— Крутите ручки! Пароль следующего выпуска: «Драчливый телескоп»! — наконец-то, воскликнул Ли Джордан. Ручка настройки завертелась, огоньки на шкале погасли.

— Гарри, Рон! Я… мне нужно пройтись, — пробормотала побледневшая Гермиона, поднимаясь. — Не стоит беспокоиться, всё в порядке, — заверила она удивлённых её словами друзей. — И потом, нам нужны кое-какие продукты. Фред прав: давайте-ка немножко успокоимся. Один визит в захудалый магазинчик на окраине Лондона ничего не изменит!

И прежде чем Гарри или Рон успели ей возразить, Гермиона схватила сумочку и мантию Гарри и выбежала из палатки.

*

Кладбище Литтл-Хэнглтона расположилось на отшибе деревни.

Гермиона аппарировала и оказалась посреди заснеженной поляны. Впереди виднелись очертания старого кладбища: покосившиеся кресты и каменные чёрные надгробия. И всё вокруг было укрыто снегом, белым блестящим снегом, его намело столько, что, казалось: шагни вперёд — и провалишься в белое пушистое облако. Над головой сияли яркие ночные звёзды. Старые скрюченные деревья, такие же мёртвые, как покойники под каменными плитами, отбрасывали замысловатые тени на снег под лучами молодого лимонного цвета месяца.

Тихо. Лёгкий ветерок колыхал изогнутые ветки и сдувал белоснежную порошу, укрывающую могилы.

Едва заметная тропа вела прямо к кладбищенской калитке.

Гермионе было страшно, но она продвигалась вперёд по сияющему в лунном свете снегу. На кладбище она оказалась во второй раз в жизни, и оба посещения случились в эту зиму. Невольно Гермиона сравнила это место с кладбищем в Годриковой Впадине. Пожалуй, там ей было спокойнее. Там был Гарри.

Гермиона прошла мимо склепа какого-то далеко не самого бедного магла и остановилась. Впереди возле высокого мраморного надгробия стоял человек.

Грейнджер хотела броситься вперёд, но вовремя одёрнула себя. Она и так сильно рисковала.

Гермиона достала палочку и, глубоко вздохнув, прошептала:

— Фиделе менте.

Чистый и светлый, голубой, словно сотканный из лунного света, шар Фиде сорвался с кончика палочки и плавно опустился на снег.

— Верно, — усмехнулся Симус, посмотрев на Гермиону, — всегда проверяй, можно ли доверять тому, кто перед тобой.

Гермиона заткнула палочку за пояс и подошла к надгробию, у которого стоял Данти.

«Том Реддл» — чёрными буквами было выгравировано на камне. Над плитой грозно возвышалась огромная мраморная крылатая статуя: сама Смерть в тяжёлом потёртом временем и ветром плаще.

— Здесь возродился Тёмный Лорд, — передёрнув плечами, прохрипела Гермиона и переглянулась с Симусом. — Но «Элиза» всё равно решилась прийти на кладбище, несмотря ни на что…

Симус только хмыкнул.

Они стояли посреди старого занесённого снегом кладбища, справа за огромным тисом чернел силуэт небольшой церкви. Слева — холм, на склоне которого стоял красивый особняк. С неба начали падать одинокие снежинки. Гермиона всё не решалась спросить: как Данти удалось избежать ранения, если удалось.

Драко Малфой молчал.

— Я всё хотела тебя спросить, — потирая замёрзшие ладони, выдохнула Гермиона. — Откуда ты знаешь это заклинание? Я… про Фиделе менте.

Драко про себя чертыхнулся.

— А почему бы мне его не знать? Конечно, это не самое распространенное заклинание, но известное в узких кругах, — не моргнув глазом, соврал Малфой.

— Странно, — пробормотала Гермиона, заворожённо наблюдая за тем, как снежинки ложатся на чёрные крылья Смерти и замирают на них, словно умерев от одного прикосновения к мрамору.

— Ладно, постояли, и хватит, — проворчал Драко, отворачиваясь от камня. — Срочные вести, и тебя с Поттером они не обрадуют. Тёмный Лорд вдруг, какая неожиданность, — скривился Малфой, — подумал: почему бы не проверить крестражи…

— Не может быть! — ахнула Гермиона.

— Ещё как может, — горько усмехнулся Драко. — Завтрашний день у него расписан по часам, а вот послезавтра он отправляется к морю что-то проверить. Как ты думаешь, какова вероятность того, что проверять он отправится не крестраж?

— Но почему сейчас? — кусая губы, вслух размышляла Гермиона. — О, Боже мой! Нет! Медальон Слизерина…

Драко удивлённо посмотрел на неё.

— Вчера вечером мы разрушили крестраж!

— А сегодня он уже решил, что стоит проверить целостность кусков своей душонки, — констатировал Драко.

— Он знает, догадался… — в ужасе проговорила Гермиона.

— Нет, если бы знал наверняка, то не стал бы ждать целые сутки, тем более тратить их на будущих Пожирателей! — досадливо произнёс Малфой, вспомнив о Грегори и Тео.

— Но что же делать? — воскликнула Грейнджер, оседая в снег.

— Понятия не имею. Я даже крестраж этот ваш в глаза не видел! — Драко стал раздражаться. Он думал, что у Грейнджер будет план, что она быстро сообразит, что делать. Вместо этого она с надеждой смотрела на него, будто ожидая спасительного решения.

— Вот, — покопавшись дрожащими руками в бисерной сумочке, сказала Гермиона. Она достала круглый повреждённый медальон. — Это он.

Драко без энтузиазма взглянул на разбитый артефакт основателя своего факультета, и неожиданная безумная мысль пришла ему в голову:

— А что, если мы вернём его на место?!

Гермиона потрясённо подняла на него глаза.

— Но… там уже нет души… и… ведь мы, действительно, можем это сделать! — воодушевлённо заключила она, но тут же сникла. — Но он разбит… разломан. Рон разбил его.

— Уизли? — Малфой не смог скрыть в голосе нотки презрения.

— Да, Рон вернулся.

Драко поморщился. Перекошенное яростью лицо рыжего гриффиндорца возникло у него перед глазами. Малфой хотел сказать какую-нибудь гадость о Роне, но вместо этого только зло процедил:

— Как вовремя. И вы, конечно, его простили.

Гермиона виновато посмотрела на стоящего напротив неё Данти. Похоже, заклинание его всё-таки задело, хотя никаких ран видно не было.

— Мне жаль. Жаль, что всё так произошло там, на складе…

— Плевать, — бросил Драко, отвернувшись. — Это уже не имеет значения.

— Ты тогда… потерял жетон, — прошептала Гермиона, глядя на его прямую спину. — Я нашла его, когда ты исчез и взяла себе.

Драко прикрыл глаза, ему не хватало этого куска холодного металла жёлтого цвета, и он не мог объяснить себе — почему.

— И что же ты сказала Уизли? — язвительно спросил Малфой. — Что беседовала с Пожирателем смерти?

— Нет, я ничего о тебе не сказала, — печально отозвалась Гермиона. — Он был под действием медальона. Рон плохо соображал, что делал в тот день.

Малфой, удивлённый её словами, обернулся и посмотрел на расстроенную Гермиону, сжимающую в одной ладони бывший крестраж, а в другой два золотых жетона.

— Грейнджер, — протянул он. Драко подошёл к ней и взял из её ладони один из зачарованных жетонов. — То, что сломано — можно починить, — Малфой подал Гермионе руку и помог подняться. — Ты же волшебница!

Гермиона захлопала ресницами, вглядываясь в весёлые серые глаза, такие же серые как у Блэка на портрете. На мгновение ей показалось, что сам Регулус сейчас стоит рядом и подтрунивает на ней.

— И правда, — улыбнулась она. Гермиона положила медальон на снег и взмахнула палочкой. — Репаро!

Но ничего не произошло. Белый луч рассыпался блёклыми искрами, стукнувшись об окошки медальона. Грейнджер ошеломленно перевела взгляд на Симуса. Медальон не починился. Разбитые стёкла блестели на снегу.

— У тебя дрожат руки, — недовольно сказал Драко, мечтая о том, чтобы именно это было причиной неудачи Грейнджер. Он достал свою волшебную палочку из боярышника и навёл её на медальон. — Репаро!

Изумрудные стёклышки нервно дёрнулись, словно в них вдохнули жизнь, и торопливо встали на место. Малфой удовлетворённо хмыкнул.

— Как… это возможно? — потрясённо спросила Грейнджер. Гермиона наклонилась и подняла целый и невредимый медальон Салазара Слизерина. Она стала рассматривать его в лучах лунного света. Теперь это был самый обычный предмет. Сейчас, даже после того, как он полежал на снегу, он казался намного теплее, чем раньше, когда в нём находился осколок души Волан-де-Морта. Гермиона повертела его в пальцах.