— Я хочу, чтобы ты была самой счастливой женщиной на свете… я все для этого сделаю, — Миллс сглотнула предательский ком в горле, сдерживая слезы, никто и никогда не говорил ей такого. Он наклонился, целуя ее в лоб и прошептал.

— Но, чтобы тебе стало легче, я все же оденусь, — Реджина заливисто засмеялась. — Но ты этот месяц спишь голой.

— Это почему?

— Должен же я чем-то довольствоваться, — отошел к шкафу, открыв дверцы. — Через сколько будут готовы анализы?

— Через десять чертовых дней, — голос в секунду поник. — Я с ума сойду.

— Все будет хорошо, — обернулся, — я уверен, все будет хорошо, и ты верь.

Робин повернулся, слегка покачивая бедрами, Реджина улыбнулась, не понимая, что он делает.

— Что ты делаешь? — широко улыбнулась, когда Локсли стал пытаться выводить бёдрами восьмерки, но по итогу только махал задницей. Миллс, запрокинув голову назад, рассмеялась громче.

— Хорошо, что ты стал врачом… стриптиз это не твое.

— Зато ты посмеялась. А мне кажется, что я все же хорош, — развернулся к ней, не переставая двигать бедрами взад—вперед.

— Тебе кажется.

— Засранка, ну я тебе сейчас!

***

Утро Эммы началось сказочно. Теплое одеяло, выходной день, который можно провести в постели и, конечно, кардиохирург, который разбудил ее, звеня чашками с горячим кофе. Эмма приоткрыла глаза, видя, как он шёпотом ругается, из одежды на нем были только трусы, и Свон, прикусив губу, притворилась спящей. Джонс поставил чашки на прикроватную тумбочку и сел на корточки около Эммы, что лежала на животе, одеяло скрывало лишь ее оголённый низ. Он заботливо убрал светлую прядку за ухо и склонился к уху.

— Я знаю, что ты не спишь, — улыбка показалась на ее лице, и она открыла глаза, тут же попадая в сладкий плен его губ. Киллиан нежно целовал ее, ладонью поглаживая обнаженную спину.

— Какие у нас планы на день? — отстранившись, спросила она. Глаза Джонса сегодня сияли ярче алмазов, она еще никогда его таким не видела, улыбка не сходила с его лица, и ей это определенно нравилось.

— Ну я планировал сегодня отдохнуть, сводить тебя куда-нибудь, — Эмма удивленно приподняла брови, — да, Свон, привыкай.

— А как же постельный режим, — лениво потянулась в кровати.

— Успеем.

— Ты хоть Голду звонил, спрашивал?

— Вообще-то следующие месяца три полномочия Голда будет исполнять Миллс.

— В смысле? — Эмма удивленно села, натянув одеяло на грудь.

— Сам не в курсе, думал ты знаешь. С утра позвонил узнать, в каком настроении Голд, и вот узнал.

— А когда? Что вообще?

— Позвони своей ненаглядной, да узнай. А пока ты звонишь, я еще что-то приготовлю. Что хочешь?

— Бутерброд с сыром можно, — все еще находясь в раздумьях, на автомате произнесла она.

— Хорошо, — поцеловал в макушку свою девушку и вышел. Он сам еще не привык к такому названию, его девушка. Но что с ним происходило, когда он про себя ее так называл, Киллиан сам не мог объяснить. И сердце билось в разы сильнее, и улыбка на лице появлялась незаметно, а внутри будто все расцветало. Джонс давно понял, что вляпался по полной, он привык к своей жизни - каждый день новая девушка, иногда бывает, что он попользуется не один день, но сути не меняет. Он давно забыл, что такое нежности, когда дыхание прерывается, когда целуешь дорогого человека. Ему определенно нравилось все, что происходит сейчас. Он пока боялся думать о будущем, его устраивало и настоящее. Пусть только она будет рядом.

Эмма взяла телефон Киллиана и стала искать контакты Миллс, свой она даже не знала, как искать.

— Как у тебя Миллс записана? — кричит Свон.

— Заноза в заднице, — Эмма не сдерживает смешка и вскоре находит нужный контакт. Реджина долго не берет трубку, потом она слышит:

— Локсли, отстань, что ты какой озабоченный…

— Я хочу целоваться, другого ты мне не даешь…

— Сейчас и этого не получишь. Тебе вроде на работу пора.

— Але, озабоченные, я все слышу! — даёт о себе знать Эмма.

— Ты чего вообще звонишь, чего тебе надо, Свон? И почему с номера Джонса? — что-то шуршит на том конце трубки, но ей явно не хочется знать.

— Ахринеть, приплыли. Я, может, звоню узнать, как ты, или, например, узнать, почему Голд куда-то свалил.

— Узнала, значит.

— Узнала, — передразнивает ее.

— Приезжай ко мне, расскажу, погоди минуту… Локсли, а ну вылезай из-под одеяла живо! — слышится, будто кого-то бьет, Эмма, конечно, догадывается и потом слышит облегченный вздох. — Я тут. Так приедешь?

— Да я бы приехала, только… — Эмма словила удивленный взгляд зашедшего Джонса с тарелкой завтрака.

— Миллс, у нее постельный режим, — неожиданно крикнул Киллиан.

— Кто сказал? Почему?

— Идиот, — шипит Эмма, и Киллиан садится рядом, отнимая у нее трубку.

— Сказал ее парень, — ставит на громкую связь.

— Какой парень?

— Ты вроде врач, значит, думалка есть.

— Но у Эммы нет… ДА ЛАДНО? Серьезно? Локсли, ты слышал? — Режина вопит на всю квартиру, а врачи тихо смеются.

— Чего слышал?

— Да иди ты уже на работу, что ты тут топчешь грязными ботинками…

— Сама позвала…

— А теперь говорю иди…

— Чтоб с кровати не вставала…

— Еще что, док?..

— Люблю, — на этих словах Эмма с Джонсом прекращают ржать и сморят друг на друга выпученными глазами. — Я пораньше приду, пока, солнце, — они слышат только его голос, Миллс там, видимо, застыла в шоке, они услышали, как хлопнула дверь ее квартиры.

— Миллс, прием, — шутит брюнет.

— Это он сейчас кому сказал? Это сейчас что было? — в ее голосе сквозит непонимание и явный шок.

— Джонс, ты же понимаешь, мне нужно к ней приехать, — говорит Эмма сама еще переваривая услышанное, врач кивает.

— Эмма, скорее, — выдавливает из себя брюнетка на том конце.

— Секс марафон переносим на завтра, эх. Я тогда могу вернуться на работу, отгул на завтра возьму.

— Реджина, ты ещё жива?

— Пока что да… приезжай скорее.

— Хорошо, — сбрасывает трубку, — а ты сейчас едешь в больницу и все узнаешь у Локсли.

— Это наши мужские беседы, личное.

— Нет, милый, ты все мне доложишь. Я должна знать, кому отдаю ее в руки.

— Это с чего такая уверенность, что все доложу?

Эмма скидывает одеяло, толкает ладошками в грудь Джонса, от чего он падает на спину, и абсолютно голая садится сверху. Дает ему время полюбоваться ею и наклоняется.

— В противном случае я тебя свяжу и сделаю, все что захочу, — шепчет на ушко, уже чувствуя, как его достоинство упирается ей в бедро.

— Свон!

***

Эмма без проблем открывает дверь квартиры брюнетки, Локсли оставил ее открытой, ей на руку. Ставит пакеты со вкусностями на пол, бросает туфли там же и почти несется в ее комнату. Реджина смотрит немигающим взглядом на стену, лежа в кровати с натянутым по горло одеялом.

— Эй, ты чего? Вроде должна пищать от радости, — Свон садится на кровать и берет ее руку в свою, — болит что-то?

— Он сказал то слово, — нарушает тишину она.

— Люблю, — улыбается Эмма.

— То самое.

— Что с тобой?

— Может оно вылетело само собой?

— Такое само собой не вылетает, Реджик.

— А у него вылетело, — настаивает на своем Миллс.

— Ты испугалась? — Реджина, наконец, соизволила посмотреть на Свон и кивнула.

— Почему? Робин же хороший. Мы его все, мне кажется, уже знаем. Да и Киллиан говорит, нормальный мужик, они вон как сдружились. Ты ведь тоже что-то чувствуешь.

— Чувствую, — тихо подтвердила она.

— Что конкретно? — Эмма, наплевав на идеально выглаженные брючки, забралась на кровать с ногами, не переставая глазеть на подругу, что была удивительно тихой, хотя после такого ожидаемо, Реджина слишком давно такое слышала, если слышала вообще…

— Я не уверена, но то самое.

— Любишь?

— Не уверена, но… хочу, чтоб всегда был рядом, заботился, чтоб просыпались вместе, планы строили, путешествовали… просто, чтобы был рядом всегда… что это?