Когда я пришел в Бюро погоды, то первое, что бросилось в глаза в их комнате отдыха, это фотография с пингвином, сделанная Павличенко. Копию её я видел у него в альбоме и знал, что тут должна быть еще одна его фоторабота. Попросил показать, и все удивились: откуда знаешь, ты у нас первый раз! В соседней комнате, действительно висит, родненькая – точно такая, как я и представлял…
Недавно на метео приходили ребята, которые тут останавливались в 31 САЭ. Едва поздоровавшись, они кинулись к нашему кухонному шкафу, открыли дверцу и просветлели лицом при виде маленьких невзрачных рюмок. Вот они, все шесть! Уцелели! Оказывается, тогда они преподнесли их в дар метеорологам. А теперь вот встретили как старых знакомых, попутно убедившись: да, мало что изменилось с тех пор…
Я подумал, что в разные времена и впечатления по одному и тому же поводу разные. У древних египтян впечатления от пирамид были совершенно другими, чем у нас. Можно воочию и не видеть пирамид, а иметь о них представление. Да и у самих древних, в зависимости от сословия, взгляд различался. У фараона, которому предстояло там лежать, он был совсем не тот, что у раба, таскавшего камни или у надсмотрщика… Кажется, это мысль Экзюпери: рабство там, где удары кирки лишены смысла.
Можно и не видя Москвы, полюбить ее или возненавидеть. Причем, такая «заочная» страсть может быть намного сильнее, т.к. столкнувшись с действительностью, она тускнеет, проигрывает, приобретая светлые или темные оттенки. Марк Твен осуждал нравственность в том виде, в каком она культивируется в Америке. Обладая этой «нравственностью» человек проигрывает даже в сравнении с животными, которые ничего не имеют, просто ведут естественную жизнь. У людей понятие «естественной жизни» усложнилось, перепуталось. В каждом обществе своя правда, то бишь, законы. Но часто они нарушаются самими «законодателями» не испытывающими при этом никаких угрызений совести. Понятие совести в разные эпохи тоже разное. И даже в одну эпоху, но при других обстоятельствах (то, что в норме на войне, ужасает в обычной жизни). Я ошибся, когда писал:
Истинная красота безгрешна –
Как цветок, тот, что вырос в пыли.
Эту грязь не вобрал он, конечно,
А вобрал он палитру зари…
Вобрал, да еще сколько. И грязи, и навоза и соков и крови людей здесь живших… В этом не вина, не беда, да и не достоинство цветка. Просто такова жизнь, состоящая из нектара и грязи. Знания не делают людей счастливее, но их все равно необходимо добывать. Знания – мост в бесконечность и моему поколению предстоит возвести один из пролетов.
5.12. Прилетел вертолет с «Академика Федорова» (АФ). Привез ребят с метеоотряда, которые будут у нас стажироваться до 10 числа. Особенно понравился всем Валера Перекрест, метеоролог, которому предстоит зимовать на Востоке. Он также в экспедиции первый раз. Знаний – не более моего. Кстати, он сегодня освоил поверку актинометрических приборов – ничего сложного.
9.12. Как нарисовать время? Придумать бы фантастическое природное явление. Черт-те что лезет в голову. А вчера я чуть было с ней не распрощался. Пошли с Перекрестом на остров Адели. Я эдаким гидом впереди, он метрах в пяти. Фотографируем. И как я не заметил эту проклятую трещину? Впрочем, она была припорошена снегом. В очередной раз меня спасло чудо! Валера решил что-то спросить у меня и догнал перед самым моим «полетом». Я же за секунду до этого, спасаясь от порыва ветра, поднял капюшон куртки. Он и ухватился за него в самый последний момент. Шанс спастись: один на миллион. И за какие-то заслуги он мне достался. Честно сказать я полностью не осознал, какой опасности подвергался. Когда летел, страха не было. Потом, когда мы со всей предосторожностью приблизились к трещине, больше разъедало любопытство: ничего себе! Вот в эту преисподнюю я чуть не свалился! Ну как тут не стать фаталистом?…
Сегодня были на запуске метеоракеты. По рельсам, по специальным направляющим ее доставляют и устанавливают на стартовой площадке. Пуск! В считанные секунды она исчезает из вида. Говорят, из сотни фотографий получается одна. Ступени сгорают и падают. На высоте сто километров – ее предельной точке – раскрывается парашют, и на землю спускаются датчики, за параметрами которых следит локатор. Аналогично работают и аэрологи, но у них слежение происходит на подъеме.
12.12. Погода испортилась. На метеоплощадке множество всяких стоек, труб с отверстиями, полузакрепленными железяками. Ураганный ветер создает безумную какофонию звуков. Никакой тяжелый рок это сделать не в силах. А иногда угадывается и вполне мелодичная музыка. Не слышим ли мы то, чего желаем?..
13.12. Разгружаем вертолет на «банановый» склад – грот, выдолбленный в скале направленными взрывами. «Банановым» его назвали потому, что какой-то местный художник, нарисовал на скале пожирающих бананы обезьян.
Ассортимент там был небольшой, но ценный: яичный порошок, венгерские цыплята. Цыплята при переноске рассыпаются из коробок. Остряки, в основном из водителей, принимаются их «ловить»:
– Стой! Куда побежал?
– Чего темп сбавили?
– Цыпленок сбежал…еще один!
– Вы им зернышек насыпьте.
Кладовщик участия в «погоне» не принимает. Считает коробки.
– Ты бы лучше людей посчитал. Закроешь в хранилище…
– А чего? Тут жить можно! Ребята, кто согласен здесь зимовать?
– Я!
– Я!!
– Правильно. Действуем по принципу: что охраняю, то имею.
А охранять есть чего. Тысячи коробок с цыплятами, утками, мясом. Но говорят, что мы не разгрузили и десятой части.
15.12. Было общее собрание. Выступал начальник 33 САЭ Хабаров Юрий Андреевич. «АФ» напоролся на банку, в картах, якобы не обозначенную. В «Ленинградской правде» уже появилась статья «Зуб Антарктиды». Ну не абсурд, что за десятки тысяч км знают все лучше и раньше нашего! Впрочем, «Академик» нашпигован корреспондентами. В корабле трещина длиной 40, шириной 3 см. Сейчас она заделана, и судно движется следующим образом. Впереди идет вездеход, люди бурят скважины, измеряют лед и глубину во избежании нового, непредвиденного «зуба».
17.12. Разгрузка «АФ». Корабль, сделанный в Финляндии – чудо техники. Обошелся в 40 млн.! 142 метра длиной, в каютах все из металла, даже мебель, очень красиво инкрустированная под дерево. Способно преодолевать метровый лед, оборудовано вертолетной палубой, мощными лебедками с выносом стрелы до 40 м. Имеется вычислительный центр, 10 лабораторий, метеостанция. Кроме кают экипажа имеются 160 пассажирских мест, которые окрестили «места счастливчиков». На обратном пути они достанутся полярникам Востока (вполне заслуженно) и, естественно, куче всевозможных начальничков с прихлебателями. Круиз на судне – мечта любого полярника, но, поскольку простым смертным туда не попасть, мы, как та лиса, что хаяла в басне «кислый» виноград, уменьшаем для себя ценность путешествия: чего это мы там не видели – в этих Австралиях, Африках, Америках?! Тратить на эту чепуху два месяца – да ни за что! Уговаривать будут – не поеду! За это время с тоски подохнешь. Родные тоже ждут, не дождутся, а мы прохлаждаться? Нет уж, 4 дня на самолете, и вот он я – встречайте!
Сегодня первый раз за 2,5 месяца увидели женщин. Официантки, поварихи с «АФ». Они гуляли по станции, заходили в каюту обедать. Как оживились наши мужики! Специально пересаживались, чтобы их рассмотреть. Более-менее привлекательная только одна. Писаных красавиц, похоже, в рейс не подбирают…
18.12. Сегодня отправил Лиде пятое письмо. Почту забирает «АФ». Дойдет она в конце января. Письмо писал почти весь день – непозволительная роскошь. Скоро столько времени не будет. С сегодняшнего дня опять начинаем работать по суткам. До этого дней 10 режим был более щадящим – нам помогал Котов, метеоролог, отзимовавший на Новолазаревской. Теперь он уходит на «АФ», будет работать на Дружной-4. Чувствую себя прехреново: устал, а после ночного дежурства не отдохнул совершенно. Договорился с Левицким, что с января все буду делать сам. Проштамповал открытки и конверты в Молодежной и отдал Валере Перекресту, чтобы штампанул на Востоке и на корабле. Попрощались с ним. Погода опять испортилась.
