- Огорчать духов не следует. Они никогда не протестуют. Они просто ждут случая отомстить. Запомните мой совет, - настойчиво говорит она и выходит, не закрыв за собою дверь.

Элен пожимает плечами, потом кидается вслед за Зией, толкает ее так, что та чуть не падает. Сама удивившись своей грубости, Элен бормочет невнятно какие-то извинения, понимает, что у нее это не получится, бегом возвращается в спальню, хлопает дверью. Прогнившая перемычка над дверью трескается. Элен ругает саму себя, Зию, Пьера, которого она винит во всем. Осыпая проклятиями всех и вся, бросается на кровать, прячет лицо в подушку и ждет, ждет покоя, который всегда оправдывает ее ожидания, медленно овладевая ею.

Немой мальчик не появлялся уже несколько дней. Никого это не беспокоит.

* * *

Пери ведет Нао в глубь сада. В зарослях алоэ их ждет Зиа. На ней накидка, украшенная разноцветными перьями. Она показывает им на два плоских камня на земле. Они садятся на них. Зиа закрывает глаза и застывает в неподвижности.

Внезапно у нее идет носом кровь. Она слизывает ее с губы и глотает, а кровь все течет. Несколько капель падают на подбородок, а оттуда на плащ. Когда кровотечение останавливается, Зиа начинает долгую молитву-жалобу, слова которой смешиваются с дыханием, отчего голос ее звучит громче. Она задыхается и теряет сознание. В ту же секунду ветер спадает. Деревья застывают в тишине, движения животных замедляются, крики умолкают, исчезают все признаки жизни.

Из полной тишины рождается и постепенно нарастает шум крыльев всех птиц, которых созвала Зиа своей молитвой. Стая за стаей над Усадьбой пролетают, заслоняя небосвод, белокрылые ушастые грифы, ястребы с широкими хвостами, сероголовые пустельги, дрофы с черным оперением на брюшке, коростели с полосатым горлышком, белолобые зуйки, плачущие горлинки, унылые чибисы, пепельные болотные ласточки, черные ласточки, голубые сойки, карликовые осоеды, пальмовые стрижи, черноголовые калао, сероголовые альсипы, славки-камышовки, дятлы, ласточки, желтоклювые вороны, каменки, голубокрылые дрозды, ожереловые попугаи, вдовушки с золотистыми спинками, ткачики, нектарницы - все смешались в огромную тучу, которая колышется непредсказуемыми волнами.

Криков не слышно. Раздается только голос Большого Турако. Он сидит на верхушке драконова дерева, из потрескавшегося ствола которого вытекает сок кровавого цвета, и говорит с Зией. Она слушает его, затем встает с успокоенным видом и, покачиваясь, идет на Виллу.

И тогда Большой Турако улетает в сторону леса, а за ним и вся стая. Летят они в кажущемся беспорядке, подняв оглушительный крик разноголосого хора. Небо очищается.

* * *

Пьер определил происхождение первых обитателей Острова и путь их миграции, сопоставив найденную статуэтку с теми, которым поклоняются на архипелаге, находящемся на расстоянии нескольких тысяч километров. Он передал статуэтку Жюли. Она положила ее в моряцкий сундук, где ее отец хранил семейный архив.

Пьеру захотелось исследовать и насечки на статуэтке, но ее не оказалось на месте. Он не очень удивился. Вместо нее похититель положил завернутый в пропитанную мочой тряпку черный камень конической формы, банальный фетиш фаллоса, из тех, что в большом количестве изготовляет на Острове один знахарь, чтобы продавать их мужчинам, страдающим бессилием.

Осмыслить ситуацию Пьер не успел. В гостиную, запыхавшись, входит Зиа и объявляет, что неожиданно пришли ополченцы национальной гвардии. Дверь со стуком распахивается. На натертый паркет падают кусочки старой розовой штукатурки. Пьер делает знак Зие держаться за ним. Ничуть не испугавшись, она поднимает свои худые руки с выкрашенными белой краской ногтями и обращается к ополченцам, как к напроказившим школьникам:

- А что бы вы сказали, если бы я вот так же ворвалась в ваш дом? Вы бы выставили меня вон, и правильно бы сделали.

- Не волнуйся, Зиа, они пришли по приказу начальства. Не правда ли, господа? - спрашивает твердым голосом Жюли, появляясь на верхней ступеньке лестницы.

Ополченец с черной повязкой на шее - он за старшего - не отвечает. Тогда Жюли спускается, на секунду задерживается на последней ступеньке и, улыбаясь, направляется к старшему. Тот опускает голову, потом поднимает ее и говорит:

- Мы пришли в связи с кражей.

- Какой кражей? Зиа, что у нас украли?

- Статуэтку, - отвечает ополченец. - Нам сказали, что статуэтка...

- Кто сказал? Какую статуэтку? Ах да, ту поломанную фигурку, на которую вы, Пьер, убили столько времени, когда пытались ее восстановить. Не знаю, украли ее или нет, но это и не важно. Она не представляет никакой ценности. Я не подавала заявления о пропаже.

- Статуэтка не ваша.

- Ну и что же?

- Но украдена она в вашем доме.

- Откуда вам известно? - сухо перебивает его Жюли.

- Я должен доставить вас в комиссариат для допроса. Идите с нами.

Тут вмешивается Зиа.

- Да кто ты такой? Как ты смеешь! - кричит она.

- Не бойся, Зиа. Это чистая формальность. Я вернусь к обеду. Не забудь приготовить для Элен... а кстати, где она? Пьер, вы не знаете? Я слышала, как утром она просила Пери отвезти ее в город. Он уже вернулся со своей коляской, а она...

Пьер покусывает губы.

- Пошли, господа, - говорит Жюли.

- Я с вами, - вмешивается Пьер.

- Ни в коем случае! - возражает Жюли. - Этот инцидент не стоит того, чтобы вы прерывали свою работу даже на минуту. Жалко только, что я сейчас не смогу пойти к больным в диспансер, как собиралась. Пока. Я скоро вернусь.

- Нет, нет, я пойду, - настаивает Пьер.

Тут один из ополченцев отталкивает его, не позволяя ему сопровождать Жюли. Ее сажают в старенький джип между двумя вооруженными людьми.

Несколько часов спустя в комнату Пьера входят еще двое ополченцев, один - в камуфляже, другой - в униформе с галунами. Они поднялись прямо наверх, словно знали, где его найти. Пьер в этот момент работал как раз над статьей о своей находке. Опустив очки на кончик носа, он близоруко щурится на непрошеных гостей. Те останавливаются в дверях. Внизу хлопает дверь. Они переступают порог со словами:

- Следуйте за нами!

- Поновее ничего не придумали... а куда?