Стоит отдать должное, этот парень был сильнее меня. Стоит отдать должное, в его словах была толика правды. Это ревность, но, готов поспорить, не та, которую он имел в виду.

— Я не ревную. Просто не хочу, чтобы твоя шлюшья задница испортила мальчишке жизнь. Да и с чего ты взял, что он, вообще, согласится быть с тобой?

Матвей ухмыльнулся.

— Моему очарованию сложно противостоять. Поверь, пока ты работал или сидел дома, попивая свое любимое винишко, я втирался к нему в доверие.

Я попытался ударит его левым кулаком, но гад вновь перехватил мою руку, сжимая ее еще больнее.

— Патлатый пидор! — выплюнул я ему почти в лицо.

— Говори, да не заговаривайся. — буркнул Матвей. — Ладно, успокойся. Никто не тронет твоего Максимушку, пока он сам того не захочет. Чисто из уважения к тебе и Софье, как к большим профессионалам нашего дела, я не стану даже намекать ему. Можешь спать спокойно. Но согласись, ты ревнуешь. Даже не так. В тебе играет собственник. Он не твоя вещь, Глеб. Он — живой человек.

Я опустил руки и уставился на лежащую на полу сигарету. Матвей прав, как бы не горько было это признавать…

— Идем, — буркнул я, открывая балконную дверь.

Слова Матвея били очень хлестко и с последствиями. Неужели я веду себя с Максом, как собственник? Наверное, со стороны виднее. С другой стороны, это вполне нормально, что я против того, чтобы Матвей приставал к Максу.

— Накурились? — поинтересовалась Софья, когда мы вошли в комнату.

— Да, — широко улыбнувшись, ответил Матвей и уселся на один из диванов, рядом с девушкой. — А где Максимушка?

— Он в душе. Моется и залечивает синяки.

Оказалось, что пока мы были на балконе, Софья умудрилась вылакать почти треть бутылки виски.

— Я иногда удивляюсь, как ты умудряешься столько пить, — тихо сказал Матвей.

— Мотя-Мотя, если ты не можешь что-то понять, то это твои проблемы, — усмехнулась девушка.

Удивительная особенность Софьи заключалась в том, что она пьянела не в зависимости от выпитого, а по времени. Ровно через три с половиной часа после первого глотка алкоголя Софья становилась неадекватной. Благо, она сама знала об этой своей особенности и уже через три часа старалась принять горизонтальное положение и заснуть. Теперь же, до времени невозврата оставалось чуть больше часа.

— Слушай, Бегемотик Мотя-Мотя, а скажи-ка мне, как давно ты присутствуешь на тренировках Максима? — поинтересовалась девушка.

— Почти с самого начала. Моя задача следить за тем, чтобы Макс не вышел из себя и мог контролировать свои эмоции, — даже не стушевавшись ответил Матвей.

Он начал аккуратно собирать свои волосы и связывать их в низкий пучок при помощи резинки. Похоже, Рада пригласила его на тренировки именно благодаря его дару чувствовать эмоции людей и частично управлять ими. Конечно, этот парень не был всесилен в этой части — его способности заключались лишь в гашении особо ярких эмоциональных всплесков, но и это уже было немало.

— И часто наш с Глебом мальчик выходит из себя? — Софья ехидно выделила наши с ней имена, показывая, что несмотря на то, что эмпат и присутствует на тренировках, к Максу он не имеет практически никакого отношения.

Глубоко в душе я усмехнулся.

— У меня на глазах это произошло всего лишь раз. У меня тогда не получилось взять его эмоции под контроль, и он сотворил колоссальных размеров огненный шар. Помнится, тогда паренек психанул из-за того, что Рада сказала, будто он недостоин работать с нами и является демоническим порождением.

Я сжал бокал в руках настолько сильно, что почувствовал боль. Демоническое порождение, значит? Не достоин?

— Бесполезный гнев — одна из самых бессмысленных эмоций, — спокойно произнес Матвей, посмотрев мне прямо в глаза, в тот же момент эмоции немного остыли. — Лучше успокойся. Вскоре его пытки закончатся и Максим станет полноправным членом нашей организации. Если я не ошибаюсь, осталось не больше пары недель.

— Если он выдержит такой натиск со стороны Рады, — заметила Софья. — Ты сам учился у нее и прекрасно знаешь, как она может морально уничтожать своих учеников, в особенности тех, кого она ненавидит.

— А Макса она именно ненавидит, — поджав губы, буркнул эмпат. — Хоть я и не могу чувствовать ее эмоций с помощью своего дара, но мой диплом психолога просто кричит, что ее мимика и слова выражают абсолютную ненависть и презрение. Интересно, с чем это связано. Вы в курсе?

Раздался звук открывшейся двери и из душа вышел Макс, одетый в одни только домашние хлопковые штаны. Я не смог не заметить его изменившуюся в лучшую сторону фигуру. За время тренировок мышцы на руках парня заметно окрепли, а на животе начал намечаться пресс.

Кроме того, от меня не скрылся и полный желания взгляд Матвея, который смотрел на тело Максима с нескрываемым вожделением. Сволочь!

— У вас все хорошо? — поинтересовался Макс.

Я стушевался. Матвей же начал проявлять инициативу. Он встал с дивана и подошел к парню.

— Все просто супер, — произнес он. — Вылечился?

— Ага, ты же знаешь, — ответил Максим, улыбнувшись.

Что-то в мне сломалось. Почему он улыбается ему, а не мне? Чем этот патластый пидор лучше меня? Что такое происходит? Еще и Макс вдруг подошел к Матвею и заправил прядь его волос за ухо.

— У тебя опять пучок разваливается, — сказал он, внимательно наблюдая за реакцией эмпата.

Мне хотелось рвать и метать. Этот жест просто убил что-то внутри меня.

— Мы испугались, — произнес Матвей. — Давай, ты больше не будешь терять сознание, ладно?

— А тебе не пора домой? — вырвалось у меня вдруг. Честно, я не хотел этого произносить, но губы сами сделали это.

— Может Матвей остаться? — состроив грустную мордашку, попросил Макс.

В поисках поддержки я взглянул на Софью, но та лишь состроила лицо в стиле «моя хата с краю…» и пожала плечами, показывая, что квартира моя и решать тоже мне. На самом деле, я надеялся на то, что девушка примет мою позицию и у меня будет повод отказать Максиму, сославшись на нее, но эту плану состояться не удалось.

Ведь без ножа меня режут, чертяки.

— Эх, пусть остается, — буркнул я, махнув рукой.

Внутри все горело каким-то непонятным для меня пламенем. Было больно? Да, черт возьми, эти ощущения можно сравнить с болью. Ноющая тяжесть, которая начиналась где-то в районе солнечного сплетения и по спине плавно переходила к плечам, наваливаясь на них тяжелым грузом. Руки тряслись. Хотелось разбить что-нибудь.

— Но у меня одно условие. Убери это, — продолжил я, уставившись на Матвея.

Мои зрачки сузились настолько, что это было физически ощутимо.

— Это? Ты не понимаешь, что чувствуешь? — усмехнулся эмпат, сидящий сейчас рядом с ничего не понимающим Максом.

— Матвей! — гаркнула уже заметно выпившая Софья.

Макс встал со своего места и подошел ко мне.

— У тебя что-то болит? Я не могу почувствовать, — тихо сказал он, кладя свою ладонь на мою руку. — Ты напряжен и весь трясешься. Скажи, что болит, и я обязательно все вылечу.

— Такие вещи не лечатся твоей магией, Максим, — Матвей ехидно улыбнулся и с превосходством посмотрел на меня.

Софья не вытерпела. Она схватила парня за волосы и начала их натягивать.

— Еще хоть одно слово… Если ты еще хоть раз вмешаешься, я лично выдеру тебе твои патлы, выбью зубы и отрежу член, — тихо прорычала она.

Максим же сел на диван рядом и слегка надавил мне на плечи, понуждая положить голову к себе на колени. Когда же я поддался ему, парень подушечками пальцев провел по моим закрытым глазам, плавно перешел к вискам и, слегка помассировав их, стал гладить по волосам.

От этих прикосновений все те непонятные ощущения медленно исчезали.

— Ты испугался, когда увидел меня без сознания? — тихо спросил он. — Не беспокойся, я рядом. Видишь, все в порядке. Я здесь, с тобой.

От последней фразы на душе стало совсем легко. Он со мной. Я, а не Матвей сейчас лежу на его коленях.