— Шайло, знай, ни для одного из нас нет обратного пути. Никогда. Я не собираюсь терять тебя снова.

Она протянула руку и погладила его подбородок.

— И я не собираюсь терять тебя снова, — прошептала она.

Он опустил голову, чтобы поцеловать ее ладонь, прежде чем снова на нее посмотреть. А потом вошел в нее, проникая глубоко, чувствуя, как ее мышцы крепко его сжимают. Он продолжал погружаться, пока не вошел до самого основания.

Она обвила ногами его талию и спину.

— На случай, если ты передумаешь, — сказала она, улыбаясь, — ты именно там, где я хочу, чтобы ты был.

А потом он начал двигаться, сначала медленно, потом все быстрее и резче.

— Кейден!

Он услышал, как, приближаясь к экстазу, она со стоном произнесла его имя. Она впивалась ногтями ему в спину, плечи, руки. Ее страсть была мощным афродизиаком, и он продолжал сливаться с ней в ритме, который был подобен симфонии для его ушей, доводя ее до лихорадочного состояния.

Его пристальный взгляд задержался на ней, и он точно понял момент, когда ее пронзил оргазм. Она выкрикнула его имя громче, разбившись под ним на миллион осколков, и он почувствовал каждый из них. И сила ее оргазма привела к его собственному освобождению, заставляя запрокинуть голову, отчего вены на шее готовы были лопнуть. Только занятие любовью с ней могло так подействовать на него, заставить перелететь через край столь первобытным образом.

Он прорычал ее имя, и его оргазм, казалось, длился вечно, разрывая их, не беря в плен и оставляя после себя одно лишь удовольствие.

Через несколько мгновений они оба слишком обессилили, слишком разомлели и были слишком истощены, чтобы сделать что-то, кроме как прижаться друг к другу и заснуть.

Глава 22

Отказываясь пробуждаться от самого крепкого сна за последние недели, Далтон вытянул руку из-под одеяла, чтобы выключить будильник, но обнаружил, что это звонит не будильник, а телефон.

— Какого хрена? — проворчал он, открыл глаза и приподнялся на кровати, хватая сотовый с тумбочки. Это был Кейден. – Почему, черт возьми, ты звонишь мне так рано в воскресенье утром?

— Уже почти полдень.

Далтон нахмурился еще сильнее.

— Дело не в этом. По выходным я люблю спать допоздна. Вставать и идти в проклятый офис каждое утро, пять дней в неделю к восьми утра — это не шутка.

— Перестань ныть. Ты никогда не приходишь в восемь.

Далтон закатил глаза.

— Чего ты хочешь?

— Мне нужна услуга.

— В такую рань причина должна быть веской.

— Мне нужно, чтобы ты съездил в Саттон-Хиллз и привез мне что-нибудь из одежды.

Далтон заерзал в постели, его глаза расширились.

— В Саттон-Хиллз? Ты не ночевали там вчера?

— Нет.

— Тогда где же ты провел ночь?

— Ты задаешь слишком много проклятых вопросов. Просто сделай, как я прошу.

— Хм, — ответил Далтон, улыбаясь. — Похоже, вчера вечером кто-то перепихнулся. Будь я проклят! Я и не думал, что в тебе это есть, когда ты так зациклился на Шайло Тиммонс и всем таком. Итак, кто же она? Та рыжая с большой грудью, что липла к тебе у Маккуина?

— Заткнись, Далтон.

Далтон откинул голову назад и рассмеялся.

— Ладно, говори, что тебе нужно.

— Рубашку и брюки, желательно джинсы. Нижнее белье. И куртка была бы очень кстати.

— А что случилось с одеждой, что была на тебе?

— Не спрашивай.

— Черт, она что, сорвала ее с тебя? Похоже, тебе в руки угодила маленькая нимфоманка. Спроси ее, любит ли она ménage à trois.

— Не любит.

— Пусть скажет сама.

— Она не обязана.

— Ладно, не хочешь — не делись, — сказал Далтон, ухмыляясь.

— Я никогда таким не занимался и не знал, что тебе это нравится.

Далтон рассмеялся.

— Ты удивишься, выяснив, чего обо мне не знаешь.

— Нет, не удивлюсь. Я буду тебя ждать. А теперь до свидания.

— Эй, подожди! Ты не сказал, где находишься.

— Я в бутике «Винный погребок». Пройдешь через ворота внутреннего двора, у бокового лифта позвонишь в домофон, чтобы сообщить нам, что приехал.

Брови Далтона сошлись на переносице, он откинул одеяло и вылез из постели.

— Бутик «Винный погребок»? Разве это не бутик Шайло Тиммонс?

— Да. Увидимся.

И Кейден отключился.

***

Когда Кейден закончил разговор и положил телефон обратно на тумбочку, Шайло прижалась к нему.

— Значит, Далтон считает меня нимфоманкой?

Кейден усмехнулся и притянул ее еще ближе, накрывая их обнаженные тела простынями.

— Ну, ты же сорвала с меня одежду.

Она улыбнулась и игриво укусила его за плечо.

— Она все равно не годились для того, чтобы снова ее надеть. — С минуту она молчала, а потом хихикнула. — Ménage à trois? Далтон?

— Я бы не удивился. Кто знает, какими извращениями он мог заниматься, живя в Англии? Ему нравится быть дамским угодником. Он всегда таким был.

Кейден наклонился и быстро поцеловал Шайло в губы, но задержался на минуту, потом на две. Когда он оторвался от нее, то улыбнулся. Но увидев ее обеспокоенный взгляд, спросил:

— Что случилось?

Она пожала плечами.

— Далтон никогда особо меня не любил.

Кейден замолчал. Он жалел, что позвонил Далтону, но у него не было выбора, так как Джейс с Шаной проводили выходные в домике Джейса в горах.

— Далтон пережил гонения хуже, чем мы с Джейсом. Он был младше и не понимал, что происходит. Его это задело и возмутило. Но, поверь, он отчитал меня за то, что я затаил на тебя злобу.

— Ты не затаивал, — заявила она.

— Но Далтон этого не знал, поэтому решил, что я злюсь. Я никогда не рассказывал ему о нас. На самом деле, я и Джейсу ничего не говорил. Рассказал им только недавно.

Ей не нужно было спрашивать, почему он не рассказывал братьям об их свадебных планах. Они решили никому не говорить. Полагали, все узнают после побега.

— Знаешь, Шайло, вот этого я и не понимаю.

— Чего?

— Как твой отец узнал о наших планах?

— Папа узнал, потому что ему рассказала мама. Я была так счастлива, что просто не могла с кем-то не поделиться, вот и сказала маме. Поскольку в то время у родителей были проблемы, я предположила, что мама устала от образа жизни отца и стала тем, кому я могу доверять. Думала, у нас с ней начинают складываться близкие отношения. Это был единственный раз, когда я ей доверилась. Боже, как же я ошиблась, сделав это.

— Она призналась, что сказала ему?

— Маме и не нужно было признаваться. Он никак не мог узнать без ее помощи.

Кейден некоторое время молчал, а потом спросил:

— И она призналась, что знает о сфабрикованных фотографиях, которые мне прислали?

— Да. Я поговорила с ней, и она призналась, что знает о них... хотя утверждала, что скрывать от меня правду ее заставил отец. Она могла бы мне все рассказать после его смерти. Но она этого не сделала.

— Как ты узнала?

Она глубоко вздохнула.

— Случайно наткнулась на ключ от сейфа отца. Он приклеил его за картиной в своем кабинете. Однажды мне показалось, что картина висит криво, и я потянулся к ней, чтобы поправить, и нашла ключ. Потребовалось некоторое время, чтобы выяснить, из какого он банка, и тогда я отправилась туда и в его сейфе нашла конверт с фотографиями. Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, о чем они, поскольку женщина на фотографии была не мной. В конверте лежала копия записки с инструкциями. В записке говорилось, что фотографии должны быть отправлены тебе в отель «Путник» в Вегасе. Увидев дату доставки, я пришла в ужас. Сложила два и два и пошла домой, чтобы поговорить с мамой. Она призналась, что все произошло именно так, как я и думала. В тот же вечер я отправилась в Саттон-Хиллз навестить тебя.

И Кейден знал, что случилось дальше. Он отмахнулся от всего, что она хотела сказать. Черт, как же он жалел, что не выслушал ее. Если бы он это сделал, все бы закончилось совсем по-другому.

Она дотронулась до его руки, и он посмотрел на нее.