Солнце только поднялось в зенит и вовсю припекало. Киартана в грязи и крови утомлённо шагала по пустой улице. Её будто хранили мудрейшие – на пути ей встретилось несколько Бассов, но ни одни не посмел её тронуть, наоборот они сторонились и уходили прочь, лишь завидев её издали.

Киартана взглянула на холм и увидела на крупном дереве несколько повешенных, и пока смотрела, Бассы вздёрнули на верёвке, перекинутой через ветвь ещё одну девочку лет двенадцати. Её намеренно подняли медленно, чтобы та дольше мучилась. Она с минуту трепыхалась, рыбкой на крючке, а затем повисла неподвижно, лишь качаясь размеренно из стороны в сторону.

Киартана следила за ней, пока та не прекратила бороться, а после продолжила идти. Тяжело было видеть очередную смерть, но сделать она ничего не могла – она оказалась слишком слаба, и это её угнетало. Ненависть к себе возникла в глубине сердца, и только нестерпимая боль в руке не давала мыслям съесть её изнутри.

Дом мага не горел, и, казалось, не был разграблен. Киартана вошла через заднюю дверь на кухню, сразу позвала маму, но никто не ответил. Пока искала целебные травы и бинты, она ещё несколько раз кричала маме и Ольге Федоровне и каждый раз надеялась, что вот-вот они ответят. Мама заплачет, увидев её тяжкую травму, а тётя Оля запричитает, но сразу найдёт, где спрятаны все мази и настои.

Рука выглядела жутко. Сломанные кости разрезали плоть и белыми окровавленными глыбами выступали наружу. Сначала Киартана попыталась выправить их, но за этим последовала дикая боль, от которой потемнело глазах. Ей пришлось прямо так наложить целебные травы, и забинтовать с тугой шиной. Чтобы хоть как то зафиксировать, она стянута руку между двух ручек деревянных черпаков. Это оказалось тяжелее и больнее, чем она могла себе представить, но Киартана заставила себя превозмочь боль. Теперь хотя бы рука была жестко стянута и не взрывалась острой болью при каждом движении.

Киартана немного отдышалась на кухне. После неё на столе осталось огромное количество кровавых разводов, но ей не хотелась ничего с ними делать. Она заворожено смотрела на кровь и пыталась понять, что произошло, до сих пор надеясь, что всё лишь ужасный сон, который никак не заканчивается. Она вспомнила, как утром по привычке принесла бочки воды, как пыталась отточить заклинание вспышки на опушке леса, как медитировала, вновь вопрошая мудрейших о любви.

Она вспомнила девочку в разрушенном замке, Афелию, её тоже зверски убили, как Бассы поступали и с людьми в деревне.

– Как ужасен этот мир… – решила Киартана, – он наполнен смертью и страхом, кто же создал его таким…

Она неустойчиво поднялась на дрожащих ногах. Переживания лишили её сил, но предстояло ещё найти маму и Ольгу Фёдоровну. Киартана предположила, что они не дождались и спрятались в лесу. Она решила взять необходимые вещи и отправиться за ними. Вошла в зал, отрешённо поднялась на второй этаж, но там остановилась, не ступив в коридор. На перилах и ступенях темнела кровь. Пятна начинались внизу, но на ковре и перилах оставались почти незаметными, на площадке второго этажа они стали отчётливо видны на полу. Чуть дальше на стене остался кровавый отпечаток руки. Кровь вела к комнате Марисы.

По спине прошёл озноб, к горлу подступил ком, на глаза навернулись слёзы. Киартана медленно, в тумане, направилась вперёд. Она держала посох в левой руке, но подойдя к двери, поставила его у входа. На ручке остался свежий мазок крови, она дрожащей рукой открыла дверь и вошла внутрь.

Мариса лежала в кровати. Она не была мертва и не спала, а просто лежала под плотным одеялом. Киартана подошла ближе, и мама подняла на неё глаза.

– Киартана… – слабым голосом заговорила она. – Ты здесь… Вам с Римом и Аластором нужно уйти в лес, в безопасность…

Но Киартана не слушала её. Она уже плакала навзрыд. В идеальной чистой комнате, где никогда не было ничего лишнего, и всё лежало на своих местах, на бежевом ковре привлекали взгляд крупные тёмные капли. Она медленно подошла к кровати и села на край. Мариса выглядела ослабевшей и бледной, а ладони и рукава платья были окрашены алым.

– Мама… – взмолилась Киартана, – прошу, скажи, что это не твоя кровь…

– Не стоит об этом волноваться, – Мариса хотела взять Киартану за руку, и заметила, что та стянута шиной и забинтована. – Киартана, девочка моя, ты ранена?

Она не могла более оставаться в неведении, протянула левую руку к краю одеяла и плавно, но уверенно отдёрнула его. Одеяло отходило тяжело, будто приклеилось, но спустя мгновение Киартане отрылась ужасная правда. В животе Марисы кровоточила серьёзная рана. Под одеялом всё было в крови: и мамино платье и кровать, в которой образовалась лужа. Кровь пропитала матрас.

– Мама… – Киартану скривило в приступе отчаяния, – мама…

– Не нужно плакать, девочка моя, – Мариса подняла руку ей на плечо, но та обессилено упала на кровать. – С этим уже ничего не поделать. Прости, что покидаю тебя так рано…

Мариса говорила сквозь невероятную боль, которая ощущалась в каждом её слове.

– Мама, как же так всё сегодня произошло… – Киартане хотелось кричать во всё горло, и она сдерживалась из последних сил. – Почему всё так обернулось…

– Боюсь в этом мире мой путь окончен, но твой только начинается… Я верю, в тебе есть сила, ты самая необыкновенная девочка на свете. Пообещай, что не бросишь обучение. Пообещай, что не станешь мстить!

– Я обещаю… – незамедлительно ответила Киартана.

– Хорошо… Давно следовало тебе сказать, надеюсь, ты простишь…

– Мама, что ты, мне не в чем тебя винить, прости ты меня, что не послушала, не вернулась домой, когда Рим с Аластором нашли меня… – Киартана всё сильнее чувствовала свою вину.

– Это не важно… Я не твоя мама. Мерион нашёл тебя, а мне отдал на воспитание. Но я всегда считала тебя своей дочерью, ты должна это знать…

– Ты всегда будешь самым родным мне человеком, всегда останешься моей мамой. – Киартана нежно обняла Марису, чтобы не повредить ни её ране ни своей руке.

Они плакали обнявшись, потом Мариса попросила прочитать письмо её родителей.

– Прости, я не знаю, сколько мне осталось, можешь пообещать мне ещё кое-что, пока я тут. Найди их, когда будет возможность и попроси прощения от моего имени… И прошу, дочитай письмо до конца…

Киартана начала читать, то и дело останавливаясь и обращая внимание на маму. Мариса медленно угасала.

Здравствуй, дорогая Мариса, или, как я тебя всегда называла, Маришка.

Эти шесть лет прошли спокойно, в труде и с надеждой. Мы с Антоном каждый день мечтаем снова увидеть нашу девочку. Ты взяла на себя огромную ношу, но и великое дело – взрастить в доброте и спокойствии новую жизнь. Мы помним, как растили тебя, и надеемся, ты переняла всё хорошее, чему мы учили. Тебя ждёт великая борьба, не с врагами, но со временем и своим собственным сердцем. Желаю тебе вернуться домой с победой.

Анна Горова

Когда Киартана дочитала письмо, Мариса уже была мертва. Ей стало даже спокойнее знать, что мама больше не страдает. Уже второму дорогому её сердцу человеку она закрыла глаза.

Больше ничего в мире её не волновало. Она оставила письмо на теле Марисы. Ноги тотчас подкосились, когда Киартана попыталась подняться. Ей с трудом удавалось держать равновесие, пока она не добралась до посоха.

Киартана прошлась по пустому дому, её съедала грусть. Она не знала, что делать дальше, куда идти, и всё думала о случившемся, не желая верить, что ничего не исправить. Её мир рухнул, стал чужим и далёким. Не впервые ей хотелось умереть, но больше она жаждала отомстить.

Она, будто в тумане, зашла в комнату Мериона. Было тяжело смотреть на его вещи и осознавать, что он так и не пришел на помощь. Она не знала, где маг и почему не вернулся, но хотела верить, что причина серьёзная. Киартана медленно прошлась по комнате, оглядывая все вещи, и вдруг её сердце замерло. Посреди стола лежало три письма, и они не были покрыты пылью, как всё остальное. Сердце забилось сильнее, когда она увидела на конвертах имена: «Аластору, Риму и Киартане».