Драко в вестибюле не было. Возможно, никогда не было.

«Мы с Нарциссой прекрасно дополняем друг друга, — Люциус криво улыбнулся. — Сумасшедшая и полоумный».

Люциус увидел в Большом зале Тёмного Лорда, но идти к нему не хотелось. Это больше не имело смысла. Ничто больше не имело смысла.

Люциус свернул в коридор, ведущий во внутренний двор школы. Когда он был молод, был всего лишь одним из многих учеников в этих стенах, то любил проводить там время, отдыхая на воздухе после подземелий Слизерина. Люциус хорошо помнил зелёную площадку и большой фонтан с прохладной водой.

В коридоре было довольно темно. Солнце освещало его только к вечеру. Стрельчатые каменные арки тянулись вдоль всей правой стены, и Люциус уже мог различить внутренний двор.

Он миновал вход и улыбнулся, увидев каменную чашу фонтана. Однако около воды были люди. Четыре человека на траве. Одного Люциус узнал сразу — школьный приятель Драко — Блейз Забини. Мальчик был чуть старше сына, вечно улыбающийся, будто всегда знал что-то недоступное остальным. Блейз стоял на коленях и тряс кого-то за плечи. Рядом кряхтел, пытаясь подняться на ноги, Амикус Кэрроу. Четвёртого Люциусу было плохо видно: тот лежал у противоположного выхода и едва шевелил рукой.

Амикусу всё же удалось встать на ноги, подцепив при этом кривыми пальцами волшебную палочку, лежащую в траве у скамейки. Кэрроу трясло, его взгляд беспорядочно бегал вокруг.

Забини горько взвыл, отклонившись назад, и Люциус увидел белокурую голову.

Это было так странно и так волнительно — ощущать себя спятившим окончательно. Люциус захотел рассмеяться. Его сын лежал неподвижно с закрытыми глазами. Таким он и оставил его в лесу, безмолвно отправившись с другими Пожирателями к школе, следуя за Тёмным Лордом. Нарциссу он потерял из виду сразу, а вот поломанную фигуру Драко ещё долго провожал взглядом, отдаляясь.

Но это был его Драко. Здесь. Сейчас. Снова. Живой он или мёртвый. Только видится он ему или является настоящим. Разве это имеет значение?

Малфой взглянул на озлобленного Амикуса, сплюнувшего кровь на траву и направившего палочку на Драко.

— Отойди от моего сына, — холодно сказал Люциус. — Авада Кедавра!

*

— Гарри Поттер!

Гермиона стремительно обернулась к центру зала. Там был Гарри, и больше всего на свете ей захотелось подбежать к нему и обнять. Она пообещала себе сделать это сразу же, как только всё закончится.

Беллатриса зло рассмеялась, казалось, окончательно утратив рассудок. Молли Уизли — мать, только что потерявшая сына, сражалась с ней не на жизнь, а на смерть. Никто не смел им мешать выяснять отношения. Гермиона никогда не видела Молли такой и горячо за неё помолилась.

«Скоро всё закончится! Гарри жив, он снова с нами!» — шептала Грейнджер себе под нос, когда слева на нее напал Роули. Пожиратель слегка задел её Оглушающим, и звуки битвы притупились.

— Конфундус! — Гермиона ударила Роули в живот, и он впал в ступор, повалившись назад, прямо на Яксли, попавшегося под руку так удачно.

— Молодец, Гермиона! — крикнул Невилл, подбегая к Яксли, чтобы скрутить того окончательно.

Слух вернулся к Гермионе в полной мере, когда зал сотряс нечеловечий вопль Волан-де-Морта. Гермиона дёрнулась в сторону, натолкнувшись спиной на кого-то не менее напуганного. Рокот голосов пробежал по рядам: «Мертва. Убита».

Гермиона посмотрела на помост, где только что билась с Беллатрисой Молли.

Неужели её молитвы не были услышаны, неужели Рон и Джинни лишились не только брата, но и матери?

Молли стояла на ногах, а Беллатриса Лестрейндж медленно опрокинулась навзничь, пронзённая смертельным заклинанием.

Яростный крик Тёмного Лорда ещё висел в зале, отдаваясь пугающим эхом.

Гермиона качнулась вправо, чтобы уклониться от потока пламени, но в неё тут же угодил Конъюнктивитус Лаванды Браун, имевший своей целью Крэбба-старшего.

Вспышка красного цвета, и темнота окружила Гермиону беспроглядным пологом. Кто-то подсёк ей ноги, то ли чтобы спасти, то ли чтобы напасть, и Гермиона рухнула на пол Большого зала. Она закрыла глаза и отдалась слуху.

«Я отдохну пару секунд и встану», — решила она для себя, слушая звуки борьбы. Битва окружала её. Гермиона слышала грохот камней, крики и стоны, топот ног, скрежет скрещивающихся заклинаний и имена. Везде выкрикивались чьи-то имена. Посмотреть здесь было на что, но того, что послушать… ещё больше.

— Пусть никто не пытается мне помочь! — громко сказал Гарри. — Так нужно! Нужно, чтобы это сделал я!

От неудобного положения тело у Гермионы начало неметь, и она не сразу узнала голос друга. Она лежала плашмя, не находя в себе сил подняться. Воспоминания обступили её со всех сторон, слетелись над ней когтистыми птицами — падальщиками.

Когда Гермиона, наконец, поднялась и сняла слепоту, даже стоявшие в двух шагах от неё Пожиратели смерти не попытались помешать ей. Все взгляды были устремлены к Волан-де-Морту и Гарри Поттеру, кружившим в центре зала.

Гермиона рванулась туда, к центру, поднимаясь на цыпочки, она опиралась на плечи волшебников, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь. Также она высматривала в толпе Драко.

«Его ведь легко найти, легко увидеть, — шептала она, пробираясь вперёд. — Почему я его тогда здесь не вижу? Куда он пропал?! Где он?!»

Она почти не слышала слов Гарри и ответов Волан-де-Морта.

— Сегодня ты никого больше не убьёшь, — проговорил Поттер.

Гермиона с трудом оттолкнула возвышающегося над всеми горой Хагрида и пролезла вперёд. Она увидела у дверей Нарциссу Малфой. Женщина с растерянностью осматривала зал.

«Она ищет сына», — догадалась Гермиона.

— Настоящим хозяином Бузинной палочки был Драко Малфой! — вскричал Гарри.

В зале было тихо, волшебники лишь обменялись удивлёнными, непонимающими взглядами.

— Что за палочка? О чём идёт речь? — зашептались те, кто стояли дальше всех от центра и всё равно не могли видеть происходящее там.

Но для Гермионы Грейнджер всё как раз стало понятно.

«Так вот почему у него всё так хорошо получалось! — осенило её. — Заклинания Драко всегда были сильнее моих чар. Ему удавалось невозможное. Интересно, когда же Гарри догадался об этом? Слышал ли это Драко? Где он, Мерлин, где?»

— Но если и так, — зашипел Волан-де-Морт. — Даже если ты прав, Гарри Поттер, что это меняет? Наш поединок решит чистое умение… А убив тебя, я смогу заняться Драко Малфоем…

— Ты опоздал, — сказал Гарри. — Ты упустил свой шанс, Том. Несколько недель назад я победил Драко и отобрал у него волшебную палочку. — Гарри помахал палочкой Малфоя. — Так что теперь, — Гарри слабо улыбнулся, — всё сводится к одному: знает ли Бузинная палочка у тебя в руках, что на её последнего хозяина наслали Разоружающее заклинание.

Волан-де-Морт расхохотался.

— Ты думаешь, что это тебе поможет, Гарри? — насмешливо спросил Реддл. — Это сильная палочка, палочка самой Смерти, но… всего лишь палочка. А я… Я самый великий волшебник в мире, и никто не может меня одолеть! Я бессмертен!

— О, — Гарри улыбнулся, покачав головой. — Наверное, ты имеешь в виду свои крестражи, говоря о бессмертии, Том.

Волан-де-Морт сузил глаза до двух красных щёлок.

— Да, Том, — Гарри с какой-то жалостью посмотрел на него. — Ты, конечно, догадался, что я их искал. И даже находил. Ты попытался перепрятать… чашу.

В глазах Тёмного Лорда мелькнул страх.

«Не может быть! — Том потряс головой. — Невозможно! Никто не знал, не видел! Достать её никто бы не смог!»

Последнее он произнёс вслух упавшим, дрожащим от напряжения голосом.

— Почему же нет?! — прозвенел голос Рона Уизли.

Все присутствующие расступились, и Волан-де-Морт увидел рыжего мальчишку — друга Гарри Поттера. А в руке над своей головой он держал золотую чашу и махал ею.

— Узнаёшь? — с вызовом спросил Уизли.

Том дрогнул. Его прошиб холодный пот, пальцы сжали палочку сильнее.

— М-мой крестраж, — прошептал Том. — Мой последний крестраж…