Но была ещё одна, – не менее значимая. Она была связана с чрезмерной болтливостью Тихонова и Хасис. Если бы эти двое не болтали так на конспиративной квартире о своих преступлениях, – вполне возможно, что они хотя бы частично смогли избежать вины. Вместо убийства им предъявили бы незаконное хранение оружия.

Вот, собственно, те недочёты, которые погубили БОРН.

Думаю, на этом мы закончим обзор существовавших в современной России ультраправых герилий.

Отметим, что такие неонацистские организации как «Шульц-88», «Mad Crowd», «ОБ-88», «НСО-Север», «Фольксштурм», «Чистильщики» и знаменитая теперь на весь Интернет «банда Федоровича» – партизанскими по своей сути не являются.

Это полукриминальные банды убийц, грабителей и наркоторговцев. Средствами конспирации они практически не пользовались, громких политических акций не проводили. Для нас они никакого интереса в данном случае не представляют.

Что касается приморских и орловских партизан, то история с ними несколько сложнее. О них, я думаю, нам нужно сказать отдельно.

Приморские партизаны – это, вне всякого сомнения, уникальное явление.

Уникальность его состоит в том, что здесь перед нами не классическая партизанская война в сельской местности, знакомая нам по многочисленным примерам стран третьего мира, но и не городская герилья. Тут мы наблюдаем нечто среднее между этими двумя явлениями.

Замечу, что уникальность подобной тактики относительна. Далее по ходу разбора мы ещё столкнёмся с герильями, действовавшими аналогичным методом.

Приморские партизаны действовали в основном в сельской местности. При этом те методы, которые они применяли, гораздо более характерны для городской герильи.

Так, известно, что передвигались партизаны на угнанных автомобилях. Для партизан, сражающихся традиционными методами, это нехарактерно, а вот для городских герильерос – вполне обыденно.

Ночевали партизаны на конспиративных квартирах, располагавшихся тех или иных населённых пунктах. Это также совершенно нехарактерно для партизан села. А вот для городских партизан такое поведение – норма.

При этом орудовали приморские герильерос по большей части в сельской местности.

Впрочем, тут нужно пояснить.

Приморский край, равно как и большая часть Дальнего Востока и Сибири, – имеет одну интересную особенность.

Крупных городов там практически нет (из таковых, пожалуй, только Владивосток и ещё в некоторой степени Находка). Традиционных сельских поселений, жители которых занимались бы скотоводством или земледелием, также весьма немного. Большая часть населения проживает в относительно небольших городках и посёлках городского типа.

Эти посёлки разбросаны по довольно большой и плохо обжитой территории. Про неё надо сказать отдельно.

Ландшафт Приморья – невысокие, заросшие лесом горы. Местность там пересечённая, местами совсем непроходимая. Дорожная сеть развита плохо. Дороги по большей части грунтовые.

Словом, идеальное место для ведения партизанской войны.

В остальном то, что мы видели в Приморье, по многим параметрам напоминает раннюю колумбийскую герилью, – военные действия периода Виоленсии.

Тут и определённая спонтанность. По характеру боевых действий было видно, что партизаны не готовились к войне заранее. Они начали стихийно и действовали во многом полагаясь на удачу.

Здесь и общая идеологическая неопределённость. Так, в Приморье партизаны, безусловно, действовали по социальным мотивам, но идеологически это было оформлено плохо.

Многие до сих пор спорят, были ли эти люди джихадистами, националистами, нацболами или простыми бандитами. Некоторые националисты и поныне пытаются представить бойцов дальневосточной герильи своими сторонниками.

На самом деле явной идеологической окраски партизанская война в Приморье не носила. Её бойцы не идентифицировали себя ни с какими политическими силами и не имели сколь-либо внятной и разработанной идеологии.

Разбор всех особенностей этой необычной герильи, всех ценных такитических находок и ошибок приморских партизан – требует по крайней мере отдельной статьи. Пока же оставим эту тему.

Скажем лучше пару слов о деятельности партизан Орловщины.

Этих людей нередко сравнивают с бойцами немного разобранной нами дальневосточной городской герильи. Это сравнение совершенно неуместно и неправомерно.

Во-первых, в отличии от своих приморских коллег, партизаны Орловщины были типичными городскими герильерос.

Во-вторых, созданная ими организация имело ярко выраженный ультраправый характер. Всё её члены были курсантами или действующими сотрудниками ФСО. Всё они разделяли идеи национал-социализма и власти белых.

Масштабы деятельности орловских герильерос куда скромнее подвигов их приморских коллег. Орловские партизаны не грабили магазины и квартиры, не угоняли машины, не убивали полицейских. Они не находились в подполье и не пользовались конспиративными квартирами.

Тут необходимо сделать важную оговорку.

Некоторые полагают, что партизанская деятельность обязательно предусматривает нелегальное положение.

Это не совсем так.

Действительно, некоторые партизанские организации Западной Европы требовали от своих членов обязательного ухода в подполье.

Больше всего в этом отношении прославилась RAF.

Вступив во «Фракцию», человек должен был оборвать все свои старые связи, – рабочие, дружеские, семейные, – и уйти в подполье с поддельными документами.

Однако же большинство других городских герилий не предъявляло к своим членам столь жёстких требований.

Так, известно, что почти все члены западногерманских «Революционных ячеек» действовали не в подполье, а под прикрытием.

Это люди жили обычной жизнью: ходили на работу, растили детей. При этом они постоянно готовились: изучали науку конспирации, тренировались в стрельбе, тщательно продумывали грядущие операции.

Изредка они совершали террористические акты, после чего надолго залегали на дно.

Буржуазная пресса окрестила их «террористами выходного дня».

Но обидные прозвища не могли затушевать реальных успехов.

К началу восьмидесятых годов «Революционные ячейки» стали самой крупной городской герильей в Германии. Этот статус они удерживали вплоть до своего распада в 1993 году.

При этом боевики «Революционных ячеек» попадались властям гораздо реже, нежели члены «Фракции Красной Армии» третьего и последующих поколений.

Но вернёмся к орловским партизанам.