— О да. Боюсь, вы с Регулусом даже слишком хороши, чтобы ещё и быть вместе.

*

Снег в Лондоне таял быстро. Ещё вчера деревья были покрыты снежными шапками, а сегодня на голых сучьях сверкали холодные капли.

Наконец-то в воздухе ощущалась свежесть, а не привычный лондонский смог. То тут, то там раздавались хлопки раскрывающихся зонтов. Парк стремительно пустел. Водоём медленно наполнялся ледяной водой, а фигурка ангела, дующего в рожок, казалась грязно-серой от влаги.

Возле бортика стояла одинокая женская фигура, и Регулус направился к ней. Он узнал кузину сразу и предложил взять себя под руку. Нарцисса сделала это с неприятным для него промедлением.

— Не заметила, как ты появился.

— Я научился становиться невидимым.

— На этот раз ты без зонта, — сказала Нарцисса с неправдоподобным спокойствием.

Дождь усиливался, но капли, повинуясь волшебству, обходили Блэков стороной, меняли направление и отскакивали от одежды словно стеклянные бусины.

— Извини, боюсь, я не захватил с собой половник для трансфигурации.

Нарцисса хмыкнула.

— Я боялся, что ты не придёшь.

— Ты больше не таишься, — негромко произнесла Нарцисса. — Как видишь, я получила письмо. Зачем тебе это? Собрался просить прощения лично? Мне вполне хватило пары строк о твоих сожалениях по поводу случившегося со мной и Люциусом, — продолжила она тоном, исключающим дальнейшие извинения. — Ты хотя бы мог представить, каково будет нам после того, как правда о подделке выйдет наружу?

— Нет.

Нарцисса всегда была ему близка точно родная сестра. Регулус хотел попрощаться, но вдвойне сложнее это сделать с тем, с кем не рассчитываешь увидеться снова. То, что он стоял в этом парке, вдыхал сырой воздух, уже было неправильно, противоестественно. Мёртвое должно оставаться мёртвым, и магия не в силах это изменить. Даже в сказках такие повороты сюжета не приветствуются.

Блэк протяжно выдохнул.

Дождь перестал моросить. Воздух стал неподвижным. Стало трудно дышать.

Мысленно Регулус возвращался к тем минутам в саду, в библиотеке, в Визжащей хижине, когда он испытывал страшную неловкость рядом с Гермионой, тщательно маскируемую за наигранной самоуверенностью и желанием заставить почувствовать то же смущение её. Как это страшно, волнительно и одновременно приятно — ощущать себя влюблённым безоглядно. И она отвечала ему взаимностью. Так наивно было полагать, что у них будет время на что-то большее.

Внезапно Нарцисса убрала руку и встала к кузену вполоборота.

— Было глупо приходить сюда.

Регулусу нечего было ответить. Он знал, подмена дневника являлась верным решением, поэтому ощущение вины смешивалось с желанием возразить сестре, сказать, что выбора не было, крестраж гораздо существеннее благонадёжности Малфоев в глазах Тёмного Лорда, победа над которым важнее представлений о светлом будущем, любви, семье, личных убеждениях — всего. Даже собственной жизни.

Или нет?

Он никому ничем не обязан. Долги оплачены. К чему это нездоровое благородство?

Они с Гермионой уедут. Далеко-далеко.

Нотт мёртв, а Сириус сохранит молчание…

«Какие ужасные мысли! — испугался Регулус. — Но почему? Почему моё счастье и жизни других людей вещи несоизмеримые, почему я должен жертвовать всем? Несправедливо!»

Он сделал шаг назад, и в этот момент Нарцисса обернулась.

— Этот медальон твой, — сказала она, протягивая руку, на которой лежало украшение.

Регулус скривил губы в подобии улыбки, хотя самому было не до смеха.

— Признаться, я не думал увидеть его снова, — проговорил Блэк, подняв медальон за цепочку. «И надеялся, что так оно и будет». — Он разбит.

Замечание прозвучало неуместно, казалось бы, что в этом такого — разломанная безделушка — ничто. Её место за сотню миль отсюда, но она немыслимым образом возвратилась в руки своего владельца, напоминая о себе, о решении, которое Регулус принял однажды и был вынужден подтвердить.

Но в прошлый раз оно далось легче, много легче! У него не было ничего, или хотя бы он так думал: ни брата, ни настоящих друзей, ни цели. Не было Гермионы.

В какой-то миг Регулус подумал, что стоит поднять ладонь к глазам, и он разглядит дневной свет сквозь неё. Что если он на самом деле сейчас там — у моря, Кикимер поит его из наполненного ядом кубка, и… Может быть, происходящее только предсмертный сон? Всё ненастоящее? Нет никакой Гермионы Грейнджер. Она — выдумка, порождённая зельем в пещере. Плод его воображения, последняя фантазия, необходимая ему как воздух.

Через секунду-другую эльф потрясёт его за плечо и скажет: «Очнитесь, хозяин, ещё один глоток!»

— Верно, — с грустью сказала Нарцисса. — Осколки оказались слишком мелкие. Есть вещи, которые невозможно починить, нельзя склеить, вернуть в исходное положение. Так и доверие.

— Но это, — Регулус сглотнул, взвесил медальон на ладони, — лучше, чем ничего.

— Здесь наши мнения не совпадают, — заметила Нарцисса. — Я считаю, вещь с дефектом теряет большую часть своей стоимости.

— Но, несмотря на это, ты вернула медальон мне.

Нарцисса поджала губы.

— У тебя уже появился другой, — неохотно сказала она, кивнув на выглядывающую из-под воротника Регулуса цепочку, на которой висела спрятанная под одеждой часть маховика времени.

— Этот мне не принадлежит, — ответил Блэк и будто бы услышал эхо своих слов, раздавшееся под сводами пещеры. — Скоро я верну его владельцам. Спасибо, ты помогла мне.

— Помогла?

— Да. Этот медальон… он напомнил мне, что нужно стоять на своём, — Регулус запнулся, перевёл взгляд на сестру. Глаза лихорадочно блестели. — Я чуть было не совершил очередную глупость. Кажется, пришло время прощаться, Цисс.

— Сколько себя помню, в детстве никто не мог разгадать, что творится у тебя в голове, — отчаявшись, пробормотала Нарцисса. — У Сириуса всегда всё написано на лице, как и у Беллы. Но только тебе удавалось провести даже дедушку Арктуруса. Ты говоришь, что тебе жаль, и я верю, — она положила дрожащую ладонь на плечо кузена. — Тёмный Лорд простил Люциуса, он сохранил ему жизнь, может быть, спустя какое-то время он оставит в покое и тебя, Регулус. За что ты борешься — за Орден, за Дамблдора, зачем? Ты совсем забыл своих друзей: Маркуса, Поля, Эвана. Они вступятся за тебя!

— Не буду ручаться за Маркуса, но последние два без промедления запустят в меня Аваду.

— Не ты ли говорил, что чистокровные волшебники достойны большего?

— Это было так давно…

— Но было!

Регулус покачал головой.

— Ответь, Цисс, чей, по-твоему, мост прочнее: построенный чистокровным волшебником, маглорождённым или полукровкой?

Нарцисса издала истерический смешок.

— Проклятые загадки, — прошипела она, прижав платок к губам. — Проклятые волшебники. Мне никогда не удавалось понять, что ты задумал.

— Дай ответ!

— Ладно. Лад-но, пусть будет «чистокровным». Я не знаю…

Регулус аккуратно снял руку кузины с плеча.

— Тогда почему под нашими ногами одни обломки?

*

Всю жизнь Сириус мечтал поучаствовать в чём-нибудь захватывающем, каком-нибудь странном событии, необъяснимом происшествии. Как часто перед сном он загадывал: «Пусть в один прекрасный день со мной случится что-то необыкновенное!»

Кто ищет, тот всегда найдёт. Поэтому Сириус с лёгкостью отыскивал приключения на свою голову. Так повелось с детства, жаль, миссис Блэк не могла по достоинству оценить доблестные подвиги своего старшего сына. Воспитательные беседы в благороднейшем и древнейшем семействе не имели успеха и часто заканчивались торжественным хлопаньем дверьми. Последняя попытка матери образумить своё «потерянное для магического общества» чадо вылилась в скоропалительный побег последнего через окно родного дома: Бродяга только и ждал момента убраться подальше.

Та знаменательная ночь была невероятно звёздной, и Сириус воспринял это за хороший знак. Удивительно, он был так взбудоражен и зол, что не хотел брать с собой ничего, хоть как-то напоминающее о доме, оставалось только убедиться, что родители легли спать, подождать хотя бы час для верности, а уж потом…