Знаете, была такая пафосная советская книжка – «Со взведённым курком». Там старый большевик и сталинист Иван Мызгин вспоминал, как он сражался с царизмом. Книга интересная, но мыслей в ней как таковых нет. Зато событий хватает: эксы, школы бомбистов, побеги из тюрем...

Вот и работа Макарова очень напомнила мне эту старую советскую книжонку: такой вот революционный лубок про героических инсургентов. При Сталине такого добра издавали порядочно. Чем-то эти книжонки напоминали жития святых.

При всём при этом автор будто бы не осознаёт главного: нацболы ничего не добились.

Сколько было пафосных слов: партизанская война, советский реванш, мировая империя... Мировую империю они не построили. К власти не пришли. Революцию не совершили. Путина не свергли. Партизанскую войну не начали. К террору не перешли. Антисоциальные реформы в стране не остановили.

В 2007-м партия была запрещена и распалась. Люди даже в подполье не пытались уйти.

Это позор. Более того, это полное поражение. Нацболы проиграли. Притом проиграли не почётно, как рафовцы, а именно позорно. Как те, кто из трусости отказался от борьбы.

Но автор говорит: продолжайте в том же духе! Делайте акции, разбрасывайте с балконов листовки, «винтитесь», получайте дубинками от полиции (кстати, автор даже не задумывается о том, что можно не получать от тумаки от полиции, а напротив, раздавать их ей).

К сожалению, за столько лет Макаров так ничего и не понял. Он не понял, какие силы действуют в обществе и как оно работает. Не понял принципов и методов политической борьбы. Его революционаридм так и остался стихийным, ненаучным, почти интуитивным. Это прекрасно подтверждают его относительно недавние интервью.

В своём предисловии Кузьмин говорит, что книга может быть полезной для современных активистов. Более того, эта брошюра по его мнению даже важнее, чем «Капитал» Маркса.

На самом деле книга и вправду нужна. Нужна потому, что она показывает, как делать не надо. Это издание в чёрной обложке как бы говорит нам: сделайте так, как во мне написано, и вы ничего не добьётесь. Зато сядете в тюрьму.

Городская герилья в современной России.

Поговорим на важную, но очень непопулярную у нас тему.

Итак, городская герилья в современной России.

Наши левые об этом говорить не любят. Не любят по разным причинам. Анализировать последние мы сейчас не будем.

Для начала было неплохо определить, что мы здесь понимаем под городской герильей.

Для нас это в первую очередь метод. Точнее, совокупность силовых методов противодействия властям.

В этой статье мы не будем анализировать политические аспекты применения таких методов.

Здесь мы обсудим лишь технические вопросы.

Впрочем, пару слов об идеологии нам всё же следует сказать.

Довольно широко распространено мнение о том, что городская герилья будто бы является исключительно левым методом борьбы. Иными словами, применяется он только левыми политическими силами.

Это, конечно, не так. На самом деле городская герилья может вестись и ультраправыми, и умеренными силами, а не только одними левыми ультрас.

К сожалению, пример современной Росиии лишний раз подтвердил предыдущее утверждение.

По целому ряду причин получилось так, что в нашей стране большая часть успешных городских герилий носила именно ультраправый или в лучшем случае политически неопределённый характер.

Напротив, левых герилий в новейшей истории России были лишь две. При этом само существование по крайней мере одной из них довольно сомнительно.

Впрочем, и об этих левых герильях мы скажем.

Напоминаю, что здесь речь пойдёт только о современных партизанских организациях. То есть о тех, что образовались во времена «перестройки» и позднее.

Деятельность подпольных политических организаций дореволюционного и советского периодов мы сейчас затрагивать не будем. Особенно это касается времён дореволюционных.

Не будем мы это делать в первую очередь потому, что их деятельность не оказала существенного влияния на современных российских левых. По крайней мере в том, что касается вопросов партизанской борьбы.

Русская революционная традиция, восходившая в своих самых ранних проявлениях к Радищеву и декабристам, – полностью оборвалась в тридцатые годы.

Вырождение этой традиции происходило постепенно.

Известно, что на протяжении долгого времени русская интеллигенция, и особенно юная, была в массе своей левой. Так, после охвативших Россию студенческих беспорядков 1868-1869 годов, – в административную ссылку было отправлено десять процентов от общего числа всех русских студентов. Цифры это совершенно колоссальные. Они сравнимы только с размахом студенческого движения во Франции сто лет спустя.

Для сравнения – в современной России только семь процентов студентов хотели бы участвовать в политической жизни страны, менее одного процента участвуют, и лишь единицы получают наказание за такое участие.

Всё меняется в конце девятнадцатого века. Русская интеллигенция постепенно теряет интерес к революции. В образованных слоях распространяются идеи декаданса. Демократическая традиция отвергается, влияние её ослабевает. Как следствие, революционные партии пополняются в основном кадрами из рабочих или крестьян. В долгосрочной перспективе это плохо сказывается на интеллектуальном уровне этих партий.

Впрочем, это ещё была не трагедия. Настоящей трагедией оказалась Гражданская война. Около половины всех русских революционеров погибло в ходе этого грандиозного конфликта.

Дальше наступил термидор.

Тут всё было несколько сложнее.

Многие старые борцы за свободу поддержали тогда Сталина и советскую бюрократию. Эти люди добровольно отвергли революционную традиция, к которой принадлежали, променяв её на сытое и относительно спокойное существование. Они встроились в советскую систему на правах обывателей.

Правда, нашлись и те, кто отверг сталинизм и решил противодействовать ему. Большая часть этих людей была уничтожена в годы Большого террора.

Те, кто не был расстрелян, – были сосланы в лагеря. Не все из них выбрались оттуда живыми.

Среди не примирившихся с советской действительностью революционеров очень немногие дожили до второй половины пятидесятых. Впрочем, даже те из них, кто избежал расстрела в тридцатые и не умер впоследствии в лагерях, – после освобождения не принимали участия в политической жизни страны.

Понять их, в сущности, можно.

К тому времени, когда в стране наступила «оттепель», это были люди уже далеко не молодые. Многие из них были обременены болезными, вызваными длительным заключением.