Жуткой фантасмагорией показались ему людские лица, товары на прилавках, полчища жужжащих мух. Все, что он видел — только кровь на ноже мясника и искаженные предсмертными муками головы убитых животных; все, что он обонял — вонь гнилых овощей и тухлой рыбы; все, что он слышал — оглушительный гвалт и выкрики: «Прочь отсюда, колдун! Убирайся!» Случайно Тео оказался напротив столика торговца пряностями. Это был все тот же старик, что покупал травы у Тины. Он стоял, скрестив руки на груди, на лице застыла непроницаемая маска презрения. Тео подумалось, что он должен уведомить его о смерти волшебницы. Он остановился и глухо произнес из-под капюшона:

— Теперь я буду вместо Нее.

Старик ничего не ответил, но Тео показалось, что он еле заметно наклонил голову в знак согласия. Тео повернулся и увидел, что люди окружили его плотным кольцом и смотрят. «Вот я вам сейчас покажу», — со злобой подумал Тео, вытянул руки с растопыренными пальцами и сделал шаг вперед. Люди попятились. Тео сделал еще шаг. Кто-то завизжал, толпа бросилась врассыпную. Он молча прошел к выходу, и только болезненная усмешка кривила его лицо.

XI

Темнело. Багряное зарево на западе покрывалось полосой черных туч. Жалобно кричала одинокая чайка. Холодные волны лизали песок у самых ног Тео. Он стоял у кромки воды и смотрел в море.

Оставались считанные минуты до появления монстра. Сердце билось где-то в горле, и противно ныло в низу живота. Влажными ладонями он ощупывал полированный ствол магического посоха Тины. Порыв ветра сбросил капюшон с головы, трепля длинные русые волосы.

Чудовище поднималось из глубины медленно, будто хотело, чтобы Тео оценил его мощь и размеры. Черная громада угрожающе вырисовывалась все ближе к поверхности. Все выше и выше — и вот уже в пене бурлящих водоворотов появилась скользкая блестящая голова.

Тео остолбенел. Онемев, он лишь следил взглядом за множеством упругих щупалец и шевелящихся отростков в области бездонного провала гигантского рта. Зверь выпрямился во весь рост, и Тео почувствовал себя песчинкой по сравнению с ним. Открылись тяжелые морщинистые веки, и лазурный свет огромных глаз ударил в лицо волшебнику.

Он смотрел в эти родные голубые глаза и не мог отвести взгляда. Он стоял бы так вечность, но внезапно прямо в его сознании зазвучал низкий голос:

— Здравствуй, Страж!

Это словно пробудило его ото сна. Ноги подкосились, и он упал на колени.

— Тина! — воскликнул он. — Ты?..

— Слушай меня, волшебник. — Каждое слово давалось монстру с трудом. — Сегодня утром рассеялись последние чары, наложенные на меня Алдриком перед его смертью. Он заколдовал меня по моей собственной просьбе. Сто лет длилось заклятие. Алдрик сделал мне человеческое воплощение, чтобы я могла контролировать себя, пока не найдется новый Страж…

Тео не мог поверить своим ушам:

— Ты оберегала город от себя самой?!

— Ни один маг не появился на смену предыдущему сто лет назад. Город ждала неминуемая гибель. Благодаря Алдрику я нашла способ сдерживать свои позывы. Но сейчас, — щупальца осьминога взметнулись вверх, — я больше не могу терпеть! У меня нет больше сил убеждать себя!

— Ты учила меня любви к людям, — прошептал Тео. Слезы потоком лились у него по щекам. — Учила жалеть их, быть милостивым, жертвовать собой ради тех, кому все равно.

— Да, учила. Я люблю людей — всех без исключения. И настолько же сильно ненавижу! Ненавижу их подлость, трусость, глупость! Ненавижу то, как они обращались со мной! Ненавижу за то, что они причиняли мне боль!

Монстр сокрушил море ударами, подняв столбы брызг. Оглушительный рев, исполненный страдания и безысходности, расколол небо и сотряс остров до основания.

— Встань, Защитник Алькарана! Встань передо мной и расскажи, почему сегодня я не должна убивать их! Ярость переполняет меня, жажда крови застилает глаза. Расскажи мне красивую сказку о любви. Держи меня!!!

Тео оперся на посох и поднялся.

— Любовь — это то, в чем нуждается каждый из нас, — сказал он, и зверь замер, тяжело дыша. — Кем бы он ни был: королем или нищим, старым или молодым, красавцем или чудовищем. Каждый ее достоин — просто потому, что он есть на свете; и все горести возникают из-за ее недостатка. Я стал Стражем, чтобы познать наивысшие грани этой любви. Я дал клятву, что буду защищать людей от жестокого морского убийцы: но перед собой я вижу самое благородное, самое чистое, самое самоотверженное существо, которое мне только доводилось встречать. Ты была мне как мать, Тина. Ты научила меня думать и сражаться, ты научила меня дышать полной грудью — ты научила меня жить; и сейчас, глядя тебе в глаза, я скажу: кем бы ты ни была и что бы ни случилось, Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ и буду любить — до скончания времен, до последнего вздоха!