— Блядь, Эльза.

Он входит в меня одним мучительным движением.

Я вскрикиваю, но он заглатывает звук, прижимаясь своим ртом к моему.

Резкие, непреклонные движения его языка соответствуют сводящему с ума ритму его бёдер.

Мои конечности превращаются в лужу, а сердце чуть не выпрыгивает из груди.

Угроза того, что кто-то зайдет, не ослабляет мою дикую потребность в нем. Во всяком случае, это делает все это еще более животным и неконтролируемым.

Я долго не протяну. Я не смогу.

Когда он обхватывает рукой мое горло и сжимает, я кончаю. Жестко. Кусая Эйдена за плечо, я заглушаю хриплый крик.

Эйден рычит у моей шеи, посасывая кожу, проливаясь внутрь меня.

Мы в ловушке друг друга у стены туалета. Наше дыхание исступленно входит и выходит, и воздух смешивается с нашим ароматом.

Не могу поверить, что только что занялась сексом в общественном месте.

Я улыбаюсь, по-настоящему счастливой улыбкой.

Никогда не чувствовала себя такой живой.

Глава 37

Проходят недели, и с каждым днем я все глубже погружаюсь в лабиринт Эйдена.

Это не так уж плохо. Это просто... нереально.

У всех есть демоны. У Эйдена они просто темнее и злее.

Требуется много времени, чтобы привыкнуть к его хитростям и склонностям к манипуляциям. Требуется многое, чтобы заглянуть за фасад и увидеть его истинный облик.

Для начала, Эйден ревнивый тип. Когда мы сидим за обедом, его товарищи по команде стараются свести все контакты к минимуму. Все, кроме трех всадников — особенно Ксандера. Клянусь, у него нет никакого чувства самосохранения.

С ними тремя на самом деле весело. Они единственные люди вокруг Эйдена, которые его не боятся и которые не подчиняются его королевским указам, как все остальные.

Эйден несет мои книги, когда мы выходим из библиотеки. Несколько студентов останавливаются и перешептываются о нас в коридоре, но я начинаю привыкать ко вниманию.

Его телефон вибрирует, и, поскольку его руки заняты книгами, я вздыхаю и достаю его из заднего кармана.

— Ты же знаешь, я сама могу нести свои книги.

Он дразняще выгибает бровь.

— Если ты это сделаешь, ты не станешь прикасаться ко мне неподобающим образом в школе, как сейчас.

— Прекрати.

Я убираю руку с его брюк с горящими щеками. Это удар по мне, потому что на прошлой неделе после тренировки я пробралась с ним в темный угол рядом с раздевалками. В то время я хотела только поцеловать его. Этот поцелуй закончился тем, что я прижалась к стене, а он вонзался в меня и заглушал мои крики, прижимая руку ко рту.

Мое тело покалывает от воспоминаний. Есть что-то такое в сексе с ним. Этого никогда недостаточно.

Его губы кривятся в этой приводящей в бешенство улыбке.

— Что? Думаешь об этом.

Я качаю головой, и мой взгляд падает на экран его телефона. Что за...?

Он заблокирован, но так как это сообщение, я могу прочесть.

Джексон: Спасибо за билеты, сынок. Вперед, Стрелки.

Это может быть другой Джексон, который также любит Арсенал и благодарит Эйдена за билеты.

Но очень маловероятно.

Я останавливаюсь в углу коридора и тычу телефоном в лицо Эйдену.

— С каких это пор ты общаешься с дядей за моей спиной?

— Ты говоришь так, как будто это какой-то заговор.

— Хочешь сказать, что нет?

— Нет. Он любит Арсенал, а у меня есть билеты за кулисы.

Я прищуриваюсь.

— Перестань пытаться отнять у меня семью.

— Я веду себя хорошо только для того, чтобы он одобрил меня.

Дядя, конечно же, одобряет его. В то время как тетя все еще настроена скептически и продолжает напоминать мне, что моя учеба на первом месте, дядя набрасывается на Эйдена всякий раз, когда он отвозит меня домой. Он даже приглашает его на ужины и завтраки с нами.

И так как Эйден оппортунистичен, он принимает любое приглашение, которое получает. Если я не лгу себе, я бы признала, что он в моем пространстве это весело.

Ким говорит, что он старается ради меня, и, возможно, она права.

Я просто боюсь, что, если я полностью сдамся, он проглотит меня целиком.

Вот почему я не пыталась сделать то, что у нас есть, официальным.

Мы эксклюзивные, но на самом деле мы не встречаемся в общепринятом смысле.

— Ты неизлечим, — фыркаю я.

Все еще держа книги, Эйден поддерживает меня так, что мои лопатки ударяются о стену. Он опускает голову, пока его теплое дыхание не вызывает дрожь на коже. Его голос низкий и хриплый, когда он говорит:

— Нет ничего, чего бы я не сделал, чтобы заполучить тебя, милая.

— Ничего?

— Абсолютно ничего.

Эта мысль должна быть пугающей, но сейчас я чувствую что угодно, только не страх. Я поднимаюсь на цыпочки и целомудренно целую его в щеку. Прежде чем он успевает углубить поцелуй, я опускаюсь и убегаю.

Я бы ни за что не позволила бы ему поцеловать меня в школьном коридоре.

Хихикая, я бегу по коридору. Моя голова ударяется о туловище. Я падаю, и боль взрывается в моей тазовой кости.

Адам смотрит на меня сверху вниз свирепым взглядом.

— Смотри, куда идешь.

Он бросает последний злобный взгляд, прежде чем уйти.

Я встаю и отряхиваю юбку как раз вовремя, когда Эйден догоняет меня.

Один взгляд на меня, и его игривое выражение исчезает.

— Что случилось?

— Ничего.

Если Эйден узнает, он совершит что-нибудь непредсказуемое, и я действительно не хочу сейчас никаких проблем.

Не тогда, когда мы оба нуждаемся в чистой репутации, чтобы поступить в Кембридж и Оксфорд.

— Кстати, — говорит он. — Ты все еще не пришла ни на одну из моих игр.

Он постоянно напоминает мне об этом факте. Это глупо, правда, но я хочу сохранить от него кое-какие вещи. Например, не посещать его игры. Не следить за ним в Инстаграм — хотя я все время слежу за ним.

Чувствую, что эти мелочи будут держать меня в зависимости.

Я смотрю на часы.

— У меня назначен приём с врачом.

Он прищуривает глаза.

— Я заеду за тобой после тренировки.

Я подавляю нервную улыбку и киваю. Сегодня мы с ребятами смотрим матч Лиги Чемпионов у него дома.

Ким согласилась присоединиться к нам, и я обнимала ее, пока она не назвала меня ненормальной.

Это первый раз, когда я буду дома у Эйдена.

Он всегда ест у меня, прокрадывается в мою комнату и проводит ночи в моей постели, когда тетя и дядя заняты работой.

Что такого сложного в том, чтобы отправиться в его похожий на дворец дом и встретиться с его отцом, могущественным Джонатаном Кингом?

Ничего.. верно?

Глава 38

Возвращение в кабинет доктора Хана после более чем годичного перерыва в терапии, мягко говоря, странное.

Кабинет белый, без каких-либо отличительных черт, кроме библиотеки во всю стену напротив. Отсутствие картин или предметов специально для того, чтобы не отвлекать пациентов и держать их разум таким же открытым, как белые стены. Или, по крайней мере, так говорил мне доктор, когда я спросила его некоторое время назад.

Он сидит в коричневом кожаном кресле с блокнотом в руке, а я ложусь в кресло с откидной спинкой.

Доктор Имран Хан — как я узнала, это то же имя болливудского актера — невысокого телосложения мужчина лет пятидесяти пяти. Его волосы цвета соли с перцем сейчас больше похожи на соль, чем на перец, по сравнению с тем, когда я впервые встретила его десять лет назад.

Его кожа загорелая, но считается светлой по сравнению с другими людьми пакистанского происхождения.

— Я рад, что ты решила вернуться, Эльза. — его тон приветлив, и он выглядит искренне счастливым, что я снова сижу в его кресле с откидной спинкой. — Мистер Куинн упомянул о проблемах со стрессом на экзаменах. — его добрые, но пронзительные карие глаза фокусируются на мне. — Как думаешь, в чем причина этого стресса?