Следующим утром, в банном комплексе “Надежда” случилось долгожданное событие. Каткема, так усердно разыскиваемый полицией, наконец-то смог ощутить ручьи судьбы. Труд и упорство паренька дали свои плоды. Он просто прекрасно знал, что рано или поздно, результат появится.

– Чёрт, чёрт, Джет, кажется, я чувствую… чувствую их, – радостным криком разразился пленный из медитационного уголка, пока патлатый разливал себе в кружечку чай из термоса.

Джет непроизвольно улыбнулся во весь рот, залпом испил горячий напиток и длинным прыжком очутился у ученика, забыв закрыть крышку термоса.

– Что, неужели, правда? – Живо спросил Джет с лицом ребенка, получившего долгожданный подарок.

– Да-да, это точно они, – изрыгался, как дракон, радостью Като, стараясь не выходить из транса и не размыкать глаз.

– Почему ты так уверен?

Джет слегка недоверчиво отнесся к прорыву Каткемы, потому что медитационные уроки ему давались тяжелее, чем остальным, и, возможно, пареньку просто почудилось. Но чего нельзя было скрыть, так это его любовь к теоретической составляющей. Чешуа проглатывал хроники, как конфеты, и желал еще больше знаний. Като и сам постепенно осознавал, что ему очень интересны основы учения, он питал к ним настоящую страсть. Немного покопавшись в себе, молодой ученик с удивлением начал подозревать, что ему было крайне интересно и близко изучение духовности, эзотерики, а также отчасти психологии поведения людей, их образа мыслей. Подсознательно сердце подсказывало Каткеме, что он бы стал великим учителем и просветителем. В подобные моменты у него тут же подключалось воображение, и нутро начинало подсказывать новый вектор, по которому Чешуа желал идти.

– Объясни-ка поподробней, как ты их чувствуешь? – Спросил Джет, закрыв глаза, чтобы через свои потоки прочувствовать Каткему, одновременно с этим пар цельными сгустками начал активно выходить из емкости наружу.

– Знаешь, а я ведь ощущаю всё твоё недоверие и сомнение, как будто бы на твоём месте стою, – усмехнулся Като, в невозможности контролировать наплывший восторг от очередной непростой победы в своей жизни.

– Обалдеть! Наш труд наконец-то дал плоды! – Крикнул молодой преподаватель и сделал в двухметровую высоту сальто назад.

Даже голуби, гуляющие по крыше и хорошо видимые изнутри здания, взлетели навстречу болезненному серому небу.

– Как будто бы стою в речушке на перепутье духовного и материального, меня сбивают в разные стороны два противоположных течения, каждое из которых ощущается по-своему. Вдобавок, если напрягусь, то в этих течениях могу прочувствовать более маленькие и быстрые ручейки. Как все вы и рассказывали. Даже еще чувствую, как назвать-то правильно, ауру твою, вот. Настроение, эмоции и жизненную энергию внутри тебя, – продолжал лепетать Чешуа, затягивая потуже резинку на своих отросших каштановых волосах на затылке.

Перемены, однако, начались не только в медитации. Каткема даже удосужился с утра убраться в комнате, заправить постель и побриться. Он уже редко впадал в хандру и витал в облаках, вокруг ему вдруг все стало слишком интересно. Удивительно, но жизнь в неволе дала ему больше возможностей, чем обыкновенное существование в Толлосусе.

Вдруг сверху на ученика резко налетела веревка, скрученная на конце в петлю. Чешуа в последний момент успел уловить опасность и вытащить перед собой руку. Петля схватила его локтевой сустав и с неимоверной силой потащила Каткему по полу. Он открыл глаза и увидел Юри, которая решила немного подшутить над шумящими во время ее обеденного часа.

– Что за хрень?! Ты мне чуть руку не вывихнула!

Джет же в это время находился в легком недоумении, более того, он увидел краем глаза открытый термос и проклял себя, так как испарение прекратилось, а, значит, чай успел остыть.

– Хотела проверить, учуешь ли ты мой коварный замысел, раз так хвастаешься, что начал ощущать потоки, – гордо ухмыльнувшись, сказала Юри.

– Тупорылые у тебя методы! Чуть мне руку не оторвала! И я не знаю, чёрт подери, почему я не заметил тебя, – освирепел Като, выпав из долгожданного состояния.

– Дело в том, дружище, что ты ещё новичок, и поймать все ручьи ты не в состоянии. В начале овладения легко концентрироваться лишь на одном ручье, игнорируя все остальные. Более того, из этого состояния осознанности легко выпасть. Навык придет с опытом, даже мы с ребятами, порой, упускаем поток, второй. – С совершенно непринужденным видом начал Джет и помог Каткеме подняться, как будто ничего не случилось.

– Так ты это знала, но всё равно дернула меня веревкой! Спасибо большое! Ты подаешь такой отличный пример истинного, просветленного последователя Хамару! Меня прямо зависть пробирает. И ты, тоже, как обычно, свою пластинку врубил, паиньки-миротворца, который из-за правил, написанных в книжке, всегда нейтралитета придерживается! – Полыхал Каткема на обоих, как настоящий демон, сняв веревку и держа ее в руках.

– Цыц! – Рявкнула Юри и снова резко потянула лассо вместе с учеником, который снова оказался в горизонтальном положении.

Где-то в комплексе хлопнула дверь, и холодный ветер достиг холла. Табуретки со скамьями, собранные воедино, в момент моногамно и гулко затрещали, словно осуждая действия девушки.

Её восточное лицо от ухмыляющегося выражения в очередной раз перешло к злому. Джет же, в свойственном ему ключе, остался спокоен и умиротворен. Несмотря на гневные слова Каткемы, молодой лидер снова протянул ему руку помощи. При виде протянутой кисти у Чешуа произошел небольшой сдвиг по фазе: на патлатого снова от всей души накричали, а ему хоть бы хны, он все равно подал свою руку. Джет, как настоящий человек, стоял на четыре головы выше курсанта и восточницы. Его глаза, полные светлой надежды, будто говорили: “Не дай никому сбить тебя с правильного настроя, не дай никому тебя утопить”.

Даже если бы Юри наговорила гадостей в его сторону, то лидер бы не начал спорить, в глубине души он знал, что сейчас у них все прекрасно. Рука Чешуа непроизвольно приняла дружеский жест. Курсант был невероятно польщен, такого манерного человека он еще не встречал. Вдруг Юри резко стало стыдно за свои очередные детские выходки; она не понимала, почему с ней все так происходило, будто срабатывал щелчок, и внутри пробуждалась бестия. Эго брало контроль над ней. Восточницы поникла, опустила голову и ушла к скамейке с остывшим термосом. Каткема, тем временем, избавился от злополучной верёвки и выкинул ее за угол медитационной комнатки, чтобы больше никому не пришла мысль поиграть в ловца скотины.

– Почему я перестал их чувствовать?! – Испугался Като, – я больше не ощущаю ручьи!

– Спокойно, Спокойно! Всё в порядке – раз их откроешь, и все, теперь ты навсегда во вселенской паутине. Просто в порыве гнева твое астральное тело полностью выбыло из нирваны, сильные чувства, словно буря, нарушили равновесное состояние. Я же сказал, что будешь частенько выпадать из этого состояния. Давай-ка соберись, снова успокой свой молодой пылкий разум.

Учитель вытащил из дредов заколку в виде обрамленной продолговатой деревяшки и начал играться ею между пальцами, косвенно демонстрируя свой полный контроль над эмоциями. Като по отработанной сутками схеме успокоился, вошёл в себя и начал следить за границей “двух миров”

– Я снова их вижу, – с облегчением сказал ученик, но уже тише, чтобы Юри не надумала связать второе лассо.

– Молодцом, – похлопал его по спине Джет, раскладывая красиво разбросанные подушки, которые были уже стерты и сжаты от постоянного сидения.

Лидер через свои потоки распознал, что его “принцесса” очень грустила и от стресса напивалась крепким красным чаем, не давая горлу просохнуть.

– Раз ты обрел умение тысячи поколений, Каткема Чешуа, то настала пора тебе научиться использовать те самые дары ручьев судьбы!

– И какие же?

– Наша следующая задача – улучшить твои физические показатели вот до такого уровня, – закончил Джет и прыгнул в сторону Юри.