «красотищу» со стен, и рассмеялся, словно залаял.

Он и сам не мог объяснить, почему вспомнил это сегодня, когда рядом друзья. Только Питера не хватало для полного комплекта. Тот зачастил на задания Ордена. Совсем рехнулся — сам начал вызываться. Целую неделю проходил с задранным носом, ведь это он раскрыл планы Пожирателей смерти по захвату Мунго на Хэллоуин. «Ладно, Регулуса тоже не хватает, — с досадой признал Сириус, ведь врать самому себе — последнее дело, — отца и даже чуточку матери. Странно это: скучать по кошмарным рождественским ужинам Блэков. Особенно семейным в самом широком смысле этого слова, когда вся родня сидит за огромным расфуфыренным столом, а впоследствии считает эти дни худшими в году. Мда».

«Нет ничего важнее семьи», - одна из бестолковых заповедей Арктуруса Блэка.

От необходимости проанализировать свои странные желания, Сириус был избавлен появившейся в дверном проёме Доркас.

— Лили попросила меня повесить носки для подарков на втором этаже, — серьёзным тоном объяснила Медоуз, оглядевшись. — Но в этой комнате, кажется, нет камина.

— Нет, — весело сказал Сириус. — Только я. Хотя от подарка бы не отказался.

Блэк попытался незаметно засунуть альбом под подушку.

— Мне сделать вид, что я ничего не видела? — насмешливо спросила Доркас, изогнув брови.

Сириус глухо рассмеялся и демонстративно положил альбом на колени.

— Ничего предрассудительного я не делал. Никаких «Горячих ведьм-красоток».

— Тебя послушать, так ты лучше всех разбираешься в женской красоте.

Блэк бы с этим согласился, но тон Медоуз сочился едким сарказмом.

— Не знаю, не знаю. Но скажу честно, это платье на Эванс смотрелось намного лучше.

Медоуз презрительно фыркнула, но с любопытством опустилась на кровать рядом.

— Семейный?

— В точку, — хмыкнул Блэк. — Джеймс решил развести костёр на заднем дворе, а я давно собирался избавиться от хлама…

— Лжёшь.

— А вот и нет! — сердито воскликнул Сириус. На какое-то мгновение ему захотелось рассказать обо всём, признаться, что немного тоскует по невыносимо скучному ужину в столовой, где всё зелёное, только лягушки не квакают. Тоска раздражала!

Но порыв быстро улетучился. Блэк кисло улыбнулся и открыл старый альбом.

Первый колдоснимок. Все в сборе: глава семейства, его леди жена и двое мальчишек.

Сириус с азартом погрузился в воспоминания, постоянно преувеличивая, он красочно рассказывал предысторию каждого колдофото. Блэк отметил, что болтать с Доркас оказалось приятно. Он думал о брате, об отце, о Мелании и её радушной улыбке, о запахе дома, обо всём, что любил когда-то, хотя и не желал, чтобы эти мысли преследовали его в новой жизни. Не получалось не думать. Он Блэк. Говорят, у Блэков дурная кровь.

Когда очередь дошла до изображения поместья, Доркас восторженно ахнула, и Сириус невольно ощутил, как его буквально распирает от гордости за происхождение, за семью, которую он бросил.

Сбежал.

Потому что не хотел, чтобы кто-то выбирал за него.

— А кто этот волшебник?

— Мой дед.

— Выглядит весьма грозным.

— И является невероятно скучным, — добавил Сириус. — Пока ему на глаза не попадётся моя мать.

— А это кто? Запеленованная мандрагора? — прыснула Доркас.

— Эй! — воскликнул Сириус, пытаясь быстрее перевернуть страницу с шевелящимся малышом. — Я был красивым ребёнком! Мне покупали самые изысканные игрушки Британии. Ладно, хватит! Не люблю, когда на меня так пристально пялятся. Особенно… если я почти голый.

— Кто бы мог подумать?

— Посмотри лучше на это, — Сириус самоуверенно взмахнул рукой, и на его ладони появился огонёк. Блэк гордился своими успехами в невербальной магии. Пламя было ровным, оно не обжигало, только грело. Сириус ожидал восхищения. С девчонками всегда срабатывал этот эффектный трюк.

— Здорово, да? — он не мог промолчать. Это беда. На его лице сияла бесстыдная гордость.

Доркас с ухмылкой взглянула на «его чудо» и, задумавшись всего на какое-то мгновение, наколдовала другой пляшущий огонёк, только он ещё и переливался разными цветами.

— У меня вышло лучше, — по-мальчишески ухмыльнулась Медоуз.

— У тебя всегда лучше, — фыркнул Блэк. И это было правдой. Во время тренировок в Ордене, с завидным постоянством перераставших в стычки, Доркас всегда его побеждала. Он мог бы превратиться в пса. Такое бы она точно не повторила… Но это не его тайна. Не только его. Пусть все и дальше недоумевают по поводу прозвищ Мародёров.

Медоуз снова засмеялась, и у Сириуса что-то приятно оборвалось внутри. Раньше он лишь шутил, обещая Сохатому пригласить Медоуз на бал или клянясь, что упрямая Доркас пала жертвой блэковского обаяния. Но теперь девушка сидела совсем близко, впервые не грозя убить его, и улыбалась. Блэк почувствовал смущение, потому что Медоуз была чертовски… мила. Платье подчёркивало цвет глаз.

«Если я притяну её к себе, - подумал вдруг Сириус, — возможно, успею поцеловать прежде, чем Доркас этим самым огоньком спалит мне волосы».

— Эй, Доркас, ты где? Сириу-ус?! Алиса смилостивилась и зовёт к столу! — донеслось с первого этажа.

Сириус закатил глаза и мысленно выругался. Джеймс мастерски выбирал время, чтобы встрять.

— Я по-о-онял! — прокричал Сириус и резко повернулся, намереваясь осуществить свои планы, но Медоуз уже поднялась и направилась к двери. Блэк торопливо подсунул альбом под матрас. Его манёвр заметили.

— Мог бы отдать мне, жаль отправлять такую ценную вещь в костёр. Одна обложка потянет на добрую сотню. Или ты спрятал, потому что передумал?

— О да! — расплывшись в плутоватой улыбке, протянул Сириус и приблизился к девушке. — Просто скажи, что тебе нужен мой колдоснимок.

— О Мерлин! Какой ты остолоп, — пробормотала Доркас и посмотрела на него чуть ли не с жалостью. — Топай вниз!