Те приняли, но какое-то неоднозначное. Из борта стоявшей перед ним «Гончей» выдвинулась штанга, воткнувшая в землю заострённый шест, на вершине которого была закреплена сфера узконаправленного приёмопередатчика. Павлу устройства такого типа были знакомы, ими были оснащены в основном разведывательные и диверсионные группы. Передатчики отправляли информацию от одного до другого сжатыми пакетами по узкому лучу, который было почти невозможно засечь или заглушить. В том бардаке, который сейчас творился со связью, это изящное решение могло сработать. И ведь сработало!

Рация, до этого момента издававшая лишь мерное шипение, вдруг ожила.

– Паша, это Ромин! – раздался в эфире голос генерала. – Исследовательская группа где?!

Ясно, почему командующий округом без всех церемоний и имён-отчеств, сразу спросил про учёных. Как-никак у него муж дочери в эту группу входил.

– Погибли все, Виктор Алексеевич…

– Не уберёг?!

Павел не стал оправдываться и рассказывать, что учёные погибли в первые же секунды катаклизма и спасти их у него не было никакой возможности.

– И мой… и триста восьмой полк полёг весь.

– Весь?!

– Кроме караульного взвода, который остался в части.

– Паш… Павел Борисович, – сразу сдал назад Ромин, примерно представив, сколько всего полковнику пришлось пережить, – идите за «Гончей», она вас проводит в штаб. Там сможем нормально поговорить.

Одна из «Гончих» развернулась и медленно покатилась по дороге. Скрипя неисправным приводом, МКП поковылял вслед за ней. То, что в городе было не всё в порядке, обозначал блокпост на въезде. Собранный на скорую руку из больших бетонных блоков, он ограничивал выезд до одной полосы. Да и тот мог быть быстро заблокирован с помощью стоявшего рядом бронетранспортёра. Другой техники на посту не наблюдалось, да и людей на «баррикаде» было немного. Павел насчитал десяток человек с хмурыми усталыми лицами. Были тут и вояки, и менты, и даже пара гражданских с охотничьими винтовками. При виде «Мухтара» люди оживились, на их лицах начала появляться надежда – в город пришла бронекавалерия, теперь можно ничего не бояться. Эх, знали бы они, что за искалеченным безоружным МКП не следует колонна из его более приспособленных для боёв собратьев.

Идя по улицам города за «Гончей» Павел чувствовал исходящую, казалось, отовсюду тревогу. Уссурийск точно не был в глухой осаде, в окнах домов горел успокаивающий психику свет, по дорогам разъезжали редкие автомобили, да и прохожие тоже по тротуарам пробегали. Но пробегали как-то торопливо и нервно. Ещё один попавшийся по дороге блокпост ощущение тревожности только усиливал. От кого они тут собрались защищаться?

«Гончая» довела Павла до пятиэтажного административного комплекса и застыла перед лестницей. Ну вот и конечная, дальше в МКП хода нет. Если он в «Мухтаре» попробует зайти, то вынесет входные двери с корнем. На спине «Мухтара» открылся люк, и Павел, игнорируя лесенку, пружинисто спрыгнул на землю. Втянул носом воздух и почувствовал отчётливый запах гари. А местные-то не на ровном месте паникуют. Где-то что-то горело. И горело здорово.

Патруль, стоявший у входа в здание, заметно напрягся, увидев чужака, разминающего затёкшие от долгого сидения конечности. Трое хмурых полицейских в тяжёлых бронежилетах и шлемах с прозрачными забралами взялись за автоматы и явно собирались попросить Павла заняться разминкой в другом месте. Но тут из дверей выбежал человек в форме. Увидев Павла, он махнул рукой в духе «давай поторапливайся». Охранники сразу расслабились и закинули оружие за спины. Взбежав по лестнице, Павел с удивлением уставился на петлички встретившего его капитана. Надо же – летун! Странный выбор адъютанта у генерала.

– Пойдёмте быстрее! Вас ждут! – крикнул капитан, не заморачиваясь на такие мелочи, как отдание чести. Дела видимо были совсем из рук вон, раз даже офицеры забыли о воинском приветствии.

Капитан провёл Павла в вестибюль, где тот завертел головой, стараясь понять, где же он оказался и почему «штаб» не заседает в мэрии.

– Это здание института, – пояснил лётчик, правильно поняв заминку Павла. Он подошёл к лифту и нажал на кнопку вызова.

Поднялись они на шестой этаж, где выход из лифта охраняла четвёрка бойцов. Эти выглядели уже совсем сурово. По их оружию и обмундированию Павел понял, что перед ним армейский спецназ. Бойцы с подозрением уставились на непонятного гражданского в комбинезоне без знаков различия.

– Он к Ромину, – кивнул на Павла лётчик.

– Нам уже сообщили, проходите, – махнул рукой один из спецов.

– Вы тут на особом режиме, – заметил Павел, идя за лётчиком по коридору.

– А как иначе? Вы же видели, что творится?! Жуть, просто жуть! – капитан передёрнул плечами, без стука открыл дверь и шагнул внутрь.

Павел последовал за ним и оказался в обширной приёмной. Здесь, развалившись на установленных вдоль стены креслах, сидела ещё одна группа спецназа. Эти парни точно не были охранниками – судя по их вымазанной в глине форме и налипшей на берцы земле, парни только что вернулись из разведки. Причём операция была настолько важной, что о её результатах группа пришла доложить лично. Кроме перемазанной с ног до головы спецуры, в приёмной была ещё разношёрстная, тихо гомонившая толпа из военных и штатских. Капитан, решительно разрезая толпу плечом, пробился сквозь неё, как ледокол сквозь паковые льды. Павел старался держаться сразу за ним, игнорируя нараставший рокот недовольства. Скорее всего, люди ожидали аудиенции не по одному часу.

– …никак не пробиться, Виктор Алексеевич! Резкие порывы ветра – это ерунда для моих орлов. Но вот этот песок – преграда непреодолимая, движки в его облаке выходят из строя за несколько секунд, – докладывал в кабинете сидящий перед Роминым генерал-майор авиации.

Услышав лишь отрывок фразы, Павел сразу понял, о чём речь. К загадочной пирамиде отправили самолёты. Для разведки или для уничтожения. Но авиации туда не пробиться. А он как раз-таки своими глазами видел, почему. Павлу сразу стало понятно, для чего на верхней площадке пирамиды формировались песчаные смерчи.

Но поделиться ценной информацией он не успел. Павел кинул случайный взгляд за окно и застыл, как молнией поражённый. Живописно рассказывать Ромину про пирамиду не придётся, он и сам может детально разглядеть такую же. Прямо из окна рабочего кабинета. И сразу Павлу стало понятно, почему неведомый «штаб» разместился в каком-то институте. Располагался тот неподалёку от центральной площади, и из его окон было видно городскую администрацию. Вернее, раньше было видно. Там, где раньше пролегали аллеи с клубами, царил хаос отгремевшей битвы. Было заметно, что люди в это побоище бросили всё, что имелось под рукой. Возле смятого в лепёшку патрульного джипа с синими мигалками валялся перевёрнутый на башню танк. Чуть дальше стоял врезавшаяся в дерево БМП. И что самое паскудное – вокруг подбитой машины были разбросаны скрюченные фигуры в пехотном камуфляже. Несмотря на обилие пожжённой техники и ещё больших потерь в живой силе, военные точно не проиграли бой в одну калитку. Павел отчётливо видел и разорванные серебристые «вертушки» в общей мешанине смерти и разрушений.

Само здание мэрии тоже перестало существовать. Пирамида приземлилась прямо на неё, оставив от него только груду обломков. При этом сама инопланетная конструкция нисколько не пострадала.

Ромин, не отвлекаясь от беседы с генералом авиации, кивком указал Павлу, чтобы он присел. Доклад летуна продолжался недолго и выводы из него были самые плачевные – использовать авиацию против неведомой штуки, раздавившей городскую администрацию и нагло торчавшей на площади, не получится. Пилоты штурмовиков пробовали запускать по пирамиде ракеты «воздух-земля» дальнего радиуса действия. Те просто сходили с курса, теряя цель и самоуничтожаясь. Лётчики могли помочь командованию лишь одним – разведкой и попыткой вывести ретрансляторы на высотных аэростатах, для того, чтобы наладить дальнюю связь.