— Завали, Малфой!

— Никаких ссо’р! — прокудахтала французская курица и повернулась обратно ко всем. — Давайте поиг’раем в иг’ру Панзи! Звучит весело. Не помню, когда в последний ‘раз иг’рала во что-то.

— Отлично! — Пэнси подалась вперед и возбужденно захлопала в ладоши. — Правила просты: когда наступает твоя очередь, ты рассказываешь что-то, чего никогда не делал прежде. И если кто-то в кругу это делал, то он обязан выпить.

— Ну или в твоем случае — скушать конфетку, любимая, — хохотнул Поттер и взял упаковку с драже у своего друга, заставив Пэнси надуть губки.

— Ладно. Я начну. Я никогда не… спала в башне Гриффиндора.

— Грязный приемчик, — обвинил ее Гарри, ущипнув за бок, тем самым заработав один из характерных паркинсоновских смешков. Все гриффиндорцы, а так же Полоумная, сделали по глотку.

Следующим был Поттер.

— Я никогда не… спал в подземельях Слизерина.

— Мерлин… — простонал Драко, одним глотком прикончив остатки своего напитка, а затем мягко выбрался из объятий Грейнджер. Поставив пустой стакан на столик, он потянулся за своей палочкой и призвал целую бутылку Огденского, поставив ту перед собой. — Мне это однозначно понадобится, с тем как вы, гребаные хаффлпаффцы, играете.

Огневиски заставил его щеки порозоветь, а руки — бессовестно зачесаться, и в дерзкой манере, достойной гриффиндорца, он поднял Грейнджер с того места, где она сидела, и переместил так, чтобы ее ноги оказались перекинуты через его бедра. Действия Драко вызвали у нее восхитительный короткий писк и яркий румянец. Малфой нахально ей подмигнул, затем налил им обоим приличную порцию огневиски и устроился поудобнее на своем законном месте под ее бедрами, лениво положив одну руку поверх ее коленок.

Дальше была очередь Полоумной. Она ляпнула что-то абсолютно невразумительное о воображаемом существе. А когда настала очередь Лонгботтома, он смог направить игру в более интересное русло.

— Я никогда не попадался в Хогвартсе за непристойностями.

Пэнси стрельнула глазами в сторону Драко, и они обменялись не очень-то скрытыми смешками, прежде чем он сделал глоток, а она забросила подозрительно выглядящее зеленое драже между губ. Поттер выпил, как и Уизли… И Луна… Однако только Грейнджер привлекла его внимание своим украдкой сделанным малюсеньким глотком, который Драко успел словить боковым зрением, и он замер.

— Гре-е-ейнджер, — дразняще протянул он, картинно приподнимая бровь.

Пойманная с поличным, она совершенно очаровательно поперхнулась своим огневиски и вытерла губы, густо покраснев.

— Что?

— С кем?

— С еще одной огромной блондинистой ошибкой ее жизни, — пробормотал Уизел себе под нос, и взгляд Драко опасно метнулся в его направлении.

— Кормак Маклагген. Он просто отвратительно целовался, а его огромные ручищи пытались облапать все, до чего дотянутся, но это была всего одноразовая… — Поттер громко откашлялся. Грейнджер закусила губы изнутри, сдерживая рвущийся наружу смех, и потянулась через Драко за подушкой, чтобы швырнуть ту в лохматую голову Гарри. — Ладно! Раз уж игра у нас на честность… трехразовая ошибка.

— Три раза?! — хором воскликнули Уизли и Драко.

— Ой, заткнитесь! Все вы! Поспешу напомнить, что у меня найдется достаточно грязных секретиков на большинство людей в этой комнате, — она была восхитительным маленьким львенком, раздраженно расхаживающим по клетке, и Драко приходилось прикладывать немалые усилия, чтобы не впиться в ее губы поцелуем и не трахнуть прямо здесь на диванных подушках. Однако это, скорее всего, нарушило бы невидимые границы, установленные ими на выходные, и этим он несомненно тут же заработал бы портключ в один конец до Лондона, так что Малфой неохотно воздержался.

Уродливое лицо Уизли вытянулось, и он кашлянул в свой кулак, задумчиво скривившись. Злая усмешка появилась на его тонких губах, когда он повернулся к Грейнджер.

— Я никогда не трахал никого со Слизерина.

Ох, как же Драко хотелось заехать этому уроду по морде, пересчитав все его кривые зубы. Он бы даже не стал пользоваться магией и с удовольствием обрушил на рыжего всю свою ненависть примитивным маггловским способом. Драко перевел взгляд на прекрасную ведьму у себя на коленях и, увидев, как та покраснела и вжала голову в плечи, подбадривающе ей улыбнулся. Каким же законченным придурком нужно быть, чтобы заставить Гермиону Грейнджер чувствовать себя ничтожной.

Боковым зрением Малфой заметил, как Пэнси проглотила очередное драже и скорчила лицо в отвращении. Поттер тоже поднес свой напиток к губам. К черту это все.

— А ты не собираешься пить, Малфой? — самоубийца Уизли имел дерзость подначивать его, и когда Драко опрокинул остатки виски себе в рот, то повернулся, чтобы посмотреть на своего бывшего соперника. Именно бывшего. Рон Уизли был не более, чем небольшой колдобиной в романтическом прошлом Грейнджер.

— Моя очередь, — Драко расплылся в злой ухмылке. — Я никогда не изменял своей второй половинке.

Ну не должно быть в груди такого радостного удовольствия от того, чтобы наблюдать, как Уизел становится пунцовым. Правда, не должно. Но увы, было, и Драко с вызовом приподнял бровь. Зубы уродливого ублюдка сильно сжались, желваки на его челюсти заходили в прекрасном проявлении ярости. Драко не смог не ухмыльнуться.

Дело в том, что Малфою было хорошо известно, что Уизли изменял Грейнджер. Он это знал, поскольку сам стал свидетелем тому, как это рыжее недоразумение самозабвенно зажимало барменшу в кабинке туалета в Дырявом Котле. Рон все же выпил — единственный во всей компании, — хотя, похоже, это причиняло ему почти физическую боль, и Драко мстительно оскалился.

По комнате распространилось странное напряжение, и он вдруг почувствовал, как сильно зажалось хрупкое тельце рядом с ним. Твою мать. В своем ненасытном желании выставить Уизли дураком Малфой забыл, что в первую очередь выставляет дурой свою собственную ведьму. Он резко втянул воздух, когда Гермиона соскользнула с его ног.

— Я устала, — коротко сообщила она, отставляя свой напиток и поднимаясь на ноги.

Глаза Драко закрылись от внутреннего ужаса. Что же он натворил?

— Грейнджер…

— Увидимся утром, — обратилась она ко всем, натянуто улыбнувшись, и выскользнула из комнаты крошечными быстрыми шажками.

Как только дверь за ней закрылась, Драко опустил лицо в ладони и издал низкий стон.

— Молодец, Малфой. Так держать, — Рон громко рассмеялся и победно закинул ноги на кофейный столик.

***

Ноги недостаточно быстро несли ее вверх по лестнице, и, наконец оказавшись в безопасности своей спальни, Гермиона бросилась на балкон и жадно глотнула свежего воздуха. Не то чтобы Малфой был виноват. Рон был тем, кто изменил ей. Но сам факт того, что это раскрылось в присутствии Мисс-Идеал-Габ’риэль-Делаку’р и остальных ее друзей, состоящих в счастливых отношениях, никак не помогал внутренней агонии.

Они с Роном были молоды и совершенно друг другу не подходили. На самом деле, все закончилось еще за несколько месяцев до того случая с барменшей. Однако именно та ночь стала последним гвоздем в крышке гроба.

— Грейнджер? — голос Малфоя раздался со стороны двери, и она не смогла сдержать улыбку, услышав нервные нотки в его тоне.

— Да, я здесь. Я в порядке.

Спустя несколько мгновений он стоял прислонившись спиной к перилам и смотрел в комнату со всей покорностью обруганного щенка.

— Я сейчас скажу кое-то, что говорю крайне редко… — У Гермионы перехватило дыхание. Она внутренне приготовилась к тому… ну, к тому, к чему ей не следовало быть готовой. — Прости меня.

— Это не твоя вина, — ответила она, шмыгнув носом. — Ведь это не ты мне изменил.

— Любой мужчина, который сделал бы это, — полный идиот.

Коротко рассмеявшись, Гермиона повернулась к нему с легкой улыбкой.

— Все они жутко раздражают, не так ли?

— До чертиков.

Ее искренний смех наполнил пространство, и она повернулась лицом в ту же сторону, что и он, игриво ткнув его локтем.